Наталья Иртенина - Застенок

– Ну а все-таки? – настаивал живой труп.

– Совсем не похож! Да точно ли ты здоров?

– Здоров, Анна Михална, здоров. – Роман был серьезен и печален.

– У тебя что-то случилось, – определила Анна Михайловна. – С девушкой поссорился? Или в историю попал?

– Не беспокойтесь, ничего такого со мной не случилось. Пустяки.

Анна Михайловна озабоченно смотрела ему вслед.

Вся редакторская компания была уже в сборе.

Коллеги упражнялись в отвлеченном интеллектуальном словопрении. Валера заметно проигрывал.

– …двое против одного, сдавайся.

– Самурай не сдается. Самурай делает харакири непобежденным.

– А не ты ли на днях разглагольствовал про баранью невосприимчивость к доводам разума? – съерничала Марина.

– Не делай из божьего дара яичницу, – ответил Валера. – Свободный, гордый ум, понимаешь ли, тоже не всегда удается своротить с дороги. Но заметь – причины разные: умный доходит до своей упертости сам, путем размышлений, а баран уверен в своих так называемых убеждениях потому, что их в него впихнули вместе с рекламой.

– Ты сноб, Валерка. На пару с Васей. Столковались вы с ним, что ли?

– С умным человеком и поговорить любопытно, – процитировал Валера классика.

– О! Легок на помине.

– Кого не видел – здоровеньки булы, – сказал пожаловавший в гости Вася и строго посмотрел на Марину. – А знаешь, как у нас в деревне говорят? Легко в помине, тяжело в могиле.

Вася был человеком из народа, пришедшим в город, чтобы приобщиться к духовной культуре человечества в местном университете. Факультет выбрал по неизвестным причинам психологический. Из деревни он пришел четыре года назад, а на жизнь зарабатывал верстальным трудом, обучившись этому на курсах. В деревне Васю дожидались жена и двое детей.

– Страсти-то какие у вас там! – понарошку испугалась Марина. – А что это значит?

– Это значит – не произноси имя ближнего твоего всуе.

– Хорошо, – согласилась Марина. – Всуе я буду звать тебя не Васей, а Петей.

– Договорились. Роман Вячеславич, я по твою душу. Подтягивать треба потуже ремень.

– В каком смысле?

– Сокращать надо твои объемы, – Вася разложил на столе страницы верстки. – Так, значит, здесь – примерно на триста знаков. Здесь – на четыре строки.

– Нет, – Роман энергично замотал головой. – Сокращать не буду. Это все равно, что рубить кошке хвост. Здесь не сокращать надо, а увеличивать твое прокрустово ложе.

– Это за счет чего же?

– Во-первых, убрать врезку. И так уже крошечные рассказики, зачем еще пересказ содержания втискивать? Для даунов? А во-вторых, стихотворную рубрику нужно увеличивать, сколько раз говорил. Вот… это вот так, это сюда…

– Ну, Роман Вячеславич, ты не прав. Сильно не прав.

Решать вопрос отправились к шефу. Тот присудил победе Васе. А затем, косо стрельнув глазом по завлиту, пригласил его зайти попозже.

– Да, кстати, коллега, – заговорил Вася в коридоре. – Книжка мне тут одна в руки попалась. Так вот, интересуюсь я – такой графоман соцреализма Вячеслав Полоскин случайно не приходится тебе кем-нибудь?

– Приходится. Это мой отец, – покраснев, ответил Роман.

Вася присвистнул.

– А что, Роман Вячеславич, тоже, небось, кропаешь по ночам какой-нибудь романец? Амазонку в Булонском лесу насилуешь? А? Стопами почтенного родителя? Что, угадал? Ладно, не тушуйся. – Вася снисходительно потрепал его по плечу и пошел работать.

Густой пунцовый окрас медленно сползал с лица Романа. Тень литературного родителя выдавала его с потрохами.

Он действительно мечтал написать книгу. Когда-нибудь, когда наберет материал для романа. Потому что был уверен: поэтом можешь ты не быть, но написать роман обязан. Такая у него планида. А планида – это что? Это слово кроссворда, которое нужно угадать. Разгадаешь свое слово, свою простую, вечную истину – помрешь со спокойной душой, не угадаешь – считай, зря прожил жизнь.

Роман словечко свое заветное знал. Или думал, что знал. Только ненадежным оно было, словечко это, скользким да зыбким. В земном бытии не укореняло, скорее наоборот – в облака тянуло, неземной славой манило. Потому и вгоняло его часто в краску – особенно если вытаскивалось наружу цепкими, безжалостными пальцами надменных личностей вроде Васи. Высокомерия и презрения словечко не любило и плохо его переваривало.

В мрачном настроении Роман отправился кастрировать свои литературные опусы.

8. Геометрический фактор

– А позвал я тебя, дорогой мой, вот для чего, – шеф утомленно потирал переносицу, полузакрыв глаза. – Сейчас мы сыграем в одну игру. Называется «Угадайка». Я тебе называю первую часть пословицы, ты – заканчиваешь. Правила ясны?

– Ясны, – ответил Роман, решив оставить все уточняющие вопросы на потом.

– Вот и чудно. Семь раз отмерь…

– …один отрежь.

– Старый друг лучше…

– …мертвых двух, – автоматически ляпнул Роман.

– Э-э? В самом деле? – шеф распахнул глаза и пытливо посмотрел на шутника.

– …новых двух, – быстро поправился Роман.

– Ну ладно, – согласился с чем-то шеф и продолжил игру: – Не все то золото…

– …что блестит.

– Пожалуй, и хватит. В народной мудрости ты, я вижу, подкован, так что глупостей не наделаешь. На-ка вот, читай, письмо для тебя пришло. Не иначе, охотничий сезон открылся по отлову африканских зебр.

Андрей Митрофанович протянул Роману лист бумаги. Факс был отправлен на имя Саломеи Африкановой – автора рассказа «На стреме». Этот псевдоним Роман изобрел совсем недавно – окрестил так некую утонченную, великолепную во всех отношениях полосатую зебру, записную кокетку и экстравагантную мамзель. К именам у него вообще было очень трепетное отношение. К примеру, стихи он подписывал своим настоящим именем. Ну, почти настоящим. Уже давно он уверил себя в том, что простецкая фамилия Полоскин являлась плодом угарно-революционного безумия первых лет советской власти. Прадед наверняка носил более благородную и звучную фамилию, имевшую ярко выраженный литературно-поэтический оттенок – Полонский. А для прозы у Романа имелся целый ворох фальшивых имен, произведенных по ассоциации от «полосатой» фамилии – Кот Матроскин, Максим Чересполосица, Тельняшкин…

Отправителем письма значился заместитель главного редактора журнала «Дирижабль» Бубликов С.В.

«Уважаемый автор рассказа „На стреме“!

Редакция вышеозначенного печатного органа имеет честь сделать Вам деловое предложение. Заинтересованные Вашим творчеством, мы предлагаем перспективное сотрудничество, которое, надеемся, будет взаимовыгодно. Наш журнал истории, цивилизации и культуры лишь недавно появился на рынке печатной продукции, но уже зарекомендовал себя как высококлассное специализированное издание широкого профиля. Мы нуждаемся в хороших авторах-профессионалах, которые способны повысить рейтинг журнала. И мы уверены, что вы являетесь подходящей для нас кандидатурой. Надеемся, что Вас заинтересует наше предложение. Если Вы согласны обсудить этот вопрос, ждем Вас в любой день кроме выходных по адресу…»