Ким Харрисон - Белая ведьма, черное проклятье

Я сделала то, что он мне сказал, и его слабое свечение мелькнуло и исчезло за углом. Несомненно, в лифте была камера, но Дженкс позаботится о ней. Я последовала за светящимся следом от пыльцы пикси, тесно прижимая к себе сумку. Здесь было холодно. Не так, как снаружи, но достаточно ощутимо.

— Дженкс? — позвала я, слыша свой голос, отражающийся от жестких стен и поверхностей. — У тебя все нормально?

Повсюду стояли сложенные стулья, создавая широкий коридор, уходящий вдаль. На полу лежал ковер с коротким ворсом. Кажется, этот этаж был полностью неподвижен, иначе бы здесь, как и наверху, было кольцо двигающегося пола, крутящегося с постоянной скоростью по часовой стрелке.

До меня донесся слабый звук голоса Дженкса,

— Тинькины трусики. Ты хуже моей матушки, Рэйч.

— Я просто хочу сказать, что здесь холодно.

Я разглядела сложенные стулья вперемешку со столами, поставленными друг на друга, и двинулась в сторону свободного пространства рядом с пустым, черным окном. Из него открывался тот же вид, что и из ресторана этажом выше, и если прижаться плотнее лицом к стеклу, я могла увидеть площадь Фонтанов. Мы не двигались, но шум работающего механизма был громким. Возможно, здесь было слишком шумно, чтобы использовать этот уровень.

— Нашел свет! — закричал Дженкс, и после его крика на потолке вспыхнул яркий белый свет.

Я дернулась вниз, сжавшись ниже уровня окна.

— А там нет регулятора освещения? Я на виду у всего Цинциннати!

Свет мгновенно потух, и прежде чем я успела встать, крылья Дженкса застрекотали около моего уха.

— Нет, прости. Ты хочешь, чтобы я еще поискал?

Пытаясь что-то увидеть своими ослепленными ярким светом глазами, я потянулась за стулом, стоящим вверх тормашками на столе неподалеку.

— Нет, здесь достаточно света, — сказала я, — я просто сделаю все рядом с окном.

Он встряхнулся, чтобы осветить маленький круг, и я поставила в него стул, бросая сверху сумку. Второй стул я поставила позади первого, а третий примерно в шести футах в стороне.

— Как там со временем? — спросила я, почувствовав напряжение, связывающее узлом мой желудок, когда полезла в сумку. Наконец, мои глаза приспособились к окружающему освещению.

Дженкс уселся на спинку стула. Я узнала рисунок его парчовой обивки — вчера я сидела на таком же.

— Меньше двух минут.

— И почему я всегда делаю такие вещи в дьявольском замкнутом пространстве? — спросила я, бросая джинсы на стул позади себя.

В моих мыслях всплыло воспоминание восьмилетней давности о голом Пирсе, стоящем в снегу, и я отогнала его прочь, кидая на стул остальную одежду. Ботинки я взяла у Айви, и они пахли вампиром. Я не спросила ее об этом, просто поблагодарила. Пейнтбольный пистолет я положила сверху, а мамин красно-белый каменный тигель отправился на стул передо мной. С бьющимся пульсом я поставила три бутылки на подоконник. Почти все готово.

Я вытерла ладони о платье. Несмотря на холод, я начала потеть, и в этом платье это было заметно.

— Хорошо. Я не могу поставить защитный круг, поэтому тебе придется спрятаться, — сказала я Дженксу.

Крылья пикси размылись в движении, став почти прозрачными.

— Дай мне чертову передышку.

Я вздохнула.

— Когда Ал появится, ты должен исчезнуть из поля видимости, пока я не выбью из него согласие не трогать моих людей. Понял?

Дженкс посмотрел на меня.

— Конечно, как скажешь.

Как будто я поверила этому.

— Время? — спросила я.

— Полминуты.

Бутылки зазвенели, когда я открыла одну из них; Дженкс отлетел к окну, глядя вниз на площадь Фонтанов, в то время как я открутила крышку и вылила жидкость в тигель. Звук льющегося зелья привлек Дженкса обратно, и, застыв в воздухе так, что тень от его крыльев легла на поверхность зелья, он сказал.

— Оно не пахнет так, будто сработает.

Он выглядел обеспокоенным, и я припомнила неудачные поисковые чары.

— Я активирую их, когда люди запоют.

— Понял.

Успокоившись, он уселся на спинку стула.

— И он же будет голым.

— Ага.

Я замерла, зажав иголку между большим и указательным пальцами. Черт, надеюсь, я сделала все правильно. Если я смогу заставить Ала согласиться со мной — это будет первый раз, когда я получу что-то от него, не лишившись при этом части своей души.

Сверху доносился слабый шепот обратного отсчета; бетон и звук работающего двигателя, отделявшие меня от людей, делали их восторженные крики едва слышимыми. Десять секунд. Я прижала кончик иголки и уколола палец. Ощутила резкий укол и помассировала подушечку.

— Подожди немного, — упрашивал Дженкс. — По-о-одожди… Сейчас!

С бешено колотящимся сердцем я капнула одну, две, а потом и три капли крови в тигель.

— Думай о хорошем, — прошептала я, когда Дженкс подлетел ближе, и мы оба застыли в ожидании появления запаха красного дерева, который скажет, сделала ли я заклятье правильно. Как волна, на нас нахлынул теплый аромат.

— Работает! — воскликнул Дженкс, потом его лицо, освещенное собственной пыльцой, опустело. Я отошла от стула. Хорошо, я сделала это. Теперь посмотрим, настолько ли я умна, как мы все надеялись.

— Святое дерьмо! — выругался пикси, когда жидкость начала спонтанно испаряться. Мой пульс ускорился, и я схватила свой пейнтбольный пистолет. Ал будет очень зол. А если этот способ не привлечет его внимания — ничего не привлечет.

— Скажи мне, когда почувствуешь жженый янтарь, ладно? — пробормотала я, но Дженкс был очарован зрелищем, паря между мной и поднимающимся туманом, почти неразличимый в нем, оставляющий за собой слабый след пыльцы.

— Он идет! — взволновано сказал пикси, и я встала за одним из стульев. В заклятье пыль использовалась для того, чтобы дать Пирсу материю для временного тела. В рассеянном свете туман стал приобретать человеческий силуэт. С каждой секундой он все больше выглядел материальным. Я не знала, какую именно форму придаст ему заклинание. Ал, должно быть, достаточно сильно избил его к этому времени. Я собиралась разбираться с ним и не смогу помочь Пирсу.

— Дженкс, уйди, — потребовала я, и пикси пронесся мимо меня, застыв сзади.

Туман все больше уплотнялся, и Дженкс чертыхнулся, когда туманная фигура сжалась, и на ее месте внезапно оказался Пирс: его босые ноги стояли на парчовой обивке стула, голова упиралась в потолок, лицо было повернуто в сторону. Он был гол, как сойка.

Мужчина развернулся, придерживаясь за спинку стула. Его взгляд упал на меня, и он отпустил стул, качаясь, поскольку прикрывал руками наготу.

— Святой навоз, — сказал он, резко дергая головой, чтобы убрать черные пряди с глаз, выражение его лица было очень похоже на гнев. — Мне хотелось бы знать, что, черт возьми, вы делаете, госпожа ведьма?