Копоть - Максим Владимирович Виноградов
Даг печально покачал головой.
— В это трудно поверить, — тихо сказал он.
— Трудно, парень. Но придется.
Собравшись с силами, гангстер принял сидячее положение. Небольшой отдых пошел на пользу, теперь он уже не выглядел ходячим мертвецом. На плите свистел чайник, Джонсон залили кипятком заварку и передал стакан раненому.
— Теперь — почему я приперся сюда, — мрачно продолжил Джо, хлебнув из чашки, — Мне и идти-то больше особо некуда. Считай все, кого знал, подохли. Но есть и еще кое-что. Ты, Даг, получается тоже ввязался в эту историю. Пока лишь немного, бочком, но как бы тебе оно не аукнулось.
— Завтрашний груз? — Джонсон задумался, — Что там может быть? Что-то страшное? Опасное?
— Кто знает, Даг? — невеселая вышла у бандита усмешка, — От этих… зверей я теперь могу ожидать чего угодно. Может — партия чайников. А может — бомба с авто-активацией. И нервно-паралитическим газом в начинке. Как считаешь? Достаточно безумно для демонской братии?
Джонсон подскочил, на минуту поддавшись панике. И тут же постарался взять себя в руки. Все равно сейчас, ночью, ничего уже не переменить. Устинов, как-то, личного адреса не оставил. И вообще контактов никаких. Да и если сказанное раненным правда, то вся жандармерия на ушах должна быть. Найти сейчас и что-то поменять — бессмысленная затея.
Единственное, что нужно обязательно сделать — утром первым оказаться в участке. И предупредить старшего дознавателя… о чем? Да просто, сказать, что может быть подвох. Или отменить операцию, или утроить осторожность.
— Ну, вижу, ты все решил, — незваный гость поднялся на ноги, — Не затягивай с этим, парень. Все это выглядит, как дерьмо, а воняет еще хуже…
Он дошел до двери и сказал, не оглядываясь.
— Меня зовут Джонотан Лански. Звали. Теперь эта фамилия больше ничего не значит. Если когда-нибудь еще увидимся, за мной должок. Не знаю чем и как, но постараюсь помочь. Бывай, парень! Спасибо за хлеб-соль.
Скрипнула дверь, темный силуэт мелькнул в коридоре. Даг выглянул в окно, но ничего разглядеть там не сумел.
Закрыл створку, набросил засов. За время всех этих разговоров холод пробрал до костей. Пришлось опять греть чай и отогреваться под одеялом.
Голова гудела, слишком много мыслей метались в черепной коробке. Сон прошел, как ветром сдуло. Несколько часов Даг безуспешно мыкался, считал овец и делал дыхательную гимнастику. И только под утро забылся в зыбкой полудреме.
Завтракать не стал, кусок бы не полез в горло. Выпил крепкий кофе, чтобы хоть как-то привести себя в норму. Зато в отделение летел, как на крыльях — заявился раньше всех, удивив дежурных.
В жандармерии было неожиданно пусто. Ни капитана Сальери, ни прочих дознавателей. И приходить, похоже, никто и не собирался. Даг промаялся два часа, но народу не прибавилось. Вывод один — кавалерия в рейде. Не иначе, проверяет наводку с грузом от Лански. Никого Джонсон предупредить не успел. И теперь уже и не успеет.
Между тем, дневная суета закрутила Дага, как будто ничего из ряда вон не случилось. Стрельбище до обеда никто не отменял, тем более, что сверху спустили приказ «обеспечить стажера Джонсона табельным оружием». Инструктор взялся за него с удвоенным рвением. Даг обливался потом, но результат не заставил себя ждать. Уже к обеду стрелок, глядя на Джонсона, покачал головой: из тебя, мол, может выйти толк!
Даг настолько перенервничал, что обедать не пошел. Наскоро перекусил запасенным бутербродом. И все ждал, когда же будет что-то известно про груз.
Кавалерия заявилась часа в два.
Джонсон смотрел на входящих жандармов издалека и обливался потом. «Лишь бы все целы! Лишь бы без потерь!»
Один за другим в отделение вернулись все дознаватели. Усталые, злые, несколько пришибленные. Но явно живы и здоровы. Без видимых повреждений, во всяком случае.
Даг облегченно выдохнул.
А потом в жандармерию вошел Устинов. И посмотрел на Джонсона такими глазами… Там светилась крайняя степень удивления. Если не сказать больше.
«Ну ты, конечно, охренел!» — читалось в широко раскрытых зрачках старшего дознавателя.
Но сам он ничего не сказал. Даже задерживаться не стал. Просто ушел в свой кабинет.
***
— Так, Джонсон! Сегодня ты проставляешься! — Сальери светился донельзя довольной физиономией, — Хоть ты еще и стажер, но испытательный срок вышел! Месяц ты с нами, полет нормальный. А значит, вечером ведешь коллег в бар!
Даг оторвался от чтения помятой газетенки. Писанина та еще, но как источник информации о городских реалиях — почему бы и нет.
— Как скажете, кэп. Надеюсь только, что не разорюсь. Учитывая ваш голодный взгляд.
— Ха! Правильно мыслишь, стажер! Но голод тут ни при чем. Не есть идем, а пить!
Сальери хохотнул и побрел по участку, крайне довольный простецкой шуткой.
Что же, обычаи в разных мирах похожи до боли. «Проставиться» в новом коллективе — дело святое. Командный дух, дружба, все такое. Тем более, если речь идет про работу, где частенько приходится прикрывать друг другу спину. Тут взаимодействие между людьми выходит на первостепенный лад. Хочешь не хочешь, а придется доверять напарникам.
Поэтому Джонсон воспринял слова капитана спокойно. Он даже, в общем-то, давно ждал чего-то подобного. Отложил немного деньжат на поход. Даже подумывал сам созвать народ. Останавливало два препятствия: толком не успел ни с кем познакомиться и совершенно не представлял, где найти подходящее ситуации заведение.
К счастью, все решилось само собой. Капитан сам созвал народ на внеочередной корпоратив. Не все отделение, конечно, а тех, с кем приходилось работать лично. Приближенный десяток. Женщин среди них оказалось всего двое, что характерно. Посчитав возможные убытки, Джонсон решил, что терпимо. Дыра в бюджете, кончено, образуется, но голодать не придется.
Едва пробило восемь вечера, кэп самолично подал знак. Сослуживцы потянулись к выходу с заговорщицкими улыбками. В предвкушении праздника настроение у всех прыгнуло вверх на недосягаемую высоту.
Идти пришлось долго, но недалеко. К этому Джонсон никак не мог привыкнуть. Передвигались не выходя на открытый воздух, используя разветвленную систему переходов между домами. Одна арка,
