Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
Поэтому многие старожилы обвыклись настолько, что уже не торопятся вернуться на Землю, где всё мелкое, а часто мелочное, скандальное, что в отношениях, что в характерах.
Роли уже распределены. Одни держат в руках и развивают цивилизационный центр, а другие неустанно двигают фронтир, заново создавая Россию. Мне кажется, что вот эта привычка к широте и сделает своё дело.
Был уезд, а будет край.
Глава 6 На пути к вечному миру
Нумерация домов в Переделкино начинается с севера. Именно так исторически началось освоение русского сектора — сначала на карте появилась Пятисотка, а уж потом город, где первые жители начали обживать северную часть. Поэтому плотно застроенный жилой район южной части города вдоль улицы Центральной называется Большие Номера, то есть, двухзначные. Или просто Большаки.
Впечатления копились. Со времени моего последнего визита городские дома приобрели ещё больше плохо сочетаемых, в классическом архитектурном понимании, элементов. Вы когда-нибудь видели вынесенную чуть ли не на метр от фасада башенку, на крыше которой торчит петух-флюгер, а внизу зачем-то висит «ловец снов»?
Нет, ребята, слово «эклектика» слишком слабое, чтобы передать безудержный порыв вдохновения авторов, сбивающий гостей города с ног. Пожалуй, это такой Монти Пайтон на максималках в версии шоу Бенни Хилла. Может, всё это и делается для культурного шока?
Зато запоминается. Если не обращать внимания на сокрушительное воздействие взбесившейся архитектуры на мозг и сознание парализованного наблюдателя, то сочетание несочетаемого со временем начинает нравиться. Видимо, происходит глубокая архитектурная интоксикация, главное — побороть первый рвотный позыв, а дальше уже начинаешь получать удовольствие.
Гарнизонный магазин расположен на первом этаже двухэтажного каменного дома в архитектурном стиле «сталианс» с лепными балкончиками и узким палисадником с кустами сирени. Стоимость квадратного метра намного выше средней по рынку. Площадь у заведения приличная, мы занимаем два этажа или одну сторону первого подъезда. На втором — комната директора магазина, а заодно и нашего резидента, радиоузел, служебка, ванная комната и маленькая гостевая, где я и собираюсь остановиться.
Вывеска бесхитростная, но с хитринкой — «500+». Сразу понятно, чей это магазин. А «+» добавляет интриги, как сказал директор, профессиональный маркетолог. Тут и отсылка к чему-то положительному, и намёк на то, что когда-нибудь точка перерастёт в нечто большее.
С нашей стороны на крыше установлена длинная антенна радиостанции дальней связи, обеспечивающей связь магазинной резидентуры с диспетчерской посёлка. То есть, с легендарным радистом Некрасовым. Это, конечно, большой шаг в развитии системы коммуникации общин. Удобно всем, в том числе и администрации города, когда есть необходимость срочно передать информацию в Пятисотку без отправки нарочного.
Я недолго постоял на крыльце, внимательно изучая плотно набитую текстом табличку, на которой имелась вся нужная информация, начиная от «Объект автономного промышленно-жилого образования «Пятисотка», и усмехнулся. Надо же, у нас, оказывается, «образование», чуть ли не опухоль. Нет, канцелярское дуболомство неискоренимо.
С усилием толкнул тяжёлую старинную дверь. Услышав звук бронзового колокольчика, молодой человек, сидевший за чтением свежего номера газеты, быстро вскочил и негромко кашлянул в кулак, отложив раскрытую газету на механический советский арифмометр «Феликс». У нас в бухгалтерии тоже пара таких «компьютеров» стоит. И ещё один на станции, там учёт сложный.
— Чем могу?
— Директор на месте? — строго спросил я.
— Пока на месте. Э-э… Сейчас позову, — сообразил он и потянул вниз свисающий с потолка сигнальный шнур. — Вы, если не ошибаюсь, товарищ Рубин?
Я кивнул. Хлопец из местных. Выше среднего роста, длинноногий, сухощавый, со светлыми волосами, собранными плетёным кожаным ремешком в хвост. Годится. Такого при надобности можно без всяких там радиоволн и марафонцем погнать с депешей. Взгляд мазнул по жирному газетному заголовку на первой странице. «Опять шок? В Переделкино пропадает молодежь!». И шрифтом поменьше снизу — «Беззаботность или злой умысел?». Хм-м… А ведь я «Уездные вести» так и не почитал. Зачем покупал, спрашивается? Чтобы её свёрнутой в трубочку носить, как шпион по дороге на явку?
Директор магазина спустился быстро. Колоритный мужчина — так про него говорят городские красавицы на выданье. Для немногих посвященных он Виктор Афендиков, все остальные зовут его просто Греком. Такой же позывной. Он и есть этнический грек, приазовский, а точнее, мариупольский.
Рассказывал, что именно греки, перебравшись из Крыма, первыми начали осваивать Приазовье, а затем расселились по всей территории Донецкой и Луганской областей. Формальной причиной переселения стало желание сохранить христианскую идентичность и избавиться от гнета крымского хана, в действительности же огромную роль сыграл экономический фактор.
На территории Мариупольского греческого округа поселились две группы греков — греки-румеи и греки-урумы. Корни слова «Рум» очевидны — Рим, Византия. И те и другие исповедуют православие, однако греки-румеи говорят на диалекте новогреческого языка, а урумы — на тюркском урумском языке, уходящем корнями в половецкие наречия. Я не интересовался, какой язык родной для него, но говорит наш Грек по-русски.
И выглядит он как грек, в моём представлении. Жёсткость тёмных волос ёжиком смягчают залысины и благородная седина. Нос у него какой-то не особо греческий, а вот глаза с хитрецой, уставшие, внимательные — явно греческие. Афендиков невысок, животик в пределах эстетической нормы, но некая покатость присутствует. Грек очень быстро, даже резко двигается, имеет острый ум и большой коммерческий опыт.
— Какие люди! Слава богу, а то я вас вчера ждал, — Виктор по-свойски протянул открытую ладонь.
— Не успевали машину доделать, — широко улыбнулся я. Общаться с Греком легко и приятно.
— Много красавиц привёз?
— Тринадцать.
— Ого, целый гарем! Поместятся у Назаровой?
— Должны, мы заранее это оговаривали.
— Ну и хорошо, — удовлетворенно заключил Виктор, словно это была его проблема. — Так, давай-ка прямо с дороги, да ближе к столу, чтобы не ждать вечера. Закусим, поговорим о делах наших грешных... Олег, без меня обойдёшься?
Что на это может ответить не приглашённый на праздник жизни подчинённый? Олег и до этого вполне без начальства обходился, но сейчас не выдержал, сделал кислое лицо.
— Подожди, Грек, не гони так. Мне ещё нужно кое-куда зарулить по делам. Я хотел у тебя остановиться, чтобы в тишине и без хохота, приютишь?
— Какой вопрос! — делано возмутился он.
— Тогда успеем наговориться. Осмотреться надо.
— Решено. Денис, ты, помню, упоминал, что в преферанс играешь? — неожиданно поинтересовался директор.
— В «сочинку», ага! — с искренним интересом подтвердил я. В гарнизоне, похоже, в преф умеет играть только Казанников, но к нему не подкатишь, не решусь.
— Ну, наконец-то! — вскричал он, обегая стол и хватая меня за плечи. — Не с кем было, понимаешь, молодёжь только в смартфонах играть может! Ладно, осматривайся.
Осмотреться здесь можно на загляденье. Старенький, поскрипывающий, но натертый мастикой до блеска паркет заставлял вошедшего задуматься о чистоте своей обуви. Красивая лепнина на потолке. Электрическая люстра, четыре керосиновых фонаря, плотные шторы на двух окнах, минимум мебели.
Половина одной стены занята «полигонными товарами» — предметами грабежа баррелей, в основном людских. Цветной шёлк парашютов, кроме красного, ведь мелкие грузовые бочки и вблизи Передела приземляются. Кожаные и прочные тканные ремни и ремешки, пряжки и застёжки, титановые кольца, скобы и карабины, куски ложементов, прочие элементы внутренней оснастки капсулы, прямоугольники, вырезанные из комбезов. Но не комбезы целиком, их не купят, только под заказ.
