Габриэлла Пирс - Парк-авеню 665

Оставшись в одиночестве, Джейн бросила сумку на обитый вельветом стул и с любопытством осмотрелась. В спальне были такие же обои цвета слоновой кости, как и в гостиной. Контрастирующий с ними темно-шоколадный паркет матово мерцал в свечении люстры. Впечатление портило только обилие ковриков с восточным узором, чья красно-золотая расцветка совпадала с вышивкой на покрывале. Сама кровать была произведением искусства — хотя Джейн предпочла бы, чтобы это искусство было чуть менее вызывающим. Каждый из четырех столбиков, почти упирающихся в лепной потолок, украшали резные звери, цветы и мифические существа. По сторонам свешивались тяжелые парчовые занавеси — тоже красно-золотые, как и пуховое одеяло. Вся комната казалась пришедшей из другой эпохи и напоминала спальни в средневековых замках, которые Джейн однажды видела на гравюре в старинной рукописи.

«Утром все будет выглядеть лучше», — заверила она себя. Солнце проникнет в восточные окна и осветит резьбу на темном дереве. Может быть, ей даже удастся увидеть кусочек Центрального парка — он стал бы достойной заменой Нотр-Даму. Она отыщет кухню, сварит эспрессо и попробует свой первый нью-йоркский рогалик. Малкольм будет читать газету… Хорошо бы, раздел недвижимости. И, словно по волшебству, ему тут же попадется объявление о продаже чудесных апартаментов под самой крышей где-нибудь в деловом районе. Разумеется, там будут светлые деревянные полы и настоящие ключи, которые нужно проворачивать в замке. И они проведут чудесный день, осматривая гардеробные и проверяя напор воды.

Джейн с трудом вытянула под одеялом ноющие конечности. Стоило ее голове коснуться перьевой подушки, как напряжение минувшего дня начало отступать — а потом она перестала чувствовать что-либо вообще.

Джейн проснулась несколько часов спустя, не успев понять, что именно ее разбудило. В ушах еще звучало эхо призрачных голосов, будто она только что вела с кем-то беседу. Впрочем, она спала слишком крепко для снов.

Девушка несколько раз моргнула, но непривычная темнота, обступавшая ее со всех сторон, так и не рассеялась. Она пошарила по стене в поисках выключателя, но пальцы наткнулись только на плотные фактурные обои. Ну конечно, какие выключатели в комнате образца 1803 года?Джейн села и отыскала на прикроватной тумбочке стеклянный ночник от Тиффани. Комната озарилась тусклым сиянием, и девушка разочарованно вздохнула.

Половина кровати Малкольма была пуста и даже не примята. Теперь Джейн отчетливо различала хор голосов, доносившийся из лабиринта коридоров. Видимо, он-то ее и разбудил. Неужели вечеринка до сих пор продолжается? По ощущениям девушки, она проспала несколько часов, но за окнами было по-прежнему темно. Ее биологические часы вышли из строя еще накануне, так что она даже не смогла бы предположить, полдень сейчас или полночь.

Джейн прислушалась. Судя по ритмичности звуков, это была не обычная светская болтовня. Голоса то набирали высоту, то волнообразно понижались — скорее слаженный хор, чем хаотический белый шум разговора. Кажется, это… песнопение?

По спине Джейн пробежал холодок, и она проснулась окончательно. Девушка выбралась из-под одеяла, и ноги тут же утонули в пушистом восточном ковре, расстеленном от кровати до самой двери. В коридоре царила кромешная темнота. Выключателя рядом было не видать. Джейн оставила дверь в спальню открытой, чтобы в коридор падала хоть полоска света, и на цыпочках двинулась вдоль стены, двигаясь на ощупь.

Это Джейн. Это Джейн, которая идет неведомо куда. А это Джейн, которая идет неведомо куда и врезается в фарфоровую вазу XV века за 18 000 долларов.

Хор стал тише — видимо, кто-то просто слишком громко включил CD, — и девушка испытала искушение немедленно повернуть обратно, залезть в мягкую постель и зарыться носом в одну из чудесных перьевых подушек. Она представила себе, как выключает свет, согревает озябшие ноги в еще теплых простынях и засыпает, засыпает…

Однако стоило ей развернуться, как хор голосов взметнулся снова. Теперь он совершенно точно доносился справа — из гостиной, где много часов назад должен был закончиться вечер. Хм. Джейн поежилась, но двинулась к тяжелым дверям с непреклонностью указателя на спиритической доске с алфавитом. Впрочем, не успела она сделать и десятка шагов, как с размаху врезалась во что-то твердое и теплое.

— Джейн?

Крик застрял у нее в горле.

— Малкольм!

«Учесть на будущее, — мрачно подумала девушка, припомнив случай в ванной парижской гостиницы. — Если встречаешь в темноте кого-то ужасного, скорее всего, это Малкольм». Джейн была счастлива разделить свое одиночество с любимым человеком, но ей еще ко многому нужно было привыкнуть.

Малкольм приложил палец к губам, отвел ее обратно в спальню и закрыл за собой дверь.

— Время полночного перекуса?

— Неужели сейчас еще только полночь? — и Джейн схватила часы с декоративного столика в стиле Людовика XII, недоумевая, почему не сделала этого с самого начала.

— Ну, уже ближе к часу. — Малкольм стянул свитер, небрежно бросил его на спинку стула и устало запустил руку в волосы. — Они только начали расходиться. Кстати, ты произвела настоящий фурор!

— Мне казалось, я слышала… какое-то песнопение, — призналась Джейн и тут же залилась краской, сообразив, как глупо прозвучало это слово. Ист-сайдские богачи проводят вечера, собираясь в гостиной и распевая хоралы? Легче было представить Линн, покупающую коктейльное платьице в стоке.

Малкольм откинул одеяло со своей стороны, и темно-русые волосы блеснули в свете ночника.

— Иногда на чердаке завывает ветер. В детстве я думал, что там живет призрак.

— Вот почему я люблю современную архитектуру, — покачала головой Джейн. — В новых домах привидения не живут.

Мужчина забрался в кровать и протянул руки к невесте.

— Иди сюда, любимая. У тебя была тяжелая неделя и очень долгий день. Обещаю, завтра все станет лучше.

Джейн охотно нырнула в его объятия, и теплые губы Малкольма прикоснулись к ее ключице.

— Кажется, все уже становится лучше, — прошептала девушка, чувствуя его возбуждение. Он смерил ее таким многозначительным взглядом, что Джейн не удержалась от улыбки, — а затем с головой скрылся под одеялом и продолжил вести линию поцелуев все ниже и ниже, пока не добрался до самой чувствительной точки, где разрядил ее напряжение несколькими точными движениями языка. Джейн застонала и легко сжала ногтями его плечи, намекая, что не прочь ответить ему тем же.

«Какое разочарование для Линн, — подумала она чуть позже, слушая размеренное дыхание спящего Малкольма. — Ни малейшей надежды на внуков в эту ночь».