Лорел Гамильтон - Пляска смерти

— Он боится, — сказал Натэниел. Он подошел ко мне, обхватил меня руками за талию, прижался своей наготой к моей спине. Мне не надо было оглядываться, чтобы узнать выражение у него на лице — оно появилось у него только недавно в моем присутствии. Обладаю, говорило это лицо, моя, говорило оно. Я готов делиться, но это мое. Обычно оно бывало у него, лишь когда кто-то себя не так вел или кто-то ему не нравился. Кажется, в оценке Огги мы все были согласны. Исключительно неприятный тип.

— Чего это я боюсь, кисонька?

— Боишься того, что так сильно хочешь Аниту.

От этого ответа я напряглась, но Натэниел прижался еще теснее, и меня отпустило. Он положил подбородок мне на плечо, коснулся щекой щеки — получилось, наверное, как на фотографии помолвки. В одном Огги был прав: Натэниел отлично умел играть в игры, когда хотел. Играл он все меньше и меньше, и ему все больше нравились его жизнь и он сам, но играть он не разучился.

— Тебе не нравится, что ты кого-то вообще так сильно хочешь. Ты в этом видишь слабость, — сказал Натэниел. — И ты все лучше понимаешь, как трудно может быть с Анитой.

Я повернулась к нему, заставила его повернуть голову, чтобы смотреть в глаза.

— Так ты считаешь, что со мной трудно?

Он усмехнулся в тридцать два зуба:

— Я люблю, когда меня подавляют.

Я стала было объяснять, как усердно трудилась, чтобы он не был никем подавляем, и тут сообразила, что значит эта усмешка. Он меня дразнил. Я попыталась посмотреть на него сурово, но мне не хватило серьезности.

— Не допусти, чтобы твое смущение было виной твоего отстранения, Огюстин, — сказал Жан-Клод.

— Что это значит?

— Это значит, что, если ты будешь и дальше так себя вести и так разговаривать с ma petite, я окажусь не в силах предложить тебе ardeur от нее.

На миг у Огги что-то мелькнуло в глазах — мне показалось, похожее на страх.

— Может быть, я глуп и не понимаю, но я приехал к ней в поисках Джулианны, а нашел Белль.

Лицо Жан-Клода стало совершенно неподвижным.

— Что заставляет тебя так говорить?

— Я почти за шестьсот лет видел только двух женщин, которых ты любил, Жан-Клод. Не по своей воле ты любил Белль Морт, она решила за тебя. Но любить Джулианну — это был твой выбор. Я думал, что если ты наконец снова полюбил, то это кто-то, на нее похожий. Я думал, что суровый разговор и опасность — это только маска. Думал, что, если поскрести поглубже, Анита будет очень похожа на ту единственную другую женщину, которую ты любил. — Огги покачал головой. — Да, физический тип тот же, миниатюрная брюнетка, но все остальное… — Он снова покачал головой. — Боже мой, Жан-Клод, Господи Боже мой, неужели ничего нет постоянного в личности женщины, что тебе нравится каждый раз?

— Ты приехал с мыслью, что, если на ma petite как следует нажать, она треснет и будет мягка и женственна, как Джулианна?

— Ведь не только ты, Жан-Клод, но еще и Ашер. Он ведь никогда не западал на физический тип, только на личность, и любил он ласковых, веселых, уютных женщин. Белль его обвиняла в пристрастии к крестьянкам.

— И ты решил, что если одна и та же женщина составила счастье нас обоих, то она должна подходить под критерии нас обоих.

Огги кивнул.

— Логично, — сказал Жан-Клод. — Неверно, но логично. Это твое свойство я забыл.

— Забыл что?

— Что ты пытаешься сделать из любви и чувств нечто логичное, нечто доступное пониманию.

Огги нахмурился:

— Ты надо мной насмехаешься?

Жан-Клод покачал головой:

— Нет, но я бы тебе напомнил, что Ашер нашел Джулианну сам. Я любил ее всем сердцем и всей душой, но выбирал ее не я. Я полюбил ее в конце концов, но начал не я.

— Значит, у меня были ложные данные.

— Можно и так сказать, — согласился Жан-Клод.

Огги посмотрел на меня, на обнявшего меня Натэниела.

— Мика прав. Я мыслю как лев. В Натэниеле я не вижу проблемы, потому что он покорный. И я испытываю необходимость утвердить себя как самого доминантного из доминантов в твоей постели. Но их, черт побери, целая куча.

Я пожала плечами, держа руки Натэниела как держат шаль, чтобы не соскользнула.

— И потому ты пытался схватить Мику, и потому таращился на него, как на уличную шлюху?

Огги пожал плечами:

— Может быть.

— Так вот я этой мачистской хрени не понимаю и понимать не хочу. Свою доминантность упражняй, когда меня не будет.

Огги ткнул пальцем за спину, привлекая наши взгляды к Ноэлю. Тот все еще стоял на четвереньках, ожидая, чтобы на него обратили внимание.

— Ты говоришь, ваш местный Рекс управляет своим прайдом не так, как все.

— Да, — ответил Мика.

— А его лев реагирует так, будто знает правила.

— Прайд Джозефа знает, что значит быть львом. Они просто не устраивают драку за ранг на равнинах Серенгети над каждой добычей.

— А это и значит быть львом, — заметил Огги.

— На самом деле, — сказала я, — львы из лесистых регионов так себя не ведут. Текучесть среди доминантов и сложная социальная система эндемична региону африканских саванн.

Огги глянул на меня с интересом. Я ощутила, что краснею, и постаралась это подавить. Натэниел обнял меня.

— Как сексуальны умные девушки! — шепнул он.

Я сумела сказать:

— У меня диплом по биологии, и я занималась исследованиями по различным животным формам, когда у нас появилась коалиция.

Огги коротко рассмеялся:

— Я имею дело со львами тысячи лет и никогда книжки по ним в руки не брал.

Я уставилась на него:

— И тебе не хотелось узнать о них побольше?

— Я живу среди львов, и читать про них мне не нужно.

— Я живу среди вампиров и чуть ли не каждую ночь поднимаю зомби, но все равно читаю профессиональную литературу, чтобы не отстать от науки о нежити.

Я даже головой помотала от такого выраженного им самодовольства. Хуже всего, что он даже не счел бы это самодовольством.

Нет, хватит с меня общества Огги. Меня все еще тянула к себе его сила, но это ведь всего лишь любовь. С любовью я как-нибудь справлюсь. Ричард и Жан-Клод меня хорошо натренировали.

Я потрепала Натэниела по руке. Он поцеловал меня в щеку и отпустил, я подошла туда, где на полу ждал Ноэль.

— Ноэль, вставай.

Он встал, кося мне за спину, на Огги. Я тоже оглянулась, но вампир стоял и ничего не делал такого, только смотрел на Ноэля. Я тронула юношу за плечо, повернула к себе, прочь от Огги.

— В чем дело, Ноэль?

— Нам с Тревисом надо с тобой поговорить.

Он снова хотел оглянуться на Огги, но я тронула его за руку, отвлекая.