Серый Дол - Николай Покуш
Маллид же не находил себе места. Слишком долго Драйган с Ханрисом не возвращались. Да, в другой ситуации не о чем было-бы волноваться, Ханрис бывало проводил в лесу много дней, и уж кому как не ему, можно было без сомнений доверить жизнь сына. Только в этот раз всё было иначе. Они отправились искать неведомых чудищ, а не охотится на дичь и наслаждаться красотами гор. И если до сих пор не вернулись, значит, либо продолжают искать, либо нашли. Подумав о втором варианте, Маллид снова бросил взгляд на меч, который вчера наточил но так и не повесил на стену. Клинок лежал на обеденному столе, как напоминание его последнего разговора с Драйганом.
«Твою-то мать! Нужно было позволить сопляку взять с собой чёртов меч!»
Маллид наконец донёс до рта ложку с супом и скривился - его обед успел остыть, пока он сидел тут и пялился то в окно, то на меч. Он без сожаления вернул ложку в тарелку, рядом с которой лежал надкусанный ломоть хлеба, и отодвинул от себя. Аппетита всё равно не было.
Маллид протянул руку к кружке с пивом и сделал глоток. Но даже это не принесло удовольствия. Напиваться не хотелось. Что за напасть? Хоть сейчас седлай коня и скачи в лес, искать на камнях следы сына. Бред конечно-же, он ведь не Ханрис, и хрен чего разглядит. Разве что сам заблудится к чёрту. Но просто сидеть и ждать было для Маллида невыносимо. Более всего в жизни он, пожалуй, ненавидел именно ожидание.
«Тебе что, ёж в задницу забрался?» - вспомнились ему слова Ханриса, сказанные много лет назад. Губы Маллида расплылись в улыбке. Тогда ему эти слова показались обидными, а сейчас смешными. Но когда же Ханрис сказал их? Маллид напряг память, силясь вспомнить.
«Ну да! Конечно! Чёртова засада на восточном тракте» - вспомнил он.
Та засада длилась три дня. Их направили в глубь вражеский земель, чтобы перехватить гонца, везущего герцогу донесения с фронта, а так же, если повезёт, планы расстановки войск неприятеля. Все три дня лил дождь. Они сидели в небольшом леске, промокшие до нитки. Из еды только жёсткое вяленое мясо да ягоды, от которых стало крутить живот на второй день. Сидели и буквально ничего не делали. Ждали того, кто мог и не появиться - разведка часто ошибалась. Днём, переговариваясь в пол-голоса играли в кости, ночью жались друг к другу чтобы не замёрзнуть на смерть - костёр-то разводить нельзя. Ханрис вёл себя спокойно, а вот Маллид, уже к концу первого дня пришёл в неистовство. Кажется, он тогда сумел переругаться с каждым человеком в отряде, и даже пообещал кое-кому башку раскроить, как только вернутся в расположение. Зато, когда неприятель появился, и оказалось, что это не какой-то занюханый гонец, а целый боевой отряд, немногим уступающий им в численности, зато облачённый в более тяжёлую броню, Маллид вволю отвёл душу.
Ему вспомнилась та ярость, с которой он бросился на врага, когда, наконец, прозвучала команда атаковать. После того как отстрелялись лучники, он с криком ринулся в бой, ломая ветки на своём пути и сжимая в ладонях рукоятку этого самого меча. Один бедолага, в длинной кольчуге и шлеме с опущенным забралом, едва успевший выбраться из под туши упавшей лошади и обнажить меч, первым попался ему на глаза. Маллид подлетел к нему как вихрь и нанёс столь стремительный удар, что враг не сумел его отразить, лишь сделать шаг назад, что и спасло его от мгновенной гибели. Меч скользнул по шлему, не пробив его, но оглушив противника. Уйдя влево от неуклюжего ответного выпада, Маллид чуть присел и загнал клинок под мышку врага. Тот заверещал как баба, когда по лезвию заструилась кровь, смешивающаяся с дождём. Маллид вырвал меч и следующим ударом почти срубил врагу голову. Орать тот сразу перестал, а лишь забулькал и, заливая кровью герб своего герцогства, - хищную птицу с копьём в когтях, вышитую красной нитью на белой ткани накинутой поверх кольчуги, - рухнул в грязь.
Тут же Маллид отбил выпад справа. Сталь звякнула о сталь. Новый противник оказался опытнее, был вооружён треугольным щитом и орудовал мечом мастерски. Судя по алому плащу за спиной - офицер. Он принялся наносить атакующие удары один за другим. Маллид отбивал их все, чувствуя, как промёрзшие за эти дни сидения под дождём мышцы вновь наливаются силой, как струится по спине пот.
Вокруг них шла битва: хрипели раненые лошади, кричали люди, звенела сталь и свистели стрелы. Рядом кто-то упал. Свой или чужой, Маллид не стал разбираться. Его взгляд был устремлён на противника. А вот тот допустил ошибку - отвлёкся на упавшее тело. Этого мгновения Маллид и ждал. И его было достаточно, чтобы он перехватил инициативу боя, сам став наступающим и начав наносить яростные удары. Один, второй, третий, затем обманка. Враг не повёлся. Маллид чуть не лишился преимущества, когда противник, разгадав его хитрость, не стал защищаться щитом, а провёл мощную контратаку. На пару секунд они замерли, скрестив мечи. Затем враг оттолкнул его мощным ударом щита, и атаковал колющим выпадом. Но Маллид вовремя ушёл вправо и тут же вновь стал наступать. Он плясал вокруг офицера, пытаясь вывести того из равновесия, вымотать, заставить совершить очередную ошибку. Выпад справа, выпад слева, и снова, снова, снова. Маллид не давал врагу ни мига на передышку, нанося всё новые и новые удары. Противник отбивал их все, одни щитом, другие мечом, но не мог нанести собственный, пока, вдруг, положение дел резко не изменилось. Маллид заметил второго противника за мгновение до его атаки. Ублюдок, с коротким мечом в руке, попытался напасть слева. Маллид отбил этот удар, но открылся первому. Офицер не стал терять времени даром и атаковал. Маллиду оставалось лишь отскочить назад, что спасло его от разящего меча, но споткнувшись о тело убитой лошади, он уже через мгновение рухнул на спину. Офицер тут же ринулся к нему. Он был хорош: быстро соображал, а действовал ещё быстрее. Собирался ткнуть Маллида острием в горло, и может
