Копоть - Максим Владимирович Виноградов
Устинов хмыкнул. Потер ладони. Прикрыл глаза. Задумался секунд на пять. Видимо, взвешивал все «за» и «против». Решение он принял гораздо быстрее Джонсона.
Ответ его, вкратце, можно было уместить в двух словах: иди и ни о чем не беспокойся.
Мы тут все решим, а как и зачем, не твоего ума дела. В силовых операциях Джонсону участвовать рановато, в аналитики умом не вышел. Принес зацепку — и на том спасибо. Глядишь, появится у отдела штатный «источник» в криминальной среде. Это мы любим, это мы поощряем. Главное не зарываться, не лезть на рожон. О безопасности тоже не думай, обеспечим. Обо всем распоряжусь, приказ завизирую. Получишь и табельное оружие, и необходимое обеспечение.
В общем, от начальства Даг вышел в расстроенных чувствах. С одной стороны, все сложилось так, как хотелось. А если честно, то даже и лучше. С другой — ощущение, что тобой попользовались и отодвинули в сторону. Спасибо, но дальше мы сами.
К счастью, после обеда у Джонсона была намечена тренировка по «мордобою». Где из него весьма успешно выбили лишние мысли. И вообще всю эту дурь.
Местный мордобой — что-то с чем-то! Нет, понятно, что приемы все те же, в любом мире. В конце концов у человека ограниченное количество конечностей, и гнутся они под одними углами, где бы ты ни жил. Но вот комбинации… Да и общее направление, тактика. Вот это отличалось разительно.
В «том» мире, если взять любое «боевое искусство», то цель в схватке, явно или неявно — победить. Причем под «победить» имеется ввиду… ну, то что ты стоишь, а противник лежит. Грубо говоря. Примерно то же самое, если врагов несколько или они вооружены. Надавал всем по физиономии, уложил лицом в пол — молодец. Сам получил, упал — тренируйся дальше.
Здесь же подход кардинально отличался. Главная цель в бою — чтобы противник больше не захотел с тобой драться. Буквально. Чтобы развернулся и со словами «да ну нахрен!» ушел. А вот как этого достичь…
В основном Джонсону показывали приемы, которые он кроме как «подлянкой» назвать не мог. Если удар, то обязательно в самое больное место. Глаза, шея, печень. Бить в пах также считалось не зазорным, а очень даже полезным. Приветствовались щипки, тычки, вывихи. Вместо ударов кулаком — хлесткие пощечины. И подобные штуки.
Мастеров называли «аскерами». Местная каста воинов или самураев — Джонсон так и не разобрался, какое сравнение вернее. Рассказывали про них всякие небылицы. Но если отбросить лирику, выходило, что такие профессиональные бойцы тренируются всю жизнь. И, как ни странно, достигают в своем деле невообразимых высот. И их услуги весьма востребованы. Конечно, где есть спрос, появляется и предложение. Нанять аскера — услуга весьма дорогая, но, говорят, оно того стоит. Многие проблемы решаются одним лишь присутствием бойца. Без необходимости доводить конфликт до рукоприкладства.
Даг вспоминал свою «схватку» с аскером. Пытался проанализировать, что именно тогда сделал Кеоколо, какую последовательность действий использовал. И ведь в критической ситуации Джонсон смог повторить — пусть и коряво, кое-как, но смог! Значит, искусство вполне можно перенять. Не боги, как говорится, горшки обжигают.
Но сколько он не пытался воспроизвести тот прием опять — не получалось. Даг сбивался, путался в руках и ногах. Иногда забывал, с чего начать. Или терялся по ходу дела.
Возможно, это «знание» впечаталось в него на инстинктах? И чтобы воспроизвести, нужно снова попасть в критическую ситуацию? Джонсон попробовал. Попросил «коллег» себя не жалеть. Двое сослуживцев отмутузили стажера до потери сознания, но тайные подсознательные рефлексы так и не проснулись. Может, организм понимал, что это «не по настоящему»?
Занятия по «физухе» вел молодой аскер со странным именем Зам. У них — воинов — оказалась очень интересная традиция: только имена, никаких фамилий.
Так вот, этот Зам, хоть выглядел моложе Дага лет на пять, мог его скрутить в бараний рог одной левой. И это даже не мастер, ученик. Третья ученическая ступень. Только когда на него наседали всей толпой, жандармам удавалось порой «задеть» тренера. Один на один шансов не было никаких.
Даг пробовал так и этак. Нападал внезапно и подготовившись. Сверху, снизу, с разворота. Результат всегда один — Зам невозмутим, а у тебя начинают болеть конечности. Бьешь рукой — отнимается все до локтя. Сунулся ногой — добро пожаловать в мир хромых. Как будто по каменной стене ударяешь! И после этого, действительно, желание продолжать конфликт испаряется мгновенно.
Зам гонял подопечных почти три часа. Обучение сменилось спаррингом, а тот, в свою очередь, уступил место физическим упражнениям. Отжимания, подтягивания — Даг выдохся на втором круге. Втором из пяти. К слову, тренер выполнял все упражнения вместе с обучаемыми. Только с недоступной им легкостью. Даже, кажется, не вспотел. «Для поддержания тонуса», — так он это прокомментировал.
Под конец занятия Джонсон еле держался на ногах. Но все же выдержал, чем и заслужил благосклонный кивок тренера.
Душ, небольшой перекус и следующий пункт программы — обучение.
Теперь уже настоящее обучение, дознавательскому делу.
Для такой оказии собирали стажеров с нескольких отделений и перепоручали их специально обученному человеку из бывших дознавателей. Тот был стар, невеликого роста, абсолютно лыс. Морщинистое лицо пересекал устрашающего вида шрам. Вместо правой руки — протез, от локтя. Которым он, надо сказать, управлялся весьма мастерски.
Про себя Джонсон прозвал старика «колобок». В глаза, конечно, обращался исключительно с почтением, по имени-отчеству. Преподаватель быстро заставил себя уважать — поведением, обращением. Да и рассказывал он, надо признать, чрезвычайно интересно.
Старик объяснял стажерам, как вести дела, как правильно обрабатывать вызовы, работать с людьми, вести допрос, производить задержания. Объяснял спорные пункты устава и предписаний. »Вам, молодым, кажется, что вы умнее всех, — приговаривал дед, потрясая протезом, — А эти книжицы, между прочим, зачастую написаны кровью! Кровью таких же вот самоуверенных болванов!»И с этим трудно было не согласиться.
Но больше всего Дагу нравились истории, байки, что старик начинал травить, погружаясь в воспоминания. Он рассказывал про Стим-сити, про другие города. Про кланы и гильдии. Про магов и аскеров. Про людей. Больше всего про людей и их отношения. Сплетал сотни судеб в единую историю, которую хотелось слушать дальше и дальше, не прерываясь.
Джонсон, как и прочие стажеры, слушал, раскрыв рот. Мотал на ус, впитывал чужую мудрость. Хотелось бы верить, что сможет научиться на чужих ошибках. И набитых шишек из «того» мира хватит, чтобы
