Самая страшная книга 2025 - Юлия Саймоназари
Под ногами хлюпали лужи, хрустели черепки ракушек. Лаз уводил все глубже, и с каждым шагом Марка, будто лодку с пробоиной, затапливали тревожные неясные ощущения, похожие на воспоминания без образов. Казалось, еще немного и страшная тайна откроется ему. Он чувствовал… знал! В детстве с ним что-то произошло в этой пещере. Но что?
Мышцы ныли от усталости. Марк присел на корточки, разогнул спину, размял шею. И, увидев подземный коридор на уровне глаз ребенка, вспомнил странные звуки, которые двадцать лет назад привлекли его, восьмилетнего мальчика, в пещеру. Они походили не то на вой, не то на стон или пение. И неведомый солоноватый запах, напоминающий море, скошенную траву и что-то еще волнующее и легкое, проникал в него, затуманивал разум и пробуждал яркое и пугающее ощущение, какого прежде он не испытывал. Позже, в старших классах, мастурбируя на журналы с обнаженными женщинами и порнофильмы, фантазируя о сексе с одноклассницами и любимыми актрисами, экспериментируя в постели с подругой детства, он узнал, что прилив жгучего желания и приятного напряжения в паху – это половое возбуждение. Но уже не помнил, когда и где впервые почувствовал сладострастное ощущение, оно будто всегда с ним было.
Воскресшие в памяти звуки и запахи обдали Марка жаром, по спине сошла штормовая волна мурашек, и он снова, как в тот далекий день, почувствовал сильную эрекцию.
Лужицы под ногами слились в ручеек – начинался прилив. Но порывистое вожделение затмило рассудок, Марк не хотел возвращаться, пока не узнает, что произошло здесь двадцать лет назад. И даже сигналы телефона, предупреждающие о скорой разрядке аккумулятора, не остановили его. Успею, решил он, поднялся и пошел в лоно пещеры.
Марк вышел в маленькую галерею, высотой чуть больше человеческого роста. Он распрямил спину, сделал несколько шагов вглубь и остановился, обводя светом округлые стены с плавными изгибами. Смазанные обрывочные воспоминания, подобно прибою, накатывали одно за другим и обрушивали на него давно забытый ужас…
…большие полупрозрачные руки тянутся к нему…
…огромные глаза люминесцируют синим цветом…
…широкий рот скалится, обнажая длинные изогнутые зубы-иглы…
…холодная слизь обволакивает его…
Свет погас. Темнота поглотила пещеру. В груди Марка гулко и часто забухало. Он стал судорожно давить на кнопку телефона. Безуспешно – батарея была на нуле. Тогда он сунул гаджет в карман, вытянул руки перед собой и осторожно пошел.
Вода быстро прибывала. Сначала она журчала у щиколоток, но через шаг-другой поднялась до середины голени. Ослепленный тьмой Марк, словно шестым чувством, ощущал ее пластичность, слышал, как она расходится по галерее, потревоженная его шагами, бьется о стены и всплесками разлетается в беспросветном мраке. Ужас присасывался ледяными щупальцами: а что, если он не выберется отсюда?
Марк брел в холодной, плюс шестнадцать градусов, воде, едва переставляя отяжелевшие ботинки. Спустя несколько шагов пальцы уперлись в шершавый камень, и, не отнимая от него рук, он пошел вдоль стены. В кромешной тьме неровности горной породы рождали в воображении пугающие картины, смешанные с туманными воспоминаниями: сейчас он прикоснется к чему-то живому; оно дрогнет, отделится от стены, уставится люминесцирующими глазами, набросится на него и утопит в ледяной воде. И снова страх и возбуждение водоворотом закрутили его.
Руки провалились в пустоту. Сердце екнуло. Течение в этом месте ощущалось сильнее. Марк нащупал пальцами низкий свод и с облегчением выдохнул. Затем пригнулся и ринулся в тоннель через журчащий тугой поток.
Он плелся в непроглядной черноте, проталкиваясь через напирающую толщу студеной воды. Зубы стучали, тело охватила крупная дрожь, пальцы рук окоченели. Вымокшая одежда замедляла движения. Рюкзак камнем тянул ко дну. Но бросить его Марк не решался – внутри лежал кулон матери, ставший для него оберегом. А искать этот кулон среди других вещей в полной темноте, стоя по пояс в стремительно прибывающей воде, было бы безумством. Каждая секунда промедления могла стоить жизни.
Грядущая скорая гибель не откликалась ни ужасом, ни отчаянием. Напротив, его разум сохранял кристальную ясность, лишенную эмоций, и Марк сам был немало удивлен неожиданному, нетипичному для себя хладнокровию, будто какая-то другая личность то ли родилась, то ли пробудилась в его теле.
Плотную темноту прорезал янтарный закатный луч, далекий и, казалось, недосягаемый. Обидно будет захлебнуться в каменной кишке, глядя на свет в конце тоннеля, подумал Марк.
Щурясь от плывущих золотых бликов-блесен, он медленно подступал к выходу. Волны колыхались в нескольких сантиметрах от его лица. Марк отворачивал голову в сторону, хватал урывками воздух и заглатывал воду, кривясь от иссушающего едко-соленого вкуса.
Медово-розовые чешуйки света погасли. Марка обступила непроницаемая тьма – пещеру затопило. Он в последний раз вдохнул и стал осатанело грести, отталкиваясь ногами от дна.
Грудь сдавливало, легкие распирало – кислород был почти на исходе. Широко раскрытые глаза разъедала морская соль. Марк крепко сжал губы, борясь с невыносимым желанием вдохнуть. Еще немного, и ручей хлынет в горло, выдавит из него последний глоток воздуха, наполнит тяжелым холодом, и Марк навсегда упокоится в северных водах.
Пещера оборвалась. Голова больше не упиралась в каменный свод. Пространство расширилось. Темноту пробил слабый рассеянный свет, словно где-то далеко, в соседней вселенной, умирала звезда. Марк рванул к поверхности, высунулся из моря, вдохнул воду вперемешку с воздухом и пошел ко дну – рюкзак тащил вниз.
Марк барахтался на середине глубины, опускаясь все ниже и ниже. Он пытался подняться вместе с рюкзаком, но сил едва оставалось, чтобы всплыть самому. Пред внутренним взором кристаллизовался образ покойной мамы, она так крепко обняла его, что он забыл, как дышать. За грудной клеткой росла давящая боль…
– Спасайся! – завопил мамин голос в голове Марка. Повинуясь ему, он сбросил с плеч лямки рюкзака и устремился к поверхности.
Вынырнув, Марк всей грудью втянул воздух, закашлялся, растеряно осмотрелся и поплыл к берегу.
Он еле держался на воде – одежда сковывала тело, ботинки, подобно кандалам, тянули на дно. Перед глазами то мельтешили пузыри в темной толще, то маячил берег в багряно-бронзовых лучах заходящего солнца – волны накрывали Марка с головой.
Нога ударилась о твердь. Он отчаянно бросился вперед, нащупал дно и встал.
Спустя минуту-другую Марк лежал на песке, смотрел в небо и дрожал от холода.
Живой!
* * *
Из рубки доносился шум. Марк подошел к раскрытой двери и спросил:
– Помощь нужна?
Дед повернулся и смерил внука грозным уставшим взглядом. За последние дни он сильно сдал, а вся его моложавость растаяла,
