Серый Дол - Николай Покуш
Ханрис раздумывал над этим некоторое время, всё так же не шевелясь, а затем пришёл к неутешительному выводу:
"Они меня не тронут. Я теперь, в некоторой степени, один из них" - от этой мысли стало противно, и Ханрис тут же поправился: - "Они считают меня одним из своих".
Иного объяснения не находилось, и Ханрису пришлось принять, что его неожиданное исцеление связано с тем, что эти чудовища с ним сделали. Но что бы они там не сотворили, одной из таких тварей охотник становиться не собирался. Он выздоровел, раны затянулись, тело обрело силу а глаза теперь видели в кромешном мраке? Отлично, он использует всё это, чтобы выбраться отсюда. Сразу, как только напьется воды.
Ханрис, всё же действуя осторожно, не желая привлекать к себе ненужного внимания местных жителей, стал выбираться из своего лаза. Когда вылез полностью, заметил, что на него посмотрел тот, который занимался поделкой, но во взгляде жутких жёлтых глаз не появилось никакого интереса, а через пару секунд тварь вновь вернулась к своему занятию.
"Значит я прав, они считают меня своим".
Ханрис не знал, радоваться этой мысли или пугаться её. И решил просто принять как данность и использовать себе во благо.
Занятные половым актом монстры двигались всё быстрее, их порыкивания и отвратительные гортанные хрюканья становились всё громче - кажется дело шло к своей кульминации. Благо, что путь Ханриса лежал в другую сторону, он искренне не хотел проходить рядом в такой интимный момент. И всё же дорога к воде неизбежно вела через двух других спящих тварей. Ханрис стал осторожно обходить их, ступая мягко и аккуратно, но один из них таки открыл веки и вперил в него свои жёлтые глаза. На какое-то мгновение они замерли, глядя друг на друга, а затем тварь рыкнула, и резко подавшись вперёд махнула когтистой лапой, от которой Ханрис едва успел увернуться, отступив на шаг назад и с некой хладнокровностью отметив, что и рефлексы у него теперь стали куда лучше, чем были когда-либо в жизни. Он приготовился отражать новую атаку, но тварь лишь оскалилась на него, а затем вновь опустила голову на пол и закрыла глаза.
"Решил, что я пристаю к твоей женушке, уродец?" - подумал Ханрис, не различив никаких выраженных половых признаков (не то чтобы он их искал), но подумав, что эта парочка, прежде чем уснуть в объятиях друг друга, занималась тем же самым, что и те, чьи рыки гулких эхом сейчас разлетались по пещере.
Добравшись наконец до маленького озерца, Ханрис упал на колени, и долго, жадно пил ледяную воду, чувствуя как приятный холод растекается по его телу. Напившись он умыл лицо, шею и руки, постаравшись, правда без особого усердия, смыть с них запёкшуюся оленью кровь. Отражения своего в глади озера он не увидел, было слишком темно, лишь слабо светились две жёлтые точки, глядящие на него из воды.
"Видать нельзя научиться видеть в темноте, не обретя глаза демона" - с горечью подумал он, боясь осматривать себя в поисках иных изменений, которые могли произойти с его телом. Он не хотел знать, насколько сильно теперь похож на этих монстров. Пока не хотел.
Утолив жажду, Ханрис вновь стал прислушиваться к запахам, царящим в пещере, и наконец вычленил тот, который искал, едва уловимый, и всё же это был запах хвои и полога осеннего леса, запах свежего горного ветра, запах свободы. Из этой пещеры был выход, не могло не быть, и Ханрис теперь знал в каком направлении тот находится. Не желая более ни минуты оставаться в логове этих мерзких чудовищ, он поднялся и направился в один из больших ходов, ведущих прочь.
Тоннель спускался, затем поднимался, дважды разветвлялся.
"Какая-то огромная сеть пещер" - подумал Ханрис, и вновь, ориентируясь на свой тонкий нюх, выбрал направление.
Запах леса опьянял, становясь всё сильнее. Он двигался прямо к выходу, оставалось пройти совсем немного и, понимая, что вот-вот вынырнет из удушливых подгорных ходов, Ханрис уже готов был перейти на бег, как вдруг, за очередным поворотом, ему путь преградили сразу две твари. Они вынырнули из узких боковых ходов, словно только того и ждали. Первая свирепо зарычала, и как только Ханрис повернулся, готовясь сцепиться с ней и убить, пусть хоть голыми руками, лишь бы выбраться отсюда, вторая, вынырнув сбоку, сбила его с ног мощным толчком в плечо. Ханрис покатился по полу, но быстро встал на ноги. Однако твари больше не нападали. Они встали в проходе, полностью перегородив его.
- Выпустите меня! - истошно завопил Ханрис и ринулся вперёд, не в силах устоять перед желанием как можно скорее оказаться на поверхности.
Одна тварь кинулась ему навстречу. Он увернулся от удара когтистых лап, поднырнув ей под руку. Проскользнул мимо, но тут же получил удар от второй, полоснувший ему по груди. Ханрис отскочил в сторону, но не достаточно быстро, и его спину обжёг новый удар, располосовавший кожу между лопатками четырьмя длинными и глубокими ранами.
Ханрис завопил от боли и кинулся к стене, спасаясь от нового удара, а затем, вжавшись в камень спиной, сделал несколько шагов в обратную сторону. Стражи не сдвинулись с места.
"Они меня не выпустят" - с досадой понял он.
Свобода была так близко. Оставалось сделать двадцать, ну может тридцать шагов, и где-то там, за поворотом должен был быть выход. Ханрис точно это знал. Там могло светить солнце или звёзды - Ханрис не ведал день сейчас или ночь, он даже не мог понять, сколько времени уже провёл тут. Но не желал оставаться более ни минуты. Вот только как пройти мимо этих свирепых стражей?
- Вот был-бы у меня меч! - выкрикнул он, не в силах сдерживать негодование. - Тогда бы сразились на равных, ублюдки!
Одна из
