Дмитрий Скирюк - Блюз чёрной собаки

Гитарист медленно покачал головой.

— Ни за что! — отчеканил он. И все рассмеялись.

А мне почему-то впервые за эти дни стало легко. Колёса стучали на стрелках. Уже совсем рассвело. Пригороды кончились, по обе стороны насыпи замелькали белые башни многоэтажек. Электричка подъезжала к Перми.

Времени нет, подумал я. Потому что живём.

Живём…

Пермь — Усолье

Апрель 2005 — февраль 2006

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

Сперва я хотел посвятить эту книгу памяти двух человек.

Один из них, Евгений Чичерин, известный пермский бард, поэт, рок-музыкант и гитарист, покончил с собой 17 мая 1999-го в своём доме в посёлке Верхняя Курья. Ему было двадцать семь.

Другой — мой хороший знакомый Дмитрий Бессонно, бард, художник и музыкант, пропал без вести в июле 1999 года. В последний раз его видели в заказнике Предуралье, недалеко от города Кунгур. Сколько ему было лет, я не скажу, просто не хочу употреблять в отношении него слово «был».

Однако в этом скорбном списке, к сожалению, не два имени, а намного больше. Я хочу вспомнить замечательного пермского поэта Митю Долматова, погибшего под Питером при невыясненных обстоятельствах летом 1992-го и одну из ярчайших фигур студенческой самодеятельност в ПГУ — актёра и барда Костю Маланьина, попавшего под поезд тем же летом, и виолончелиста группы «Пагода» Мишеля Штанько, утонувшего в Волге примерно тогда же. И конечно, нельзя не упомянуть уже легендарного пермского хореографа и балетмейстера Евгения Панфилова, зверское и бессмысленное убийство которого в его собственной квартире 13 июля 2002 года потрясло весь город. Перечень далеко не полный, я просто упомянул здесь людей, с которыми был знаком, тех, чьё творчество мне близко. Скажу только, что погибших в расцвете лет музыкантов, поэтов, писателей, художников (в мире вообще и в России в частности) огромное количество. Я не стал перечислять всех. Желающие получить более подробную информацию могут сами поискать её в Интернете.

Видимо, человек так устроен, что склонен для всего ужасного и глупого подыскивать красивые, возвышенные определения. «Искусство требует жертв». «Красота требует жертв». «Спорт требует жертв». «Наука требует жертв»… Наше восприятие притупилось, чтоб не так остро ощущать постоянно растущий духовный вакуум. И я могу только повторить слова известного уральского поэта Виталия Кальпиди: «У меня есть три причины, по которым я терпеть не могу Пермь: первая, вторая и третья. Есть и ещё одна. Она состоит в том, что жизнь Димы Долматова ничему не научила его друзей/товарищей/сверстников. Про гибель Димы я не говорю. Ибо смерть вообще ничему не учит, поскольку её неизбежная шпаргалка не годится для земных экзаменов».

Эта книга основана на подлинных фактах и документах. Имена и фамилии некоторых лиц изменены. В работе над романом мне помогали труды А. Клочихина, Н. Субботина, А. С. Кривощёковой-Гайтман, А. Полоского, В. Г. Иванченко, А. Дмитриева, А. А. Болотова, А. А. Горбовского, С. Н. Зигуненко, А. Козлова, Р. Данциса, О. Чубыкина, С. Кастальского, К Полиной, Д. Морони, И. Стогова, И. Матвеева, А. Беспамятного, Д. Полухина, В. Бойко, А. Гами, О. и С. Бузиновских, И. Титоренко, Т. Гобби, Р. Бэнкса, П. К. Хоугэна, К. М. Бриггс и многих других. Спасибо им. Я приношу извинения тем, кого ненароком забыл.

Благодарю особо: Василия Владимирского, Михаила Гитуляра, Михаила Бакланова, Александра Иванова, Екатерину и Марию Лукашиных, Андрея Михайлова, Сергея Кабанова и Андрея Зебзеева (последний, кстати говоря, действительно шаман и к тому же хороший поэт). Отдельное спасибо Жану, Шныре, Тануке и Тамми. Пусть у вас всё будет хорошо.

Название «Блюз чёрной собаки» придумала Мария Лусашина. Это был первый предложенный ею вариант, и он понравился мне сразу и безоговорочно. Почему — я не в силах объяснить, разве что, рискуя повториться, скажу ещё раз: блюз — это когда хорошему человеку плохо. Но я знаю точно, что в нашем мире есть какие-то невидимые потусторонние вражины, которые питаются нашими горем и болью. А откуда я это знаю — лучше не спрашивайте.

Когда я писал этот роман, судьба нанесла мне ещё один удар. Летом 2005 года мой хороший знакомый Антон Марамыгин из города Яйва возвращался со своей собакой с прогулки по лесу, когда их на полном ходу сбила электричка. Этот одарённый поэт, музыкант, очень неординарный рэпер из дуэта «Yo-Files» лишь чудом остался в живых — травмы были невероятной тяжести, мы все держали пальцы за него. Я не верю, что это последняя жертва, но искренне на это надеюсь.

Помните, что мы все стоим на рубеже, все держим это небо.

Потому что за каждое высказанное слово нам придётся держать ответ.

Д. С.

ПРИЛОЖЕНИЕ

СТИХИ ТАНУКИ

Свершилось. Теперь я покорна судьбе,А ты мой Хозяин отныне.Я здесь, я пришла своей волей к тебе,Чтоб стать твоей вечной рабыней.

Я женщина, этого хватит вполне,Чтоб не было в жизни покояС рожденья до этого времени мне,И вот я отныне с тобою.

Мне очень нужны твоя сила и власть,Тебе — моя слабость и нежность.Я долго боролась и всё же сдалась.Владей — я твоя принадлежность.

Надень мне на шею стальное кольцо.На цепь посади — буду лаять.Упрятай под маску девичье лицо,Чтоб видеть себя не могла я.

Избей меня плетью, закуй в кандалы,Поставь же меня на колени!Пусть будут оковы мои тяжелы,А тело — в следах от клеймений.

Пусть будет тесна моя клетка, покаТебя, Господин, нету рядом.Пусть будет потерян мой ключ от замка,А я же — открыта всем взглядам.

Пускай нам дороги пророчат беду,Которые мы выбираем.Я выбрала путь, и теперь я идуПо грани меж адом и раем!

АХ, ШИБАРИ…

То частенько, а то редко,То слабы, а то крепки,Как верёвочную сетку,Мастер вяжет узелки.

Это вам не танцы в баре!Намотай себе на ус —Мастер делает «шибари»,У него отменный вкус.

Я попалась в эти сети —Стянута втугую грудь,Вся в верёвках, как в корсете,Ни согнуться, ни вздохнуть.

Руки сзади — локоть каждойУпирается в ладонь.Я томлюсь любовной жаждой,Разгорается огонь.

А последняя верёвкаИ последний узелок,Как печать, — жестоко, ловкоЛягут точно между ног.

Мне и холодно, и жарко,И вот именно когдаКожа под верёвкой яркоПокраснеет от стыда,

Плотно и слегка небрежно,Отпуская тормоза,Шёлк повязки тихо, нежноЗакрывает мне глаза.

Вот и всё. Готово дело.Можно лишь сидеть и ждать,Слушать собственное тело,Наслаждаться и страдать,

Задыхаясь от волненья,Растирая в кровь соски,Ощущать прикосновеньяСильной ласковой руки,

Или плётку из резины —Вспышку в шёлковой ночи,Или капли стеаринаОт расплавленной свечи.

Быть моделью, куклой даже,Плакать, биться и кричать,И, когда тебе прикажут,В муках наконец кончать.

После, лёжа на циновке,Замирая, чуть дыша,Вздрагивать, когда верёвкиРежет лезвие ножа,

Вздрагивать, когда мурашкиБегают туда-сюда,Вздрагивать, когда из чашкиНа лицо течёт вода,

Вздрагивать, когда с окраинКровь по венам закипит,Вздрагивать, когда ХозяинТихо шепчет: «Потерпи…»

Ног не чую, ломит руки,Еле ими шевелю.Ненавижу эти муки,Ненавижу… и люблю!

СЛОВО «ХОЗЯИН»