Яркий Миг - Николай Покуш
Зверь заинтересовался тонкой серебряной цепочкой на моём левом запястье – моим обручальным браслетом. Он перебирал его звенья своими маленькими пальчиками, и то, с какой аккуратностью и заинтересованностью зверек производил это действие, завораживало.
– Но почему тогда не читает твои мысли? – продолжил я, прерванный почти на минуту диалог с доктором. - Ведь ты так же дружелюбен.
– Может, и читает, но с тобой, как я вижу, у него некая особенная связь.
– Откуда? Почему?
– Ох, Клиф, если бы я знал ответ. Но не мне тебе нужно задавать эти вопросы. Всё, что я говорю, лишь безосновательные предположения, и только. Нам стоит написать в Университет. Вот кто сможет дать все ответы.
– Нет, – быстро отрезал я, и зверек поднял голову, снова с интересом уставившись на меня своими бездонными фиолетовыми глазами.
– Почему нет? Ты нашел весьма необычное существо, Клиф. Я уверен, что он не просто какое-то экзотическое животное, а нечто совершенно иное, нечто новое, непознанное.
– Согласен.
– Значит, в Университете им должны будут заинтересоваться. Мы с тобой можем стать, по меньшей мере, первооткрывателями нового вида.
– Думаю, его уже открыли. И тот, кто это сделал, не спешил делиться своим открытием с Университетом.
– О чем ты?
Я немного помолчал и, продолжая гладить зверька, раздумывал над тем, стоит ли высказывать доктору свои опасения. Киннер словно бы понял это и терпеливо ждал. В итоге я решил, что есть смысл хотя бы в том, чтобы объяснить ему, почему я не хочу предавать эту находку огласке.
Я мягко отстранил зверя и, поднявшись, обернулся к Киннеру.
– Не знаю, слышал ли ты, что сегодня ночью в особняке Стрикосов был пожар.
– Думаешь, он стал тому причиной?
– Возможно.
– Почему ты так решил?
– Не могу сказать. Каких-то прямых оснований нет. Только мои предположения. Но особняк располагается всего в паре кварталов от северного кладбища, если я правильно помню, и именно там я его нашел.
– Но, если так… – согласился доктор. – Если этот зверек принадлежит Стриксам, что же ты намерен делать? Вернуть его?
– Когда я нашел его, там, на дереве, он выглядел таким изможденным, если не сказать умирающим. А когда я до него добрался, он напал на меня. Но посмотри, сейчас он ласковый, в нем нет злобы. Это наводит на мысль, что сбежал от Стриксов он не просто так. С ним чертовски плохо обращались.
– Значит, возвращать не намерен, – заключил доктор. – Тогда что будем делать?
– Пока не знаю. Нужно подумать. Для начала я заберу его отсюда.
– Но, Клиф, я надеялся его обследовать.
– Понимаю, однако я не хочу подвергать тебя и всю клинику опасности.
– Властитель! О какой опасности ты говоришь?
– Если этот диковинный зверек является каким-то важным экспериментом или находкой Стриксов, мы не знаем, на что они пойдут, чтобы вернуть его и сохранить всё в тайне.
– Ох, Клиф, мы же не в одном из твоих романов находимся, во имя Владыки, это реальная жизнь.
– Да, может я и правда, напрасно волнуюсь. Но осторожность не бывает излишней. Если никакой опасности нет, то я вернусь к тебе, обещаю. Вернусь, и ты обследуешь его, напишешь в Университет, всё будет по-твоему. Но только после того, как я буду уверен, что за ним не придут люди с оружием. Хорошо?
Доктор Киннер тяжело вздохнул и кивнул, соглашаясь с моими словами весьма неохотно.
– Пойдешь со мной, дружок? – спросил я, обернувшись к зверьку.
– Дружок – так себе имечко, Клиф, – язвительно сообщил доктор.
– Но я не знаю, как его зовут.
– И вряд ли он тебе скажет. А если ты прав, и он является экспериментом Стриксов, то скорее всего, его звали, скажем, номер двадцать три или что-то вроде того.
– Предлагаешь придумать ему имя?
– Ну да. Раз ты собираешься бороться за его права, то тебе стоит его как-то называть. Есть идеи?
– Яркий, – сказал я, не колеблясь, продолжая смотреть ему в глаза, как будто прочитал это имя на фиолетовой радужке.
Может так и было, потому что имя возникло в моей голове так быстро и так отчетливо, словно всегда там находилось и только лишь ждало момента, чтобы появиться на свет.
– Яркий? Хм… Это уже лучше.
«Яркий», – я вертел всплывшее в моей голове имя, вспоминая нашу первую встречу с этим зверьком сегодня утром. Да, имя действительно ему подходило, ведь только благодаря его необычным способностям я его и обнаружил. И ожог, который я получил, остался после ослепительно яркой вспышки. Такой же яркой, как и само появление в моей жизни этого существа, ворвавшегося ярким событием в серую рутину моих унылых будней. Яркий – отличное имя.
– Значит, Яркий, – уверенно сказал я. – Или ты против?
Но зверек не выказал протеста. Он сел на пол и с интересом продолжал разглядывать нас с доктором, иногда озираясь по сторонам, словно ожидая, что мир вокруг него вот-вот преобразится, и нужно быть к этому готовым.
– Хорошо.
Я снял пальто и опустился рядом с ним.
– Надеюсь, ты позволишь мне тебя спрятать? – спросил я, демонстрируя пальто зверю. – Лучше нам с тобой открыто не показываться на улицах.
Зверь посмотрел на предложенный ему предмет одежды с недоверием. Поднялся на задние лапы, упершись хвостом в пол для большего равновесия, и осторожно потрогал мягкую ткань цепкими пальцами. Затем принялся с дотошностью заправского сыщика активно изучать мое пальто. Нашел в кармане несколько монет и купюр, но не заинтересовался ими. Обнаружил флягу, в которой на дне плескались остатки крепкой травяной настойки, но не уделил внимания и ей. Наконец достал фотографию Тессы, которую я всегда носил во внутреннем кармане пальто. Потертое, потрепанное фото, пересеченное белыми полосками сгибов, он разглядывал дольше всего остального, как будто изучая юную девушку, запечатленную на нем в простеньком платье без рукавов, улыбающуюся, хитро сощурившую глаза. Зверь держал фото в лапках
