Игорь Кром - Самая страшная книга 2015

И действительно, было больно. Лариса плакала, и здоровой рукой то утирала слезы, то хваталась за руль. Они спаслись – но какой ценой! Впрочем, дети были целы и невредимы. А сейчас главное – доехать до ближайшей больницы и позвонить Олегу, чтобы тот ни в коем случае не приезжал на дачу. А потом в полицию.

Таня замотала обезображенную руку так сильно, как могла, но кровь не останавливалась. Впрочем, мама не обращала на это внимания. Она была погружена в свои мысли.

Кто смог изобрести такую программу, которая превращает бытовые приборы в опасные для жизни устройства? Это противоречило всем законам физики. Лариса сомневалась, что такое под силу человеческому уму. Возможно ли, что Таня, сама того не ведая, скачала… существо не из нашего мира? Мы мало знаем о виртуальной реальности, привыкнув воспринимать ее как данное. В то же время интернет – это другое измерение, где действуют иные законы. Информация – удел духовного. Может быть, в смартфон попало существо, способное оживлять технику, так же, как душа оживляет тело? Лариса не знала ответа на этот вопрос.

Она нахмурилась, прислушалась к себе: не вздумает ли сознание покинуть ее в неподходящий момент? Вроде все было под контролем, если не считать правую руку, горевшую огнем, и пульсирующую боль в израненной ноге.

- Дима, где твой мобильник?

- В комнате оставил. Я подумал, ты рассердишься, если я буду сажать картошку, а мне кто-нибудь позвонит.

- Ну да, действительно.

Лариса замолчала. Взгляд ее искал дорожный знак с кушеткой и красным крестом, а мысли возвращались к технике, оставшейся на даче.

Кондиционер.

Радио.

Вентилятор.

Садовый триммер.

Телевизор.

Все это послужит пищей для конструкции, и тогда она станет больше в размерах.

Намного больше.

Олег Соколов въехал в открытые ворота своего участка, когда уже темнело. Был вечер, солнце скрылось за низкими темными облаками. Синоптики обещали: быть грозе.

Если бы он выехал минут на двадцать раньше, то возможно бы увидел, как джип его жены мчится к Питеру на всех парах. Но потом Лариса свернула на парковку какой-то пригородной больницы, остановила машину и тут же потеряла сознание. Олег же скучал в пробке. До этого был напряженный рабочий день. Заказчик артачился, не желая раскошеливаться на более дорогие материалы для отделки, а Соколов убеждал его, что скупой платит дважды и если не потратиться сейчас, повторный ремонт квартиры грядет уже через год и влетит в копеечку. Оба нервничали, но наконец, компромисс был достигнут, а необходимые бумаги - подписаны. Завтра его ребята поедут закупать все необходимое, а с понедельника начнется полноценная работа. До этого времени Олег хотел провести хоть немного времени с женой и детьми.

Только вот странно – никто из них не брал трубку. Он звонил Ларисе, но вместо гудков в трубке раздавался гул помех. Димины и Танины телефоны тоже не отвечали. Что у них с телефонами? Олег заволновался и погнал по трассе сразу же, как только рассосалась пробка. Он не сомневался, что домочадцы копают картошку, а телефоны оставили дома, но мало ли.

Ворота были открыты. Обычно, если Лариса приезжает первой, то не оставляет их нараспашку. Джипа во дворе не было. Соколов затормозил и тут же выскочил наружу.

Сердце его екнуло, стоило ему увидеть бурые брызги, усеявшие траву и ближайшую стену дома. Олег направился дальше. Дурные предчувствия терзали его.

У крыльца лежал человек. Признать в нем Витю Вдовина можно было только по одежде – от лица ничего не осталось. Руки были раскинуты в стороны, вместо одной ладони – измочаленная культя. Дверь в дом была широко распахнута, будто что-то таилось внутри, а потом выскочило на соседа, стоило тому войти. На негнущихся ногах Олег поднялся по ступенькам крыльца и заглянул в дом. Темная прихожая встретила его молчанием.

- Ларис, - позвал мужчина. Голос его почти срывался. Он заходил все дальше, не замечая, что с улицы вслед за ним проследовало что-то еще. – Димка, Танюха, вы здесь?

Обеденный стол был свален на бок вместе с парой стульев. По линолеуму протянулась кровавая полоса. На глаза Олега навернулись слезы. Он заметил какое-то мигание на подоконнике справа. Мобильник. Вроде бы Димкин.

Может быть, его семья спаслась и оставила сообщение на телефоне. А может быть, неизвестный преступник взял их в заложники, и оставил указания насчет выкупа. Соколов не знал, что и думать. Господи, лишь бы все закончилось хорошо!

Он протянул руку к телефону.

Сученыш

(Олег Кожин)

Осенний ноябрьский лес походил на неопытного диверсанта, неумело кутающегося в рваный маскхалат цвета сырого промозглого тумана. Сердитая щетина нахохлившихся елок рвала маскировочную накидку в клочья. Высоченные сосны беззастенчиво выпирали в самых неожиданных местах. И только скрюченные артритом березки, да обтрепанные ветром бороды кустов старательно натягивали на себя серую дымчатую кисею.

Еще вчера, на радость горожанам, уставшим от мелкой мороси, поливающей мостовые не слишком обильно, но исправно и часто, выпал первый снег. А уже сегодня, отравленный выхлопами заводов, одуревший от паров бензина, он растаял, превратившись в липкую и грязную «мочмалу». Но это в городе. А лес по-прежнему приятно хрустел под ногами схваченной первыми настоящими морозами травой, предательски поблескивал снегом из-под туманного маскхалата.

Из всех времен года Серебров ценил именно переходные периоды. Кто-то любит лето – за жару и буйную, неукротимо растущую зелень. Кто-то зиму – за снег, за чистую белизну, за Новый год, в конце концов. Поэты воспевают осеннюю тоску и «пышное природы увяданье». А Серебров больше всего любил находиться на стыке. Очень уж нравились ему смешанные в одной палитре осенние рыжие, желтые, красные краски – присыпанные снегом, схваченные морозцем, до конца не облетевшие листья. Недозима.

Сосед Кузьма Федорович, в прошлом отличный охотник, ныне, в силу преклонного возраста, полностью пересевший на рыбалку, частенько ворчал на Сереброва:

- Вечно ты, Михалстепаныч, не в сезон лезешь. То ли дело по «пухляку» дичь скрадывать, так нет же! Выползешь, когда под ногами даже трава хрустит… Как ты вообще с добычей возвращаешься – ума не приложу!?

Прав, кругом прав был пенсионер. Захваченный первыми заморозками лес словно спешит извиниться перед мерзнущим зверьем, загодя извещая их о каждом передвижении опасных пришельцев с ружьями. В такое время, как ни старайся передвигаться осторожно, под ногами обязательно громко хрустнет, если не сбитая ветром ветка, так смерзшаяся в ледяную корку листва.