Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
А пока пришлось пожать плечами. Сейчас поинтересуемся.
— Уважаемый, э… Эти буквы что обозначают?
Толстяк-усилитель посмотрел на меня, как на дикаря.
— Ну, ты даё-шь! Добровольная народная дружина, вот что! — важно ответил он неожиданно звонким для такого возраста голосом. — Ты чё, не помнишь?
Вообще-то, вопросы про «помнишь-не помнишь» на Жестянке надо задавать с большой осторожностью. А лучше вообще не задавать. По всем понятиям так.
— Издеваешься? — сразу набычился я.
— Но-но! Я при исполнении!
— Следи за языком, дружина.
Тот дёрнулся, открыл было рот, но ответить не успел.
— Руку с приклада сними, отстрелю, — очень нехорошим голосом предупредил его Спика, положив правую на открытую кобуру.
— Прекращайте там! — крикнул от двери только что вышедший к столу дежурный. — Матросов, что опять? Наблюдай за городом и периметром, сколько говорить можно? Бинокль возьми.
И уже нам:
— Старший кто? Давай сюда. Выстраивай личный состав в живую очередь. Фамилию пусть находят сами, все отмечаются на выезд. Затем каждому нужно будет письменно ответить на пару вопросов и расписаться два раза с расшифровкой, ручка всего одна. Ученическая, — зачем-то добавил он.
Вот вам и изменения.
Пошёл первым. Ручка оказалась чернильной, ещё одно нововведение.
— С непроливашкой знаком? — спросил военный, заметив во мне некоторое смятение.
— Теоретически.
Не думал, что когда-нибудь доведётся ей пользоваться! Я почти удачно расписался в журнале, но сразу измазал в чернилах ладонь. Затем осторожно взял отпечатанный на пишущей машинке разлинованный бланк и два раза поставил «нет» напротив вопросов, знаю ли чего о судьбе пропавших и слышал ли от других.
Учись, Спика, тонкостям бюрократии! Молодчики! На скорую руку слепили дебильный опросник, подшили, и оперативно-розыскное мероприятие проведено!
Выводить каракули пришлось с незлым тихим словом, то и дело погружая примитивную ручку с пером в хитро сделанную чернильницу и немилосердно разбрасывая кляксы. Да-а… Быстро отскочить дамам не получится, кури, братва.
Отмучившись, я по команде помахал листочком, просушивая чернила, затем протянул бланк дежурному.
— А где Леон? — поинтересовался из вежливости.
— Утром сняли с должности, под арестом он, — строго ответил дежурный бесцветным голосом, поправляя повязку, и досадливо поморщился. — Теперь негласными проверками доставать будут.
Дальше расспрашивать не стал. Утром, это самым ранним утром. Не после совещания с выволочкой и командирским планшетом в ухо, а рывком, с налёта. Значит, крайний беглец, скорее всего, прошёл через его сонное тело. Или за взятку.
Женщины неторопливо заполняли документы.
Я опять обратил внимание на крышу будки. В машине есть рация немного помощней моей, а вот антенна… Хорошо бы кое-что выяснить заранее. Ну и предупредить. На Дивном озере стационарная радиостанция включена частенько, у них в генерации ещё и ветряк работает. В задачу станционных входит прослушивание эфира, так как точка расположена на господствующей высоте, лучше не придумаешь.
Мордовский папа на связь выходит редко, но днём шансы есть. Ну а Замятина никогда в эфире не выловишь, хотя рацию имеет.
— Командир! — я мотнул головой наверх. — У тебя антенна в рабочем состоянии?
— Кто её знает, — пожал он плечами, — мы уже давно рацией не пользуемся, у нас проводной телефон и носимые. Зачем тебе?
— Слушай, мне бы к ней подключиться ненадолго. С нашими надо связаться. Заодно спрошу о пропавших. Там штекер какой?
— Стандартный, — ответил он после недолгого раздумья. — Ладно, сейчас вытащу кабель в окошко, он длинный. Ты сбоку подходи, вытянешь. Только ненадолго!
— От души! — поблагодарил я его оборотом, очень популярным среди поселковой молодёжи. Или я тоже молодёжь?
Со станцией удалось связаться почти сразу. На связи был наш ветеран караульной службы Джон. С ним два сменных прикомандированных из новичков. Нет, никто к ним на станцию не заходил, на велосипеде не заезжал, характерного стрекотания мопедного мотора они не слышали, с вышки в долине никого не замечали, радиоэфир ничего парням не подсказывал.
Но один разведпризнак всё же есть: три дня назад со стороны Большой реки были слабо слышны одиночные выстрелы неизвестного происхождения. Скорее всего винтовочные. В маленьком гарнизоне всё нормально, информацию о происходящем в Переделе и вокруг Джон принял, бдительность они удвоят, попробуют в ближайшее время ретранслировать сообщение на Пятисотку. Приблизительное время прохода по траверсу станции на магистрали записали, при необходимости выйдут на дорогу для согласования действий.
С Мордовским папой непонятно. То ли законнектились, то ли нет. У рации был кто-то из младших Фроловых, качество связи лишь моментами вытягивало на троечку. Итог таков: я несколько раз раздельно и громко повторил время прохода конвоя, надеюсь, услышали, посмотрим… Как и ожидалось, с промысловиком Замятиным связаться не удалось.
Тем временем регистрационная волокита подходила к завершению. Женщины начали рассаживаться в кузове, поторапливая оставшихся товарок. Я сматывал кабель, сразу его протирая; эта почти бесхозная антенна нам ещё не раз пригодится.
Все на местах, оставалось поблагодарить дежурного за человеческий подход и можно ехать дальше. Но дежурный застыл у двери с телефонной трубкой возле уха и часто кивал, почему-то поглядывая на меня.
— Про нас базарят, — догадался Мустафа, толкнув меня под локоть.
Похоже. И в чём дело?
Дежурный повесил массивную трубку, махнул рукой толстому помощнику, демонстративно державшемуся на удалении, и медленно направился к нам.
— Выходим, стволы! — негромко скомандовал я. Если что, то в тесноте кабины неподвижного грузовика мы просто мишени. Спика спрыгивать с плиты не стал, нет лучшей брони, чем плита гравилёта.
Чего я дёргаюсь? Привычка, порой мешающий мирной жизни рефлекс. Звонок и звонок, сейчас узнаем.
— Тут такое дело, товарищ… Рубин, да? — начал дежурный, сделав удивлённое и одновременно несколько растерянное лицо, — Начальство сюда едет! Не просто начальство, а сам господин Волков, он…
— Глава города, — подсказал я.
— Он самый. Господин Волков просил вас задержаться и дождаться его.
— Понятно, — коротко откликнулся я. — А зачем, можно поинтересоваться?
— Не могу знать! Фух… — дежурный от волнения окончательно перешел на официальный солдафонский. — Но он очень просил.
— Да понял, понял, — кивнул я.
— Слушайте… Чисто с добром! Советую его дождаться, мужики, — сказал он уже нормальным голосом. — Во избежание. Какое-то реально важное дело, я не помню, чтобы городские вожди сюда звонили, не в уровень. Короче, не глупите, а мне надо срочно в комендатуру позвонить, непосредственному начальству.
«Звони, брат, звони быстрей, а то голову снимут вместе с погонами…» — подумал я.
И что делать будем? Оглянулся на грузовик. Ёлки, я никогда не видел сразу столько любопытных женских глаз! И развёрнутых ушей.
— В сторону отходим, парни, и потише, — скомандовал я, жестом предлагая подчинённым не отставать.
— Не нравится мне эта хрень! Давай-ка свалим, командир, полным ходом, вот это точно будет во избежание, — через десяток шагов предложил Спика.
— Согласен! — Мустафа тут же поддержал друга. — Разбираться лучше из гарнизона.
— Ага. Вот так и поссоримся надолго с городскими на пустом месте. Хотите как раньше, ни войны, ни мира? — напомнил я. — Тут простого решения нет.
— А если арестуют?
— Мустафа, за что арестуют?
— Да хоть за что, Денис, подставили нас! — теперь уже Пикачёв пришёл к нему на помощь. — Бабушку изнасиловали! Скозлил кто-то! А нам на киче чалиться.
— Не похоже, Спика, — усомнился я, одновременно показывая, что орать не нужно. — Сам подумай, если поставлена задача нас арестовать, то сам Волков сюда не поедет. Зачем? Он чиновник, а не волкодав. А что если огневой контакт, стрелкотня, в результате которой главе города чужие или свои просверлят третью ноздрю? Не…
