Серый Дол - Николай Покуш
- Стой, дружище, - сказал вдруг Сайн, явственно чувствуя тяжесть нависшей над ним беды. - Может нам всё же не стоит этого делать?
- Ты слышал, что сказал Ломар? - проговорил Маллид не оборачиваясь. - Нам нужны эти вещи, чтобы сражаться.
- Нужны ли? Не окажутся ли они опаснее для нас, чем эти твари из леса? Посмотри, что один такой предмет сделал с Ломаром. И что сотворил с тобой. Мы поклялись, что больше их не коснёмся.
- Поклялись, - кивнул Маллид. - Но только когда покинем поля боя, помнишь? Когда наша война закончится. А теперь, ты разве не видишь, война явилась прямо к нашему порогу. Так или иначе, скоро нам вновь предстоит вступить в бой. А в любом бою, исход решает оружие, которым ты владеешь.
С этими словами, Маллид откинул тяжёлую крышку.
Глава 8: Зов Ночи
Ханрис не помнил, в какой конкретно момент тьма начала рассеиваться перед ним. Это случилось так плавно и естественно, словно само собой разумелось. И он ничуть тому не удивился, пока вдруг не задумался о том, что в месте где он оказался, нет никаких источников света, и не видны отсюда были: ни солнце, ни звёзды, ни Рунон. Однако кромешная тьма, царящая здесь, перестала быть ему преградой. Слух и обоняние тоже заметно обострились, но наравне с тем, что он теперь видел в темноте, всё остальное отходило на второй план.
После того, как он вкусил плоти оленя, Ханрис забылся глубоким сном. Сколько пробыл в нём - не знал, но когда проснулся, чувствовал себя просто великолепно. Ни одна рана больше не болела, все они остались лишь шрамами на теле, словно давно зажившими. Даже страшный укус, который должен был оставить Ханриса калекой на всю оставшуюся жизнь, зажил и более не беспокоил и не мешал подняться на ноги. Более того, Ханрис вдруг понял, что может вдохнуть полной грудью. Ему этого не удавалось уже давно, и любая попытка заканчивалась приступом кашля. Пропали и хрипы, которые сопровождали его дыхание. Смертельный недуг отступил. Исчез без следа, хотя сулил ему кончину уже в самом ближайшем будущем. Тело же налилось такой силой, какую Ханрис не ощущалась со времён своей молодости.
После того как схлынула эйфория от новых ощущений своего здоровья и крепости, в голову охотнику стали приходить разные вопросы, главным и самым болезненным среди которых был:
"Чем же я заплатил за такое чудесно исцеление?"
Все ответы, которые он смог придумать, заставляли сердце замирать от ужаса. Тогда-то Ханрис наконец и обратил внимание на то, что стал зрячим. Мрак рассеялся, и хоть мир не наполнился красками, а остался словно-бы чёрно-белым, будто погружённым в вечные сизые сумерки, всё же окружение он видел довольно чётко. А находился Ханрис в какой-то узкой пещере, где едва смог бы подняться в полный рост. Выход отсюда был лишь один, и из него тянуло множеством разных запахов, но в первую очередь охотника привлёк аромат воды. Прислушавшись, он различил и её звук: приятное тихое журчание. Тут же жажда дала о себе знать, и Ханрис, не желая больше задаваться сложными вопросами, отправился искать на них ответы.
Пещерка резко заворачивала через пять шагов. За поворотом потолок стал ещё ниже, и с каждым шагом всё более опускался на голову Ханриса, заставляя его вначале присесть, затем лечь и ползти, но совсем недолго. Скоро лаз вывел его в пещеру куда больших размеров. С её сводов, находящихся на высоте тринадцати-пятнадцати хвостов, свисали острые сталактиты, а их близнецы торчали из пола, превращая эту вытянутую пещеру в зубастую пасть гигантского каменного создания. И здесь он оказался не один. Сразу же заметив это, Ханрис застыл, высунув из своего лаза одну только голову и правую руку.
Семь омерзительного вида существ, с грубой серой кожей и клоками густых белых волос по всем телу, сидели тут и там, возле зубов-сталагмитов. Четверо спали, сгрудившись группками по две твари, и прижавшись друг к дружке как старые любовники. Ещё двое хрипели, рычали и дёргались на полу, молотя друг друга лапами, и вначале Ханрису показалось, что они дерутся, а затем он заметил, какие движения те производят телами и понял, что эти мерзкие твари совершают половой акт. От данного осознания Ханриса чуть не вывернуло наизнанку и он поспешил отвернуться. Последняя тварь в одиночестве сидела в углу и самозабвенно ковыряла когтями что-то белое. Присмотревшись, Ханрис понял, что это длинная кость, не человеческая, скорее оленья. И тварь ковыряла её острыми когтями, как ножом, пытаясь вырезать какую-то форму. Ему тут же вспомнилось ожерелье снятое с убитого в пещере монстра. У этого на шее и на запястьях весели похожие украшения, и ещё у нескольких тварей в пещере он заметил такие-же.
"Властитель всемогущий! Я прямо у них в логове!"
Ни одно из существо пока не обратило на него внимания, и Ханрис внимательно огляделся.
Из пещеры вело множество ходов, испещрявших каменные стены как пчелиные соты. Некоторые были таки-же узкие, как и лаз из которого он вылез, а иные даже ещё уже. Но были и большие коридоры, уводящие в неизвестность.
Пахло здесь гнилым мясом, запёкшейся кровью и звериным потом, но Ханрис отметил это с безразличием. Просто запахи - они больше не были ему отвратительные, лишь несли в себе некую информацию, из которой Ханрис без труда вычленил самую важную для себя - воду, а остальное сделал фоном.
Оказалось, что вода находилась прямо здесь, он стекала по дальней стене пещеры, собираясь в малюсенькое озерцо. К нему и стоило направиться в первую очередь, но как он мог пройти мимо всех
