Бои младенцев - Роберт Эссиг
Утёнок всегда был немного шокирован, когда женщина пополняла ряды его покровителей. Он не мог представить женщину настолько развратной и больной, чтобы ей нравился такой кровавый спорт, как детские бои. Такие женщины интриговали и пугали Утёнка. Но он был парнем с равными возможностями и позволял участвовать любому, если у него есть деньги и он проходит собеседование. Тереза отметила обе эти галочки. Собеседование, несмотря на ряд расплывчатых и никоим образом не уличающих Утёнка вопросов, всегда заканчивалось тем, что он снимал видео. Вот где всё может стать рискованным. Людям, даже тем, кто был замешан в самом отвратительном дерьме, какое только можно вообразить, не нравилось, когда в мир попадали вещи, вышедшие из-под их контроля, которые были столь же компрометирующими, как того требовал от них Утёнок.
Это было похоже на то, как если бы какой-нибудь новый мелкий торговец покупал наркотики в больших количествах у одного из крупных дилеров. Они не могли просто пойти на такую сделку, не доказав, что они не полицейские, а доказательство заключалось в том, что они пробовали товар. Редко кто из офицеров под прикрытием делал глоток кристалла высшего качества просто для того, чтобы оставаться в образе, тем более, что большинство офицеров под прикрытием не употребляли наркотики. Для наркоторговца это был верный способ отсеять клиентуру.
Вместе с Терезой Утёнок вытащил свой телефон, поставил его на штатив и начал снимать её. Затем он вручил Терезе ребёнка. Один из младенцев-воинов, весь в синяках и опухший после боя на арене. Выражение её лица было чем-то вроде насмешливого отвращения. Перед тем, как Утёнок начал видео, они говорили о том, чего он от неё ожидал. Всего один акт насилия, совершённый над малышом, и она уже внутри. Ребёнку и так нанесли ущерб, и Терезе было достаточно присутствия на видео с младенцем в таком состоянии для шантажа, но она должна была что-то сделать с младенцем, таким образом это не выглядело бы как постановка.
На большинстве видеозаписей, которые Утёнок сохранил в виде серии зашифрованных файлов на нескольких устройствах, видно, как его покровители шлёпают, бьют или даже душат младенцев. Тереза пошла ещё дальше. Движением, к которому Утёнок никогда не смог бы себя подготовить, Тереза сжала затылок ребёнка одной рукой. На неё нахлынуло безумие, широко распахнутые глаза сверкали, зубы оскалились. Затем она вцепилась зубами в лицо ребёнка, как бы зарычав, и отстранилась, обнажив кусок носа, который был откушен. Младенец кричал и вертелся, и Тереза чуть не уронила его на землю. Кровь залила ей рот. Она начала жевать нос, а потом выплюнула. Она посмотрела на Утёнка, который тут же выключил видеозапись.
Даже сейчас, когда Утёнок был здесь со своими гостями, он опасался Терезы. Она была ненормальной, и это доказывало, что она с удовольствием будет делать ставки на детские бои. Он предполагал, что она станет завсегдатаем.
Также присутствовал Джозеф Киснер, пожилой джентльмен, владевший бейсбольной командой, яхтой и известный браконьерством в Африке, где он хвастался, что чудом избежал смерти от рук группы африканцев, охотившихся за браконьерами, его истории с удовольствием слушали все, кто был там. Дэвид Ясмин был постоянным участником Боёв младенцев, молодым предпринимателем, сколотившим состояние на нескольких дешёвых продуктах, которые годами доминировали в рекламных роликах и социальных сетях. С тех пор он инвестировал свои доходы в другое место, и, по слухам, сотни его миллионов были спрятаны на офшорных счетах. Сандра Вермилион была единственной женщиной, присутствовавшей помимо Терезы, которая обманула нескольких богатых мужчин, лишив их самих средств к существованию и денег. Люди шутили за её спиной, называя её Чёрной вдовой. Она была застенчивой, но была второй по жестокости во время своего шантажирующего видео.
Всего в эту прекрасную ночь было семеро посетителей, жадных до азарта. Ставки делались не только на исход. Например, при наличии только семи посетителей шансы сильно отличались от ставок на лошадей. Они делали ставки на то, какой ребёнок первым нападёт, кто первым истечёт кровью, кто первым заплачет, кто первым описается или испражнится (две отдельные ставки). Исход каждого боя стоил больших денег, но все маленькие ставки складывались, создавая более приятный бонус, хотя для этих людей опыт наблюдения за тем, как младенцы дерутся насмерть, был не похож ни на что другое. Это и был настоящий выигрыш.
Как и в скачках, всем раздавали маленькие брошюры с описанием каждого из малышей, которым сегодня предстоит драться. Имя, вес, этническая принадлежность, история на ринге и тому подобное. Кандидаты были перечислены, и ставки были сделаны. По прибытии посетители молча читали информацию, делая ставки. Было много проверок. Те, кто прибыл раньше, проводили больше времени с брошюрой, пытаясь понять, каких малышей они выберут победителями.
Потягивая коктейли и попыхивая дизайнерскими электронными сигаретами, они болтали о вещах, которые люди обсуждали на коктейльных вечеринках, как будто не все они были там, чтобы стать свидетелями ужасного подпольного кровавого спорта. В воздухе витало болезненное возбуждение, но никто не обращал на него внимания. Никто не говорил о своих ставках. О предыдущих драках никто даже не вспоминал, как будто потому, что то, чем они занимались, было глубоко противозаконным, лучше посмотреть на драки, чем обсуждать их открыто.
Райан появился на арене перед небольшой группой улыбающихся людей, большинство из которых он видел раньше.
— Мы начнём через десять минут, — сказал Райан.
Завсегдатаи бормотали в ответ, все улыбались и предвкушали.
10
Утёнок стоял на балконе перед своей хозяйской гостиной, глядя на задний двор. Он смотрел на свою маленькую арену насилия, задаваясь вопросом, о чём говорили его покровители, ожидая чего-то столь же болезненного и развратного, как наблюдение за тем, как младенцы дерутся насмерть. Он часто задавался вопросом, что за люди увлекаются подобными вещами, что-то, что он узнал, когда проводил собеседования у потенциальных покровителей и снимал видео с шантажом. Люди были готовы связать себя с этим материалом только для того, чтобы участвовать. Сами они были больны и безумны. У них было всё на свете, и всего не хватало. Утёнок понял. Он был одним из них.
Он начал с малого, с собачьих боёв. Что не нравилось Утёнку, так это иметь дело с животными. Вся эта андеграундная культура вращалась вокруг собачьих боёв, которые Утёнка не интересовали. Люди не только разводили питбулей для боёв, но и обучали их этому. Утёнок даже близко не интересовался дрессировкой животных, и он обнаружил, что было гораздо меньше людей, заинтересованных
