Ольга Михайлова - Сладость горького миндаля

— Кто здесь? — Кэт Монмаут испуганно подалась назад, но тут в свете, падающем из окна кухни, узнала сестру. — Это ты, Сьюзен? Что ты тут делаешь?

Сьюзен Сэмпл сидела на скамье в беседке и смотрела в одну точку, туда, где в длинной полосе света беспокойно сновал серый ночной мотылёк. Она не ответила на вопрос сестры и даже не повернула к ней головы, однако Кэт подошла и села рядом с кузиной. Сестры с детства плохо ладили между собой и раздражали друг друга, однако случившееся нынче вечером в столовой задело и выбило из колеи обеих, и потому несколько смягчило их взаимную антипатию.

Кэт заговорила первой.

— Ты заметила, как глядел на эту герцогиню твой Говард? Он от неё глаз не отводил, — язвительно обронила она.

— Твой Марвилл ему не уступал, мне казалось, он съест её глазами, — в тоне Сьюзен промелькнула не менее ядовитая насмешка, но она тут же и пропала, — она оказалась красивее, чем я думала, — немного растерянно пробормотала она.

Кэтрин вздохнула, соглашаясь.

— Твой Говард никуда не денется, вы помолвлены, не настолько же они оба потеряют головы, чтобы… — она не договорила.

— Не знаю, мне не показалось, чтобы она их отличила, но они могут потерять головы, — хладнокровно проговорила Сьюзен.

Обе сестры мечтали о замужестве и светской жизни в Лондоне, и путь был только один — замужество. Сьюзен была достаточно умна, чтобы предположить, что Говарда привлекла не столько она сама, сколько её приданое, тем не менее, мисс Сэмпл полагала, что она-то, в отличие от сестры, покорила своего жениха умом, а вовсе не стотысячным состоянием. Кэт же полагала, что Марвилл пленился именно её красотой, и была уверена, что Говард женится исключительно на деньгах её уродливой кузины. Правда, Кэт была влюблена в Эдварда Марвилла куда больше, чем Сьюзен — в Чарльза Говарда, при этом желание Сьюзен навсегда покинуть Блэкмор Холл намного превышало это же стремление у Кэт.

— Ты что-нибудь про неё слышала раньше в Лондоне? — уныло спросила Кэтрин.

— Нет, — покачала головой Сьюзен и, задумавшись, пробормотала, — правда, кто-то что-то странное говорил о Хантингтоне. Я не запомнила, что именно было сказано, но это была какая-то нелепость. А о леди Хильде я знала только от дяди — он часто ездил в её имения, но она сюда при мне не приезжала.

— Я не отдам ей Эдварда, — решительно выговорила вдруг Кэтрин, резко мотнув головой. — Ни за что не отдам.

Сьюзен смерила сестру долгим взглядом и ничего не ответила.

Обратно сестры пошли вместе, стараясь держаться рядом. В коридоре они натолкнулись на пучеглазую и мрачную служанку леди Хильды. Она несла на руках кота Арлекина и разговаривала с ним по-итальянски. Заметив их, она остановилась и, пока они не прошли мимо, смотрела на них, не отрываясь.

— Господи, что за страшилище, — прошептала Кэтрин, когда они миновали её. — Я читала, что красавицы в былые столетия специально выбирали себе уродин в дуэньи, чтобы оттенить свою красоту, — насмешливо пробормотала она, не замечая своей бестактности, — возможно, леди Хильда усвоила их уроки.

Мисс Сэмпл сделала вид, что не расслышала слова сестры.

— А ты говорила с Говардом? — неожиданно остановившись, спросила Кэт сестру, — что он говорит о вашей свадьбе?

Мисс Сэмпл не любила такие прямые вопросы, тем более от кузины, но сейчас ситуация была равно неприятна для них обеих. Сьюзен вздохнула.

— Ничего не говорит, он после ужина сразу ушёл к себе, — глаза мисс Сэмпл, казавшиеся глазами хищной птицы, сейчас уподобились совиным, — но ты зря паникуешь. Никогда не поверю, что она приехала сюда, чтобы влюбиться в Чарльза или в Эдварда. Возможно, я ошибаюсь, но герцогиня мнит себя особой куда более высокого полёта.

Хотя Сьюзен всегда считала сестру недалёкой дурочкой, сейчас Кэтрин поняла всё очень быстро.

— Ты думаешь, она нацелилась на Нортумберленда или Хилтона?

— Не удивлюсь. Она семь лет прожила со стариком и, возможно, теперь ищет кого помоложе.

Сестры миновали ещё один коридор и разошлись.

Мисс Сэмпл вошла к себе и, присев перед зеркалом, задумалась. На самом деле поведение Говарда сильно задело её и раздражило, если не сказать — обидело. Столь прямо подчеркнув своё внимание к герцогине, он явно показал, сколь к ней, Сьюзен, равнодушен. Это не было новостью для неё, но то, что он, получая за ней столь значительное приданое, осмеливался вести себя столь невежливо и дерзко — оскорбляло и даже бесило. Джентльмены так не поступают.

Обида и накопившаяся в душе горечь обернулись слезами и бессонной ночью.

Глава 5. Смесь чистой слабости с нечистой силой

Ни одна красивая женщина не может удовлетворить все желания, которые она пробуждает.

Перси Грэхем проснулся с теми же мыслями, с какими отошёл ко сну. Герцогиня Хантингтон стояла перед его мысленным взором как живая. Упустить такую женщину — с его стороны это было бы верхом глупости. Но когда же следовало начать очаровывать её? Пожалуй, сразу после завтрака, решил он, ему следует уединиться с ней в гостиной и первый раз заговорить — душевно и нежно, как истинному другу.

Перси вызвал камердинера и затребовал парадный сюртук и живой цветок в петлицу. Одевшись, с улыбкой оглядел в зеркале воплощение респектабельности и мужественности. Он в наилучшем настроении, что-то мурлыча себе под нос, спустился в гостиную, ожидая, когда его пригласят к завтраку. В гостиной уже были двое — расфранченный Марвилл и мисс Сьюзен Сэмпл. Лицо девушки хранило следы мучительной бессонницы, зато барон Чирбури выглядел прекрасно в новом фраке и подходящем к нему шейном платке. Минуту спустя вошёл старик Монтгомери и хозяин замка Генри Корбин, тут же приказавший лакею ударить в гонг.

Вскоре сверху спустились Арчибальд Хилтон, расфранчённый Чарльз Говард и мисс Кэтрин Монмаут, насупленная и мрачная. Последним вошёл Джеймс Гелприн.

Генри Корбин пригласил всех к столу.

— Но где же леди Хильда, Корбин? — поинтересовался Грэхем, удивившись, что хозяин не стал ждать её прихода.

— О, — небрежно отмахнулся Генри, — не волнуйтесь, ваше сиятельство, герцогиня не любит причинять никому излишнего беспокойства и завтракает всегда на час раньше в своих покоях. Сейчас она выехала с грумом и егерем на утреннюю прогулку. Не удивляйтесь, с ружьём и собаками. Мой друг Хантингтон был заядлым охотником и приохотил супругу к своим забавам. Она, кстати, и сама очень недурно стреляет. Кажется, миледи хотела поохотиться на куропаток, не знаю точно. Или, может, на лис? — на лице Генри Корбина играла любезная улыбка, — но она, безусловно, появится к обеду. Пока же — прошу к столу.