Клайв Баркер - Проклятая игра

Кэрис услышала, как кто-то движется по лестничной площадке около комнаты. Но эти шаги среди потертого дерева и шелушащихся обоев звучали на другом берегу, за проливами без мостов, далеко от ее острова. Она были в совершенной безопасности там, где укрылась.

Затем кто-то снаружи постучал в дверь. Тихий деликатный стук. Сначала Кэрис не ответила, но стук повторился, и она сказала:

— Уходите.

Через несколько секунд, после некоторого колебания, ручка двери слегка дернулась.

— Пожалуйста, — сказала она вежливо, как только могла, — уходите. Марти нет дома.

Ручка снова дернулась, на этот раз сильнее. Кэрис услышала, как мягкие пальцы возятся с дверью или это хлюпанье волн на берегу ее острова? Она не могла понять, пора ли испугаться или только озаботиться. Марти принес хороший героин. Не самый лучший, какой она получала только от папы, но и этот вымел прочь все клетки страха.

— Уходите, — обратилась она к неизвестному гостю. — Приходите позже.

— Это я, — попытался сказать Пожиратель Лезвий.

Даже сквозь легкую пелену солнца она узнала этот голос. Как мог Брир шептать у ее двери? Мозг играет с ней в дурные игры.

Она села на кровати; непрошеный гость постучал громче. Внезапно Брир устал от собственной деликатности и толкнул дверь. Один раз, второй. Замок поддался слишком легко, и Пожиратель Лезвий, споткнувшись, ввалился внутрь. Это не игра ума — это он, во всей красе.

— Я нашел тебя, — произнес он, как прекрасный принц.

Осторожно прикрыл за собой дверь и повернулся к ней.

Кэрис глядела на Брира, не веря глазам Его сломанную шею поддерживала самодельная конструкция из деревяшек и бинтов. Он пытался снять одну из своих кожаных перчаток, но та не поддавалась.

— Я пришел, чтобы увидеть тебя, — сказал он срывающимся голосом.

— Ла.

Он сдернул перчатку. Раздался мягкий неприятный звук, и Кэрис посмотрела на его руку. Большая часть кожи сошла вместе с перчаткой. Брир протянул девушке кровавый лоскут.

— Ты должна помочь мне, — заявил он.

— Ты один? — спросила Кэрис.

— Ла.

Это уже кое-что. Может быть, Европеец даже не знает о том, что Брир здесь. Он пришел пофлиртовать, судя по его жалким попыткам вести себя вежливо. Его ухаживания начались после того первого свидания в сауне. Кэрис не закричала, ее не стошнило, и это заслужило его вечную верность.

— Помоги мне, — нудил он.

— Я не могу помочь тебе. Я не знаю как.

— Позволь мне коснуться тебя.

— Ты болен.

Рука его уже тянулась. Он шагнул вперед. Он думает, что Кэрис — икона или талисман? Коснешься раз и исцелишься от всех болезней?

— Милая, — сказал Брир.

Его запах был невыносим, но мозг Кэрис, подавленный наркотиком, бездействовал. Она знала, что нужно уходить, но как? Через дверь или в окно? А может, просто попросить его убраться и прийти завтра?

— Пожалуйста, уходи.

— Только позволь коснуться тебя.

Рука была уже в нескольких дюймах от лица Кэрис. Отвращение охватило ее и победило сонливость, которую навевал остров. Кэрис отбросила руку Брира, испуганная даже столь кратким соприкосновением с его телом. Он казался обиженным.

— Ты пыталась причинить мне боль, — напомнил он, — так много раз. Я никогда не делал тебе больно.

— Но ты хотел.

— Он. Не я. Я хочу, чтобы ты была вместе с моими друзьями, там, где никто тебя не обидит. — Его рука внезапно взметнулась и схватила Кэрис за шею, — Ты никогда не уйдешь от меня, — сказал он.

— Мне больно, Энтони.

Он прижал ее к себе и наклонил голову, насколько позволяла шея. На коже у его правого глаза она заметила кое-что новое. Чем ближе он придвигался, тем яснее Кэрис видела жирную белую личинку, что угнездилась и зрела на его лице. Он знает, что стал домом для мух? Или, может быть, он гордится этим? Брир явно собирался поцеловать ее.

«Если он положит язык мне в рот, — подумала Кэрис, — я откушу его. Я не позволю этого сделать. Боже милостивый, лучше умереть».

Он впился губами в ее губы.

— Ты ведешь себя непростительно, — сказал тонкий голос.

Дверь была открыта.

— Отпусти ее.

Пожиратель Лезвий убрал руки от Кэрис и отодвинулся от ее лица. Она выплюнула слюну с привкусом его поцелуя и посмотрела вверх.

Мамолиан стоял в дверях. За его спиной виднелись два хорошо одетых молодых человека: у одного золотые волосы, и у обоих улыбки победителей.

— Непростительно, — повторил Европеец и обратил рассеянный взгляд на Кэрис.

— Видишь, что происходит, когда ты сбегаешь из-под моей опеки? — сказал он. — Какие начинаются кошмары?

Она ничего не ответила.

— Ты одна, Кэрис. Твой защитник мертв.

— Марти? Умер?

— У себя дома. Он пошел туда за героином.

Кэрис догадалась об ошибке и чуть-чуть опередила его. Может быть, это даст Марти преимущество? Пусть думают, будто он мертв. Но лить слезы сейчас не стоит, она не трагическая актриса. Лучше притвориться, что она не верит или по крайней мере сомневается.

— Нет, — ответила она. — Я вам не верю.

— Я сам это сделал, — сообщил белокурый Адонис из-за спины Европейца.

— Нет, — настаивала она.

— Да уж поверь, — сказал Европеец. — Он не вернется. Хоть в этом можешь мне довериться.

— Довериться тебе? — пробормотала она. Это почти смешно.

— Разве я не спас тебя от насилия?

— Брир — твое создание.

— Да, и именно поэтому он будет наказан. Теперь, я надеюсь, ты отплатишь мне за мою доброту и своевременное появление. Ты найдешь для меня твоего отца. И никаких проволочек, Кэрис. Мы возвращаемся на Калибан-стрит, и ты найдешь его, или, клянусь богом, я выпущу тебе кишки. Я обещаю. Святой Томас отведет тебя к машине.

Рыжеволосый с улыбкой выступил из-за плеча своего белокурого товарища и подал Кэрис руку.

— У меня очень мало времени, девочка, — сказал Мамолиан, и его изменившийся голос подтверждал это. — Так что, пожалуйста, дай мне разобраться с этим гиблым делом.

Том вывел Кэрис на лестницу. Когда они ушли, Европеец повернулся к Пожирателю Лезвий.

Брир его не боялся. Он больше никого не боялся. Убогая комната, где они стояли друг против друга, была душной; на щеках и верхней губе Мамолиана выступил пот. А Брир был холоден; он был самым холодным человеком на свете. Ничто не страшило его, и Мамолиан, конечно, это разглядел.

— Закрой дверь, — приказал Европеец белокурому юноше. — И найди что-нибудь, чем его связать.

Брир ухмыльнулся.

— Ты ослушался меня, — сказал Европеец. — Я оставил тебя завершить дело на Калибан-стрит.