Яркий Миг - Николай Покуш
«Хватит с меня!»
– Где она?! – рявкнул я, смахнув его руку со своего плеча.
– Мистер Марбэт... – детектив надеялся, видимо, как-то успокоить меня, подготовить к тому, что я увижу, но я не хотел больше ничего слушать.
– Где она?! – я бросился в зал.
За столиками сидели люди, явно персонал, официантки, охранники, уборщики, и отвечали на вопросы констеблей. За одним из столиков я заметил управляющего клубом – полного мужичка в круглых очках, который не чаял души в Тессе и ее музыке, и после каждого выступления присылал в гримерку самые большие, прямо-таки громадные букеты цветов и дорогое фруктовое вино. Завидев меня, несущегося мимо столиков напрямик к сцене, снося стулья, попавшиеся на пути, он резко поднялся, но сумел вымолвить лишь:
– Клифф... – его нижняя губа задрожала и, снова упав на стул, он спрятал лицо в ладонях.
Несколько констеблей бросились было останавливать меня, и я бы несомненно врезал любому из них, но детектив Шепард вовремя крикнул:
– Пропустите его! Это супруг!
Констебли тут же убрались с моего пути.
Тесса лежала на сцене. Облаченная в свое бардовое платье с коротким рукавом, расшитое белой тесьмой, которое я дарил ей на прошлую годовщину нашей свадьбы, Теасса лежала, раскинув руки в стороны. Вся ее грудь и шея стали почти одного цвета с платьем от запекшейся на них крови.
Я запрыгнул на сцену и опустился рядом с Тессой, даже не обратив внимания на работающих рядом с ее телом специалистов, которые быстро отошли в сторону. Ее лицо выглядело таким умиротворенным, спокойным, словно она просто спала. И я не поверил в то, что она была мертва. Не поверил, пока не прикоснулся к ее щеке. Пальцы ощутили холод. Жизнь ушла из тела, а вместе с ней и тепло. Холод, который я почувствовал, лучше любых слов сообщал о том, что Тессы больше нет. И все же я позвал ее, тихо, осипшим, словно сорванным голосом:
– Тесса… – словно это могло разбудить ее, словно услышав мой голос, он должна была проснуться, открыть глаза, снова стать теплой и живой.
Но ничего этого не случилось, и ее тело оставалось холодным и мертвым.
– Тесса, – позвал я снова, – милая...
– Мне очень жаль, мистер Марбэт, – проговорил детектив Шепард, поднимаясь на сцену.
– Кто? – спросил я, переведя на него затуманенный взгляд. – Кто это сделал? За что?
Словно эти вопросы имели значение.
– Мы установили его личность, – сказал детектив спокойно. – Его имя Уильям Холлис.
Детектив указал куда-то в сторону, и, проследив за его рукой, я увидел второе тело, лежащее чуть в стороне, у сцены. Это был мужчина, молодой, низкого роста, одетый в дешевый серый костюм и поношенные ботинки. Его голова была неестественно отвернута в сторону, и от нее по паркету, покрывающему пол, распространилось большое темное пятно.
– Он мертв? – спросил я все так же отрешенно.
– Да, мертв, мистер Марбэт. Он застрелился сразу после того, как выстрелил в вашу супругу.
– Зачем он сделал это? – я спрашивал на автомате, на самом деле не питая никакого интереса к данному вопросу.
Зачем? Почему? Что им двигало? Да какая мне была разница?! Единственная мысль, которая существовала в моей голове, твердила: «Умерла! Умерла! Тесса умерла! Ее больше нет!». Эта мысль словно затягивала меня все глубже и глубже в темноту, из которой все происходящее здесь, в реальном мире, стало казаться каким-то маленьким и незначительным, почти недосягаемым.
Шепард, однако, пояснил, что скорее всего этот мужчина и был тем самым тайным поклонником, который присылал Тессе письма год назад. Уже тогда в полиции взяли его на контроль, и, видимо, поняв и испугавшись этого, Холлис прекратил писать свои послания. Однако его страсть к Тессе никуда не исчезла, он лишь ждал, когда бдительность полиции по отношению к нему притупится. Несмотря на свое нездоровое влечение, сукин сын имел терпение, и в итоге дождался того момента, когда с него сняли наблюдение, и Холлис снова мог, не боясь, что его остановят и повяжут, отправиться на ближайший концерт Тессы. Во время исполнения ею «Баллады о Любви и Смерти», этот маньяк, никем не замеченный, подошел прямо к сцене. Он пронес в носке маленький револьвер модели «Вероника», который пользуется популярностью в основном у распутных дам, за счет своих небольших размеров и возможности спрятать его под платьем. Когда Тесса допела песню, Уильям Холлис выкрикнул: «Наша любовь отразится в вечности!». После этого он выстрелил Тессе в сердце. А потом, за секунду до того, как его свалил на пол один из охранников, он приставил дуло к своему виску и выстрелил второй раз. Так все и кончилось, для них обоих.
– Почему вы... не арестовали его... тогда? Раньше? – задал вопрос я, холодным, отрешенным голосом, сидя за столиком со стаканом голубого джина в руке, поднесённого мне самим управляющим, к которому я не притронулся, и, глядя на то, как бездыханное тело моей жены врачи пакуют в белый тряпичный мешок. Я все еще не верил в реальность всего происходящего, не отдавал себе отчета в том, что именно вижу перед собой и о чем говорю.
– У нас не было прямых доказательств. Мы поставили за ним наблюдение, и если бы тогда Холлис как-то проявил себя, мы бы тут же...
– Почему сняли наблюдение? – все так же холодно спросил я.
Шепард тяжело вздохнул.
– Так решило управление. Холлис был тихоней все эти гексалы, и наблюдение за ним свернули, как не эффективную трату ресурсов полиции.
– Не эффективную трату? – переспросил я.
– Простите меня, мистер Марбэт, – сокрушался детектив. – Я ничего не мог с этим проделать.
– А пытались?! – я поднял на него полный ненависти взгляд, под которым он тут же сник и не ответил. Нет, конечно, он не пытался, по реакции детектива Шепарда оно было понятно. Он считал, что Холлис не перейдет ни к каким активным действиям, а кроме этого дела у детектива, наверняка, имелись более насущные и важные, в которых были продвижения. Стал ли я винить его за это? Нет, не стал. Мой гнев угас
