Павел Виноградов - Деяние XII
Клаб терпел сокрушительные удары, словно его путь потерял гармонию и самые устои подгрызала лиса-оборотень. Всё началось с несчастной январской атаки на верхушку Артели, когда Клаб понёс огромные потери, ничего не приобретя взамен. Цзи не очень переживал по этому поводу, был уверен, что, похитив ленинградского учёного, добьётся существенного преимущества, и не только потому, что этот интеллект был одним из действенных орудий Артели. Цзи, скрупулёзно собиравший информацию на всех интересующих его лиц, знал, что с одного из молодых командиров противника за безопасность учёного можно будет потребовать всё, что угодно.
Но и эта операция была сорвана почти мистическим образом. Цзи до сих пор не мог представить, как это произошло, тем более что докладывать ему о провале было практически некому: из холодной России смог выбраться лишь один агент, участвовавший в операции, но знал он очень немного, поскольку по диспозиции находился вдали от места главных событий.
А вскоре был убит Милорд. Для Цзи его коллеги по правлению Клаба, остроносые круглоглазые вонючие дьяволы, были безразличны как люди (он их и людьми-то воспринимал с трудом). Но, в отличие от многих, прекрасно осознавал, что Британия была одной из основ Игры. Не раздутые от самодовольства США, а именно это небольшое островное государство, казалось бы, потерявшее всё свое значение, лишившись колоний. Но в Цзи жила пятитысячелетняя мудрость его народа, видевшего возникновение, исчезновение и возрождение не одной империи. Потому смерть Милорда обеспокоила его гораздо сильнее, чем гибель глупца Ковбоя. Страшно и непонятно было, что блестящий аристократ («благородный человек» по терминологии Цзи) пал от рук мелкого хулигана («молодого негодяя»), мстящего за свою сестру. Это можно было бы счесть причудливой случайностью, не исчезни убийца бесследно с глаз не только полиции, но и Клаба, что уже говорило о вмешательстве противника. Но убийство было выполнено совсем не стиле Артели. Неужели в Игре появилась третья сторона?..
Запнувшись об эту мысль, Цзи перевёл взгляд на Вдову и тут осознал, что они неподвижно и молча сидят уже не меньше часа, после того, как он выложил на доску несколько чёрных камней, тем самым признав, что проиграл. Победить мадам Ши в облавные шашки не было никакой возможности, хотя Цзи и сам был многоопытным мастером благородной игры. Она начинала партию с робким изяществом, заставляя предположить умную женщину, которая немного посопротивляется, покажет своё умение и такт, а потом сдастся на милость победителя. Но когда противник расслаблялся, следовало несколько сильных, жёстких, даже грубых комбинаций, а потом начиналось настоящее кровавое побоище – беспощадное и построенное на железной логике.
Так она вела себя и в жизни. Когда к ней, двадцатисемилетней вдове великого господина Ши, правителя тайной империей пиратов и контрабандистов, только что загадочно покинувшего этот свет, явились двое его помощников и старомодно-вежливо осведомились, кому она отдаст своё сердце, ножки-лотосы и всю власть почившего супруга, она, потупив глаза, мелодично пролепетала:
– Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну. Как слабый женский ум может осилить такую задачу?..
Пока претенденты пытались постичь смысл услышанного, вдова вынула из широких рукавов ципао изящные ручки, в каждой из которых было по тяжёлому револьверу «Хино-26». Два выстрела слились в один, и Мадам стала полноправной наследницей своего мужа.
– Сильное и могущественное не имеет того преимущества, что нежное и слабое, – заключила она.
Бывшая танцовщица из «ивового дома» с делами справлялась отменно. Прежде всего, она настолько засекретила свою личность, что до сих пор ни одна спецслужба мира не имела её фотографии. Получить их пытались множество раз, но все люди, соглашавшиеся за громадные деньги продать фото, в какой-то момент оказывались не только без товара, но и без рук, глаз, гениталий и языка. Вскоре найти желающих предать Вдову стало невозможно.
От Шанхая до Персидского залива быстроходные джонки её тайного флота брали на абордаж и неповоротливые сухогрузы, и изящные яхты миллионеров. Через фиктивные фирмы она владела огромной недвижимостью. И никто, кроме неё самой, не знал, сколько сотен миллионов лежали на её тайных счетах в банках Швейцарии и Люксембурга.
Поговаривали, что империя вдовы не что иное, как щупальце Гоминьдана. Эти слухи стали результатом блестящей информационной диверсии КГБ, который стремился связать тайваньский режим с морским пиратством. Через одного журналиста-итальянца чекисты запустили в информационное пространство Запада легенду о неуловимой пиратке мадам Вонг, связанной с Чан Кайши и ЦРУ. Последнее было не совсем вымыслом: ЦРУ и правда неоднократно пыталось учесть триаду Вдовы в своих разработках. Но та ценила независимость и использовала временных союзников исключительно на благо своего дела, а потом изящно ускользала. Что же касается «мадам Вонг», то эта мифическая дама Вдову немало развлекала, и она увлечённо собирала статьи с описанием похождений своего альтер эго.
Тем более что красные акулы пера угадали её характер. Как и «мадам Вонг», мадам Ши была азартна и любила светскую жизнь, под разными именами блистая в казино и на раутах Гонконга, Тайбэя и Макао. Однажды вице-президент Филиппин, устроивший приём с рулеткой, был потрясён размером ставок, которые делала роскошная китайская дама. Поклонившись, он шутливо спросил, не знаменитая ли она пиратка, на что та, потупив головку, мило пролепетала: «Да, вы угадали». Пока хозяин и гости смеялись, она исчезла, а наутро вице-президент получил золочёную открытку с благодарностью за вечер, подписанную «Мадам Ши». Этот эпизод тоже был приписан «мадам Вонг» и попал в газеты.
Но главной её слабостью оставались юные мальчики, она пристрастилась к ним ещё при покойном супруге, который занимался работорговлей, поставляя девушек и юношей в весёлые дома по всей Азии. С тех пор Вдову сопровождала непрерывная вереница услужливых отроков. Кто-то из них терял доверие хозяйки и лишался головы или иных важных органов, кто-то взрослел и становился одним из капитанов пиратов, или, если не проявлял нужных качеств, рядовым бойцом. И сейчас в соседней комнате пригожий юнец терпеливо ждал приказаний.
Дом стоял на острове, который был старой вотчиной Вдовы. Когда-то он служил одной из баз для её грозных джонок. И хотя лет десять назад мадам Ши ушла на покой, предоставив управление триадой более молодым лидерам, этот островок оставила себе. Вообще-то, формально он принадлежал королевству Таиланд, власти недавно даже объявили весь архипелаг национальным парком. Но реально провести это решение в жизнь были не в состоянии, потому острова оставались в полном распоряжении пиратов, контрабандистов и браконьеров, промышляющих сбором птичьих гнёзд, из которых варится изысканный суп. Несколько важных чиновником в Бангкоке исправно получали на свои счета круглые суммы, и Вдова могла не волноваться, что её попросят освободить насиженное место.
Здесь было всё для ушедшей от дел пожилой дамы: почти круглый год тёплое море и жаркое солнце, изобилие ярких птиц, живописные холмы. Грязные мангровые болота были совсем невелики, большую часть острова занимал приятный сухой лес. Но самое главное – талай най, соленое озеро внутри острова, овальная купель с изумрудной прозрачной водой в изысканной раме из известковых скал, на дне которого чётко просматривались тысячи морских ежей и рыб.
На берегу этого чуда и примостился крошечный посёлок из крытых синей черепицей домиков, обнесённый солидной оградой с проволокой под током. Раньше здесь обретались между набегами лихие пираты и хранился награбленный товар. Теперь большая часть домиков пустовала, лишь несколько занимала Вдова со слугами, своим гостем и немногочисленной охраной. Часовой на вышке периодически обводил окрестности лучом прожектора.
На противоположной стороне поросших зеленью холмов, в небольшом заливе, всегда стояли две-три моторные джонки, готовые по первому слову Вдовы доставить её в любое место на побережье Южно-Китайского моря. Попасть к ним из деревни можно было по тропе, ведущей через ложбину в скале, или на лодке по скрытому естественному тоннелю. Был и третий путь – тайный, на случай крайней опасности. Цзи очень надеялся, что пользоваться им никогда не придётся.
Сквозь полуприкрытые веки он всматривался в поблёкшее лицо мадам. Глаза её были закрыты, дышала ровно, но неглубоко, пребывая в начальной стадии медитативного транса. Рядом со старинным резным лаковым креслом торчала изогнутая рукоятка посоха – Вдова с детства бинтовала ноги, и её колеблющаяся «лотосовая» походка, так восхищавшая мужчин, когда она была молода, теперь обернулась мучительным ковылянием. Впрочем, Цзи подозревал, что старая лиса значительно преувеличивает свою хромоту. Ещё лет десять назад она могла владеть своими десятисантиметровыми «копытцами» не хуже легендарной танцовщицы Ли Ю, а в рукопашной схватке была гибка, как ива, и стремительна, как стриж.
