Лазарь Лагин - Вспышка собственита в агрогородке Егоровке

Лазарь Лагин

Вспышка собственита в агрогородке Егоровке

Мне удалось при обстоятельствах, о которых пока еще рано рассказывать, раздобыть почти полный комплект журнала «Огонек» за 1981–2000 годы. Надеюсь опубликовать из него ряд материалов, которые представят интерес для нынешних его читателей. Первым я предлагаю их вниманию обнаруженное мною в одном из октябрьских номеров этого драгоценного комплекта письмо в редакцию слесаря механико-ремонтных мастерских одного из небольших агрогородков Тамбовской области Петра Андреевича Семыкина. Письмо сопровождено примечанием редакции о том, что его автор научился грамоте только после Октября семнадцатого года, в рядах Красной гвардии, и что публикуется оно без редакторской правки.

Я еще не старый человек. Две недели тому назад мне пошел вот семьдесят пятый год. Я — слесарь и конструктор механико-ремонтных мастерских, готовлю кадры, беседую с детворой о тех далеких днях, когда я еще работал трактористом в небольшом тамбовском колхозе, и чувствую себя полноценным тружеником коммунистического общества. С тех пор, как в нашей Егоровке открылся филиал Института борьбы со старостью, таких, как я, бывших стариков, в нашем агрогородке больше двух тысяч ста человек. Чувствую я себя отлично и надеюсь черкнуть письмецо в юбилейный номер «Огонька», посвященный семидесятипятилетию Великой Октябрьской социалистической революции. Но так как филиалы Института борьбы со старостью густо рассыпаны сейчас по всей стране, то Егоровке не приходится хвастать высоким процентом граждан старше восьмидесяти пяти лет. Дело обычное. Да и вообще Егоровка ничем особенным не выделяется из многих десятков тысяч населенных пунктов. Дома со всеми удобствами? Всюду дома со всеми удобствами. Отличное шоссе? Всюду отличные шоссе. Музей? У нас действительно совсем неплохой музей (я как раз по совместительству его директор). И это давно уже не редкость в нашей стране. Правда, Егоровский самодеятельный театр дважды за последние девять лет выступал (и с немалым успехом) в Москве, в Кремлевском театре, но и самодеятельных театров в стране нашей не одна тысяча. И ученых, инженеров, писателей и прочих деятелей искусства Егоровка на круг дала не больше, чем многие и многие другие населенные пункты. Словом, город как город. От других не отстаем, но и ничем особенным не выделяемся.

И вдруг, представьте себе, какая неприятность: появились в нашем агрогородке единоличники! Это на шестьдесят четвертом году Октября! Правда, немного — два человека. Супруги Дуголуковы, Николай Егорович и Антонина Ивановна. Кадровые колхозники! Бывшие комсомольцы чуть ли не с самого основания комсомола!

Были люди как люди. Трудились на совесть. Жили неплохо. Два сына — инженеры, дочь Антонина Николаевна — бывшая колхозная доярка, теперь — преподавательница английской литературы, профессор, три книги написала; два внука — лучшие механизаторы нашей Егоровки. И вдруг, когда уже все стали выдавать по потребностям, приходят эти старики Дуголуковы.

«Раз все по потребностям, — говорят, — давайте нам в личное пользование приусадебный участок (от них уже лет пятнадцать как все отказались в Егоровке), корову, двух лошадей, поросят, овечек, поскольку у нас возникла потребность обзавестись собственным, индивидуальным хозяйством».

Уже и соседи их отговаривали, и дети приехали, в ногах у своих стариков валялись, от сраму глаза на улицу казать боялись, да так ни с чем и уехали восвояси.

Уперлись старики, что те быки: желаем и все! Имеем такую потребность, общество от нашей потребности не обедняет. Значит, удовлетворяйте!

Мы к председателю: «Не иди, Иван Петрович, навстречу этой вспышке собственнических настроений, не срами Егоровку!»

А Иван Петрович только руками разводит: «Ничего не могу поделать. Не имею права не удовлетворять, раз всем полагается по потребностям»…

Удовлетворил.

Обзавелись Дуголуковы на старости лет индивидуальным огородом, коровником, конюшней, свинарником, день и ночь возятся со своим рогатым и безрогим скотом. Где только можно, раздобыли висячих и дверных замков, все у них на запоре. Во дворе будка, в будке собака Бобик. На огороде другая собака — Трезор. В комнатах сундуки, в сундуках — мануфактура. Набрали себе — благо бесплатно! — костюмов, шуб, плащей и платьев невпроворот. Принесут домой — и в сундук, под замок. А ходят в самой что ни на есть затрапезной одежонке.

Оно, конечно, товаров на всех хватает, а все же как-то неловко и перед гражданами из соседних населенных пунктов совсем неудобно.

Подсылали к Дуголуковым доктора-психиатра. Осмотрел он их, потолковал с ними и вывел диагноз: «Спазматический собственит». Такая, говорит, наблюдается довольно редкая болезнь переходного периода. Если в тяжелой форме, то довольно трудно поддается излечению; в данном, говорит, случае — случай довольно тяжелый.

Видим, дело почти безнадежное. Но, с другой стороны, сумасшествие у них не буйное, на людей не кидаются. Пускай живут как хотят.

И вдруг приходят они вчера к председателю, зовут его в гости. Удивился Иван Петрович, но пошел. Зачем, думает, связываться с не совсем нормальными людьми? Лучше, думает, я пойду. Вряд ли они на меня будут кидаться, поскольку они знают меня с самого детства. А я воспользуюсь моментом, снова потолкую с ними. Может быть, хоть в этот раз удастся убедить их не позорить свою старость частнособственнической деятельностью.

Приходит. Старуха угощает Ивана Петровича довольно невкусной пищей собственного изготовления (они и столовой общественной не пользовались). Иван Петрович ест и виду не подает, что невкусно. А сам свое думает: как бы ему похитрее перейти к разговору?

И вдруг подымается Николай Егорович и странно так ухмыляется.

«Ну вот! — думает Иван Петрович и, хотя не трусливого десятка, бледнеет, поскольку у него нет достаточного опыта в обращении с сумасшедшими. — Сейчас, — думает, — начнется у Николая Егоровича приступ болезни, и, возможно, потребуется применить силу к старику, который меня чуть ли не на руках в детстве носил».

А тем временем и Антонина Ивановна тоже в высшей степени странно заулыбалась и тоже поднимается из-за стола, а в руках у нее нож: она хлеб нарезала для второго блюда.

«Срам-то какой! — думает тем временем Иван Петрович и понемножечку пятится к окошку. — Со стариками драться! Поножовщина в Егоровке! Впервые за последние десятилетия!!!»

Николай Егорович видит, что не на шутку испугался Иван Петрович, и еще больше заухмылялся:

— У нас к тебе, председатель, покорнейшая просьба.

— Пожалуйста, — говорит Иван Петрович, а сам окошко открывает, прицеливается, как бы в случае чего выскочить. Думает: сейчас старики будут еще чего-нибудь требовать для их индивидуального хозяйства. — Коровы вам требуются или что другое?

— Помоги нам, Иван Петрович, вывеску повесить.

Тут наш председатель даже рот раскрыл от удивления.

— Какую такую, — спрашивает, — вывеску?

— А это ты сейчас увидишь. Она у меня во дворе возле бобиковой будки прислонена.

Делать нечего, пошел Иван Петрович со стариками к бобиковой будке. Видит: верно, прислонена к ней длиннющая вывеска. Повернул Николай Егорович вывеску…

Иван Петрович говорит, что прямо ошалел от радости, когда разобрался в каракулях, изображенных на той вывеске. Скажем прямо, маляр из Николая Егоровича получился бы никудышный, но разобрать все же можно было. А было на ней написано:

Ведь подумать только, что за люди эти старики Дуголуковы! Рядились они, гадали, какую им службу обществу сослужить, и решили создать этакий удивительнейший и полезнейший музей. Ради этого и на позор пошли и с детьми своими чуть ли не навеки поссорились. Хотели, говорят, чтобы получилось все, как когда-то мечтал середняк-единоличник.

Конечно, можно было бы организовать этот музей другим порядком. Но такие уж они, эти старики Дуголуковы. Ты их хлебом не корми, а дай им возможность кого-нибудь разыграть. Это у них с самых молодых, комсомольских лет.

Так что теперь у нас в Егоровке уже два музея.

С коммунистическим приветом

П. Семыкин.

P. S. Я думаю, пока еще живут люди, хорошо помнящие далекие досоциалистические годы, стоило бы оборудовать такие музеи крестьянина-единоличника и в других населенных пунктах. А если почему-либо это дело задержится, милости просим к нам в Егоровку. Заявки посылать по адресу: Егоровка, Тамбовской области, директору «Дома-музея единоличного крестьянина» Николаю Егоровичу Дуголукову или Антонине Ивановне Дуголуковой. Они оба директора. А насчет ночевки не беспокойтесь. Можно в гостинице, можно и в домах у наших граждан. Места хватит. Питание отличное. Неудобно, конечно, хвалить свою жену, но директор ресторана из нее получился совсем неплохой. Так что милости просим!