24 hours - Gokudo Yakudzaki
"Кажется, я прожила не всю жизнь, сколько боли и страданий было, но я не хочу заканчивать так глупо свою жизнь".
Изо всех сил я держалась за корни дерева, но существо было сильнее, за секунду до смерти, я поняла, что простила Тэру и измену Цунаки.
Мои руки сорвались, оно, тащило меня на дно смерти.
– Цунаки! – Закричала я. – Где же ты?! Почему всегда бросаешь меня?! Тебе нравится смотреть на моё поражение?! Я любила другого Цунаки, я считала тебя чистым человеком! Как же тошно! Неужели так сложно понять и прийти на помощь, Цунаки!
Я сжимала сырую почву в своих руках, под пальцами я почувствовала что-то твёрдое. Это был нож, я крепко сжала его в ладони, одним резким движением, я изловчилась и ударила существо ножом в руку. Оно истошно закричало и отпустило мои ноги. Я отползла к дереву, поднялась и побежала к дороге. Существо отстало от меня. Через несколько минут я нашла автотрассу. Мои колени и руки дрожали, сердце кололо и сжималось.
Вдалеке показался свет фар, это была машина. Я вышла на середину дороги. Автомобиль затормозил, морось продолжала идти без остановки.
– Извините, вы слышите меня? – обращалась я, к человеку, который сидел за рулём.
Дворники беспрерывно очищали стекло от мелкого дождя.
– Вы слышите меня?
Я решила подойти к двери автомобиля, она открылась самостоятельно. Я приоткрыла её и увидела за рулём женщина, скорее девушку. Она не отвечала на мои вопросы. Я наклонилась к ней, её грудь не двигалась, сняв чёрную шляпу с головы девушки, я увидела окровавленное отверстие от пули в виске. Профиль был похож на Рэну. Я взяла её за подбородок и повернула к себе.
В ужасе я захлопнула дверь и побежала по дороге. Дождь усиливался. Фары от автомобиля погасли, или возможно, я далеко убежала от него. В горле скопилось слишком много холодного воздуха, и я начала кашлять. Казалось, в моих лёгких не осталось кислорода, и я сейчас задохнусь. Я стала ощущать нехватку воздуха, одышку, невозможность полноценно вдохнуть, стеснение, боль в груди. Внутри моего тела появилась тревога или же паническая атака. Я обернулась назад, но ничего не увидела, спустя несколько минут под проливным дождём, я упала на асфальт.
– Неужели эта дорога никогда не кончится. Почему это не сон? – тихо говорила я.
Моя одежда промокла, капли дождя ударялись о моё тело и впитывались в мокрую насквозь куртку.
"Внутренней пустоты не бывает. Обычно за такой пустотой стоит обида, боль, горечь, разочарование, досада, страх, одиночество, тоска, что-то очень-очень болезненное. Чувство внутренней пустоты является неким наркотиком, естественным внутренним каким-то препаратом, который спасает человека от разрушения и безумия.
В пустоте времени так легко теряется Смысл жизни…"
Как бы сильно мне не хотелось выбраться из этого "гиблого места", ничего не получалось. Наступил момент, что я не смогла пошевелить пальцем. Словно моё тело одолел паралич. Я закрыла глаза, изнутри меня мучала, та самая "пустота" и боль.
Дождь прекратился, я наконец-то увидела небо. Уже было утро, дул тёплый летний ветер. Я поднялась с земли и снова пошла вперёд. Мне хотелось пить, жажда делала этот поход утомительным и долгим. Приложив ладонь ко лбу, я почувствовала сильный жар. Скорее всего, у меня простуда. Кости ломило, хотелось лежать и никуда не идти. Я засунула руки в карманы и ускорила шаг. Солнце светило и согревала мою влажную кожу.
"Если я нашла дорогу домой, то смогу спасти своих оставшихся одноклассников".
Со стороны лес казался безобидным, но то, что я увидела там, это сломало мне психику.
"Я закончу этот кошмар, и мы все вернёмся домой. Но дома нас опять будут допрашивать следователи. Тогда как поступить?"
Обернувшись, я увидела белый "Lexus", подняв руку, автомобиль остановился. Я подошла к нему, за рулём сидел мужчина лет 40-44.
– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, до кого города Вы едите? – Спросила я.
– До Токио.
– Я могу с Вами доехать?
– Без проблем.
Мужчина открыл мне дверь, он так смотрел на мою грязную одежду. Его салон был чисто-белый.
– Я вам его испачкаю, – я повесила голову.
– Ничего страшного.
Он достал плед сзади накинул на переднее сиденье.
– Спасибо большое, – я низко поклонилась.
– Да, пустяки.
Я уже собиралась сесть в автомобиль, но сзади послышался мужской голос.
– Она никуда не едет, – сказал он.
Это был тембр Саката-сана. Обернувшись, я убедилась в этом.
Мужчина глупо посмотрел на нас, что-то тихо сказал себе под нос.
– Пошли, – Саката-сан схватил меня за руку.
– Нет! Стойте! Не уезжайте! – Кричала я, но мужчина уже уехал.
– Он тебе больше не поможет, как и все остальные.
– Что ты сделал с Рэной?!
– Она сама выбрала этот путь.
– Да кто ты вообще?!
– Человек, который решил отомстить за смерть своей подруги.
– Ты псих!
– Заткнись и иди молча!
– Ты умрёшь, вечно никто не живёт!
– Но ты сдохнешь первой, – Саката-сан показал лезвие складного ножа.
– Ты просто бедный парень, который разочаровался в себе из-за этого гнилого общества. Именно оно тебя сломало.
Саката-сан шёл впереди и ничего не отвечал.
– Ты решил найти жертв, которые поплатятся за грехи людей, которые издевались над тобой. Саката, разве ты не хочешь жить по другому? Всем ведь не отомстишь. Даже, если ты убьёшь всех нас, то общество ещё больше озлобится на тебя. Оно отвергает не похожих на себя. Человечество невероятно ядовитое. Все носят маски, до тех пор, пока не наступит час твоей расплаты, перед тем или иным, человеком. Неужели, ты сдался? Просто решил отомстить подросткам, которые ничего не совершали. Если и гнить в земле, то с чистой совестью. Желчь не доводит человека до хорошего результата, если месть даёт наслаждение, то желчь, это опиум. Он разрушит твоё мировоззрение, душу, разум, сердце. Убьёт всё хорошее, что есть в тебе. Ты умрёшь подонком, тебе никогда не поставят памятник. Скорее всего, ты будешь зарыт в общей могиле с такими же единомышленниками, как и ты.
После всего сказанного, Саката-сан остановился и обернулся ко мне.
– Ненавижу тебя Дазай!
Саката-сан сорвал с меня куртку и стал резать мне руки.
– Остановись! Мне больно! – Я пыталась оттолкнуть его, но моих сил не хватало.
– Нравится?! Я всей душой ненавижу тебя Дазай! Когда же ты сдохнешь! А это мой подарок.
Саката-сан прижал лезвие к моей щеке и сделал глубокий порез.
– Теперь, ты больше не красотка, Дазай.
Я упала на колени, по моим рукам текла кровь, слёзы, попадая на свежую рану, жгли
