Смерть по почте. Смерть под псевдонимом - Дин Джеймс

— Да, — кивнула Изабелла. — И по мере того как росла моя популярность, она становилась все более требовательной. Нина заставляла меня чаще появляться на публике, хотя я вовсе не была к этому расположена. Многие годы я вполне счастливо жила в тиши и покое, но чем больше раскручивала меня Нина, тем более открытой становилась моя жизнь для посторонних глаз.

— Да, за успех всегда приходится чем–то расплачиваться, — философски заметил я.

Изабелла фыркнула в совсем неподобающей для истинной леди манере.

— Саймон, я пережила уже два приступа с тех пор, как мои книги начали попадать в списки бестселлеров. Стоит ли платить такую цену за успех? Бояться оставаться одной в собственном доме? Каждый раз с замиранием сердца слушать, как звонят в дверь?

— Да, Изабелла… Я об этом и понятия не имел, — произнес я, одновременно и сочувствуя, и негодуя. — Представляю, как вам было тяжело.

— Действительно, — усмехнулась Изабелла. — Последние четыре года моя жизнь была не сахар. — По всей видимости, она не испытывала к себе особой жалости, и я не мог не восхититься ею.

— А вы никогда не думали, что можно просто раскрыть всем свою тайну и тем самым лишить Нину козырей?

— Раскрыть тайну? Чтобы меня поносили со всех сторон? — Изабелла скривила губы. — Это было бы крайне неосмотрительно. — Она с такой силой сжала подлокотники кресла, что костяшки ее пальцев побелели. — Это все равно что прилюдно обнажиться, выставить себя напоказ в самом неподобающем виде. Чтобы все пялились на тебя, тыкали пальцами, разбирали по косточкам. Да уж лучше сразу умереть!

В голосе Изабеллы сквозил неподдельный ужас, и я понимал, что она сгорела бы от стыда, если бы столь интимные подробности ее жизни стали достоянием гласности. Возможно, кто–то другой запросто смог бы обнародовать подробности своей личной жизни, не задумываясь о последствиях, но для такого замкнутого человека, как Изабелла, подобный поступок был, похоже, совершенно немыслим.

Мисс Верьян смотрела на меня полным страдания взглядом.

— Мне просто не хватит смелости, Саймон. Я не решилась на это раньше и вряд ли смогу решиться теперь.

— Обещаю, Изабелла, что никому не выдам ваш секрет, — заверил я. — Если, конечно, вы не причастны к убийствам.

— Не знаю, Саймон, как еще вас убедить, что я не убивала этих несчастных. Нору я, конечно, считала не слишком приятной особой, однако смерти ей не желала. А ту, другую, женщину я не настолько хорошо знала, чтобы иметь что–то против нее.

— А разве Ванда Харпер лично не пыталась вас шантажировать.

— Лично нет, хотя вчера она подходила ко мне по поручению Нины. Возможно, она и занималась поисками компромата, однако удовольствие смотреть, как мы корчимся и извиваемся, словно бабочки, насаженные на булавочки, Нина обычно приберегала для себя.

Я усмехнулся:

— Скоро для нее самой настанет черед корчиться и извиваться.

— Если только в мире существует справедливость, — с невеселой улыбкой произнесла Изабелла. Помолчав, она заметила: — Саймон, а вы ведь, в сущности, так ничего и не сказали о моем ребенке.

Черт!.. Как же мне ответить? Ведь я только предположил существование ребенка и больше ничего о нем не знал. Кажется, мой блеф раскрыт.

Мисс Верьян совершенно правильно поняла мое замешательство.

— Вы ведь ничего не знали наверняка, верно? — печально улыбнулась она. — И я попалась в расставленные силки.

— Разве личность вашего ребенка имеет какое–либо отношение к тому, что здесь произошло?

Изабелла поднялась с места.

— Ни малейшего! — отрезала она и направилась к выходу. У самой двери обернулась и сказала: — А вы, Саймон, похоже, стоите Нины. Вы так же умеете манипулировать людьми, как и она. Но возможно, у вас другие мотивы, не столь корыстные. По крайней мере я на это надеюсь.

Мисс Верьян вышла, аккуратно притворив за собой дверь, а я остался сидеть в своих погруженных в тишину апартаментах. Мне стало вдруг грустно: едва зародившаяся дружба с Изабеллой вряд ли расцветет теперь пышным цветом.

Я сыграл с ней довольно злую шутку, за которую она, возможно, никогда меня не простит. Это было бы очень печально, поскольку я искренне восхищался и ею самою, и ее творчеством.

Однако Изабелла мне все же солгала, и с этим еще предстоит разобраться.

Мисс Верьян солгала, заявив, что личность ее ребенка не имеет никакого отношения к событиям в Кинсейл–Хаусе. Она не знает, что я вижу людей чуть ли не насквозь, и сочла, вероятно, тему исчерпанной. А я почувствовал, как участилось ее сердцебиение, и понял, что она сказала неправду.

Возможно ли такое, что сын или дочь Изабеллы тоже находится сейчас в Кинсейл–Хаусе?

Г лава 23

Весьма интересная мысль. Неужели кто–то из участников литературной конференции в Кинсейл–Хаусе мог являться незаконнорожденным сыном или дочерью известной писательницы–детективщицы? Какие заголовки для газет! Уж Нина–то не преминула бы использовать подобное обстоятельство в рекламных целях, и уровень продаж книг Изабеллы Верьян наверняка скакнул бы резко вверх.

Кто бы это мог быть? Кто–нибудь из начинающих литераторов? Возможно. Но было бы гораздо интереснее, если бы этим человеком оказался кто–то из уже состоявшихся писателей.

Могла ли Нора Таттерсолл быть дочерью мисс Верьян? Да нет, вряд ли. Если бы это была Нора, ее смерть в гораздо большей степени огорчила бы Изабеллу. Она, конечно, относилась к Норе с неприязнью, но, если бы та являлась ее дочерью, Изабелла не осталась бы столь безучастной к ее смерти. Вряд ли она настолько холодна и бесчувственна.

Я потянулся к файлам, в которых содержалась собранная Джайлзом информация. Сначала я выяснил дату рождения самой Изабеллы. Она оказалась чуть старше, чем я предполагал — ближе к восьмидесяти, чем к семидесяти. Значит, ее ребенку сейчас должно быть больше пятидесяти, и среди нас присутствовали два человека данной возрастной группы — Декстер Харбо и Пэтти–Анна Патни.

Я заглянул в биографии обоих, и даты их рождений подтвердили мои предположения: Декстеру стукнуло пятьдесят шесть, а мисс Патни была примерно на девять месяцев моложе. Так что, судя по году рождения, отпрыском мисс Верьян мог быть кто–то из них.

Я вчитался в биографии этой парочки — ни малейшего намека на то, что они являлись приемными детьми. Декстер Харбо был сыном викария из Саррея, а мисс Патни выросла в Девоне, в семье фермера.

Поскольку из биографий ничего выяснить не удалось, я просмотрел интервью, данные ими в разное время. И опять никаких зацепок — ни один не обмолвился об усыновлении–удочерении. Они вообще не очень–то распространялись о своем детстве.

Отчасти разочарованный, я отложил бумаги и призадумался, уставившись в стену.