Серый Дол - Николай Покуш
Он попытался вспомнить, что же привело его сюда. Мысли возвращались к тем событиям нехотя, словно его сознание не желало этого, пытаясь тем самым оградить и защитить его от собственных поступков. Он вспомнил, как сидел возле могилы отца. Тогда ещё был день, и он чувствовал себя отвратительно. Сейчас всё изменилось. Жар спал, и Ронар ощущал приятную прохладу. Пропала и слабость, теперь юноша чувствовал себя на удивление бодрым и полным сил, как если бы хорошо выспался и сытно позавтракал. Да, он вспомнил и страшный голод, от которого крутило живот. Он так хотел есть. И он ел. Но что?
И тут Ронар вспомнил, как манящий аромат живой плоти свёл его с ума. Как он накинулся на свинью, как стал рвать её руками.
«Это было взаправду?» - спросил он себя холодея от ужаса.
Нет, сейчас казалось, что он не мог так поступить. Это должно было быть сном, и ничем иным. Лишь кошмарным сном. Но воспоминания всплывали всё ярче и чётче, лишая надежды на то, что он видел сон. Тот кошмар происходил наяву.
- Синта, - вымолвил Ронар одними губами.
Он вспомнил, что там была сестра. Вспомнил и взгляд девушки, от которого тут же ему захотелось зажмуриться и закрыться руками, как от удара отцовского ремня, сулящего не только жгучую боль, но и куда более жгучий стыд за провинность, приведшую к столь позорному наказанию. Синта смотрела на него, как на чужака. Как на отвратительно и жуткого незнакомца. Смотрела и не верила, что перед ней стоит брат.
Именно этот взгляд вернул его в чувство и именно он заставил Ронара ринуться прочь, бежать от содеянного и от сестры. И он бежал. Как долго? Как далеко? Ронар не знал. Жажда привела его к реке, но чисто инстинктивно, как зверя а не человека. Он захотел пить, а ещё хотел спрятаться, и вот он оказался здесь.
«Властитель милосердный, что же я натворил?!»
Ронар поднял перед собой руку. Она была в грязи, но под черным слоем виднелось нечто ещё.
Кровь...
Засохшая кровь покрывала его пальцы, забилась под ногти. Её бурые потёки спускались по предплечью до локтя.
В приступе отвращения Ронар кинулся на четвереньках к реке и стал смывать с рук свиную кровь. Костяшки тут же заломило в ледяной воде, но Ронар продолжал тереть, с усердием близким к безумию. Тёр и тёр, вырывая волосы, царапая кожу ногтями. Тёр и тёр, словно мог стереть и собственные воспоминания. Затем вдруг остановился, поняв, что кровь покрывала не только его руки. Он чувствовал её на губах и лице, на груди, плечах и шее, от неё слиплись волосы на голове. В крови был он весь.
Тогда Ронар вскочил и кинулся в реку, не заботясь об одежде и обуви. Ему хотелось погрузиться в ледяную воду полностью, как можно скорее. Мышцы свело от холода, но он продолжал двигаться вперёд, пока не зашёл в воду по пояс. И тогда Ронар нырнул.
Через секунду вынырнул, фыркая и отплёвываясь. Стал растирать себя руками, смывая с кожи и волос кровь. Снова нырнул. Затем ещё раз и ещё. И лишь когда нахождение в ледяной воде стало совсем уж невыносимо, он выбрался на берег и снова рухнул в грязь, обхватив руками плечи и подогнув колени к груди. Его трясло, то ли от холода, то ли от отвращения к себе. Ронар застонал, стуча зубами.
Его тело согревались на удивление быстро. Словно он сидел у костра. Прошло не больше пяти минут, а холода он уже не чувствовал, хотя одежда оставалась ещё мокрой. Его физическое состояние было абсолютной противоположностью душевному. Ронар ощущал себя хорошо, даже прекрасно. Он чувствовал переполняющую мышцы энергию, звуки и запахи окружающие его различал явственно и чётко, а температура была приятной и комфортной. Ничего не болело, не зудело и не вызывало беспокойства. Он был здоров и полон сил. Но в душе юноша был раздавлен, уничтожен и унижен. Он ненавидел и боялся себя так сильно, что готов был утопиться в этой самой реке. Мысль о том, что он способен потерять над собой контроль, превратиться в отвратительное, алчущее крови и сырой плоти животное, казалась настолько жуткой, что Ронар едва сдерживался чтобы не завыть от отчаяния. И этот страх был гораздо сильнее того, что он испытывал в тёмном логове неведомой твари. От той твари можно было убежать и с ней можно было сражаться. Но от себя не убежишь, и как сражаться с самим собой?
"Что со мной? Властитель всемогущий! Что со мной твориться?!"
- Ронар, - раздался снова этот шипящий голос, и парень, вскрикнув, вскочил на ноги, озираясь по сторонам.
Рядом никого не было. Всё та же гладь реки, с торчащими из неё и едва покачивающимися на ветру камышами и быстро темнеющее небо над головой. Туман поднимался выше и сумерки сгущались на глазах, но в них не угадывалось никаких чудовищных очертаний. И всё же Ронар больше не намерен был здесь оставаться.
Он быстро взобрался по склону берега, и оказался в поле. Впереди, чёрной зловещей тенью высились горы, укрытые лесом. По высокой траве, от каждого дуновения ветра, пробегала волна.
Здесь уже Ронару не составило труда сориентироваться. Просмотревшись к окружению, и к очертаниями противоположного берега, который пока ещё удавалось разглядеть, он понял, что убежал от своего имения на юг, почти на целую лигу. Ближайшим, если идти вдоль берега, будет имения Маллида, а если взять западнее, к горам, то Ломара. Дальше уже их земля, граничащая на востоке с имением Ханриса, а с севера примыкающая к владениям Сайна.
