Все оттенки падали - Иван Александрович Белов
«В день 18 тьма не ушла, а с заката беженцы повалили во множестве и сказывали страшное: о небе горящем, о провалах в земле, о свечении дьявольском и зловонии мерзостном. Люди, видя такое, бросали все, что имели, и спешили в Киев, под защиту князя Андрея, митрополита, дружины и стен. И тогда мы не знали еще, что Господь отвернулся от нас… (поздняя приписка)».
«Солнце не встало ни на второй день, ни в третий, ни в четвертый, ни в пятый. Надежда наша иссякла, и в храмах беспрерывно били набат, указывая беглецам путь в опустившейся темноте. На уцелевших башнях разложили огонь, и беженцы слетались на него, яко мотыли, и не было им числа. И в день августа 19 пришли первые вести о воинстве сатанинском, кое идет по пятам и вот-вот будет у стен. Один только Бог ведает, откуда он привел их за наши грехи, за похвальбу, и высокомерие, и за блуд, и за нарушение постов, и за непочтение к иконам и Святому Писанию. Сказывали очевидцы про бесов обликом страшных, про стаи лютых зверей, про демонов крылатых и умертвиях злых. И испугались люди и хлынули на един Притыковский мост, и стражу убили и прорвались. И немногие на тот берег утекли, ибо не выдержал мост и распался, и утонули многие, и многие передавлены бысть. У кого лодки и лодьи были, стали за провоз золотом брать и обогатились в един час, да только потом оказалось, что богатство в могилу не заберешь, а большинству из нас и могилы-то нет… И много лодок перевернулись, и по всему берегу смертоубийствие зачалось. А большая беда была впереди, ибо все утонувшие, раздавленные и убитые восстали из мертвецов и ополчились на живых, и текли по улицам, и смерть всем несли…»
«В день августа 20 среди беглецов стали попадаться с отметками Дьявола: обожженные, словно свечки оплывшие, гниющие, в язвах, струпьях и наростах премерзких. Таких в город стали не допущать, а кто не слушал, головы тут же секли, да поздно было уже, многие с толпами успели в Киев попасть. И тогда светлый князь Андрей повелел ворота все затворить и больше не впускать ни единой души, не разбирая, кто опаршивел, а кто и здоров. И собрались за стенами тысячи, и вой, и мольбы стояли такие, что люди в городе сходили с ума. И забыли люди законы Божии, и принялись оскверненных Сатаной, успевших в город пройти, излавливать, аки диких зверей, и убивать. И тогда владыка Алексий вышел в город и воззвал громогласно, призывая убийствие прекратить. И сказал: „Приближается войско самого Сатаны, ниспосланное в наказание нам. Так пошто множим грехи, убиваем души своя вместо того, чтобы спасать?“ И послушались люди и прекратили братоубийство. А владыка собрал уцелевших оскверненных и ноги им пред Святой Софией омыл. И объявилось в городе без счету лжепророков, предсказателей и прозорливцев. И всякий предрекал Конец Света, глад, погибель и мор. А люди слушали и верили им.
В тот же день бояре бежати взялись, от князя тайком, и кого успели, того споймали, но без числа утекли, прихватив семьи и челядь, и богатство свое. И такоже множество богатеев сбежало: купцов, перекупов, торговцев рыночных и разных ростовщиков. Шкуры свои желая спасти, а оттого, страхом объятые, бросили и святыни, и князя, и город, и людей. И мысль приходит черная – ежели малодушные и подлые сбежали и будут далее жить, а смелые и христолюбивые сгинут, то какое племя останется на Руси? И от дум таких в великий страх прихожу…»
«В день августа 21 потек с заката жидкий огонь, и из дыма и пепельной бури подступило воинство адовое, и имя ему – Легион. Небо черное еще больше застилось чернотой, и тьма стала мраком кромешным. И пришло зловоние нестерпимое, падальное, гниющее, кислое. И послышались шелест и скрип, и царапанье, и ужасающий крик. Преисподняя извергла демонов, чудовищ и мертвецов обличия мерзкого, одержимых единым желанием – убивать. За умножение беззаконий наших Господь привел на нас воинство Сатаны, не ему покровительствуя, но нас наказывая. И шло оно, аки саранча, пожирая все на пути и оставляя после себя голые камни, и, подойдя к Киеву, устроило под стенами пир. Кто не успел в город спастись до закрытия врат, приняли лютую смерть. Посад загорелся со многих концов, и люди метались в сполохах огненных, и демоны хватали людей, рвали на части, пили взахлеб горячую кровь. Никому пощады не было, хоть многие и молили. Демоны и бесы убивали всех без разбору, сдирали кожу вживую, жгли огнем, вспарывали роженицам животы и тут же пожирали вырванный плод. И смех их адовый не смолкал. И слабые духом, кто видел это со стен, полоумели, вырезали себя очи или же бросалися вниз. И стихло все к утру, а утра не было, и горе великое бысть. Как описано в „Откровении“: „Когда же окончится тысяча лет, Сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их, как песок морской. И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный“. Тако и Киев престольный окружен был со всех сторон и всякие пути отрезаны. Сбылось пророчество Иоанна Богослова. А митрополит Алексий занедужил и в покоях закрылся, и допускают к нему только лекаря одного…»
«Августа в 22 день сатанинское воинство расположилось под стенами, и не было видно земли, твари кишели, аки черви на стерве, и число их росло. Зрел я в свете угасающего пожара богомерзкие раздутые туши, гнилые тела, рогатые головы и зубастые пасти. И не было двух одинаковых, ибо Сатана в выдумке мерзкой превзошел сам себя. Поганые страшилища насыщались мертвецами и бросались друг на дружку, сражаясь за лакомую человечию плоть. Убивали себе подобных сотнями, пожирали и тут же рождали новые орды. И город им будто неинтересен стал, и это пугало больше всего. В ожидании неизвестности люди маются и сходят с ума. А по граду слух пошел, мол, идет на выручку великий князь Даниил с войском, и воспряли мы духом, и верили слухам, ибо, кроме веры, не осталось у нас ничего…
И стал в граде разлад. Воевода Петр восхотел вылазку учинить и войско сатаниильское откинуть от стен, и Господа в помощь призвал, и многие вои пошли с ним, сказав: „Негоже воинам Божьим скрываться от битвы“. А князь Андрей преграды им
