Павел Виноградов - Деяние XII
Юноша развернул прожектор на плац и повернул рубильник. Ослепительный свет явил перекошенные лица бесцельно носящихся моджахедов. Среди них Руслан с изумлением заметил Мухаммада, который только что вышел с ними из камеры. Но удивляться времени не было. Чудовищная машина уже заревела огненный гимн смерти, превращающий мечущихся людей в кровавое крошево.
С другой башни присоединился ручной пулемет – кто-то из ребят уже забрался туда, рванули гранаты РПГ. Деморализованные духи пытались отрыть стальные ворота, но валились перед ними. Всё было кончено за четверть часа. Пулеметы замокли разом. На плацу среди грудящихся тел раздавались только стоны раненых.
Однако у арсенала всё ещё стреляли и яростно матерились. Судя по всему, там спаслась часть охранников, которые теперь пытались оказывать сопротивление. Слетев с башни, Руслан кинулся туда, на ходу вытаскивая кольт. Однако опоздал: все духи уже валялись – кого-то скосили очереди Абдуллы, остальных ребята забили, чем попало – кирпичами, палками и кусками арматуры. Но и несколько пленных были убиты.
Двери арсенала были широко распахнуты, восставшие, среди которых суетились и выпущенные из камер афганцы, разбирали оружие.
Из арсенала выскочил залитый чужой кровью Казаков. Лицо его было страшно. Увидев Руслана, кивнул, приглашая в сторону.
– Рация разбита, – выдохнул он ему в ухо. – И х… её починишь.
Подавленный известием Руслан поднял на него глаза.
– Что будем делать, командир?
– А что делать, ёпт… Всё уже сделали. Теперь воевать будем. Пока не убьют…
Руслан кивнул – сдаваться не имело смысла, всех их всё равно ждет казнь, не поможет и его особое положение.
Стоя на глинобитной стене и разглядывая спешно возведенные позиции осаждающих, Руслан с удивлением почувствовал прилив энтузиазма, словно в нём воскресли тысячи тысяч воинов, веками сражавшихся и умиравших в этих местах. Будто и не было этих столетий, и вечно будет твориться это действо в декорациях: горы, глинобитная крепость, оружие в руках, а за стеной – враг.
– Шурави! – закричали снизу на ломаном русском. – Что вам надо?
– Мы захватили крепость, – проорал в ответ Казаков. – Приведите к нам советского посла.
Внизу замолкли, затем раздался другой голос:
– Не стреляйте, командир с вами говорить будет.
– Сынки, – раздался снизу усиленный мегафоном уверенный густой голос, в котором сейчас звучало неподдельное участие и беспокойство, – вы что же тут натворили? Почему убили охрану?
Говорил он на дари, который за годы плена стали понимать почти все шурави.
– Они изнасиловали наших парней. Это харам. Зовите советского посла.
– Это харам, – согласился командир моджахедов. – Кто их изнасиловал, покажите, я их убью.
– Они и так уже все убиты, – сурово ответил Казаков. – Посла сюда!
– Сынки, вы только навредите себе. Сложите оружие и давайте поговорим.
– Мы хотим видеть посла Советского Союза!
Ответа снизу не было.
– Сейчас начнется, – бросил Казаков Руслану.
Тот только кивнул.
Началось.
Руслан со вздохом облегчения опустил горячую винтовку – атака опять заглохла. Его руки слегка дрожали от усталости. Шло к утру, и дело было плохо. Нет, хотя крепость в нескольких местах горела, стены были ещё относительно целы, и боеприпасов в арсенале предостаточно. Но половина ребят уже полегла после непрерывных штурмовых волн сначала моджахедов из лагеря, а потом прибывших к ним подкреплений, среди которых были пакистанские солдаты. По стенам долбили из РПГ, однако минометов и безоткатных орудий слышно не было. В воздухе барражировали пакистанские истребители, но и они крепость не бомбили. Похоже, духи боялись за склад боеприпасов, что осажденным было, конечно, только на руку.
Всякий раз штурмующих встречали пулеметные очереди, мины и гранаты. Десятки трупов валялись перед стенами. Но никто из осажденных не сомневался, что в течение часа-двух крепость будет взята. Ребята держались уже на одном отчаянии, надеясь только забрать с собой как можно больше врагов.
…В этот момент человек, находившийся в паре километров от крепости, присел передохнуть. Уже на дальних подходах он с тревогой присушивался к звукам боя. Он примерно представлял, что там могло случиться. Опасался, что не успеет. Но очень устал. Ему необходимо было отдохнуть, хотя бы пять минут. На фоне начавшейся вновь канонады, почти неслышно, возникло жужжание приближающегося с юга вертолета. Человек с тревогой встрепенулся…
Вертолет «Ирокез» сел на площадку далеко за палатками курсантов. Из крепости это место не просматривалось. К нему уже бежали несколько командиров моджахедов. Последним степенно следовал средних лет афганец с бородой библейского патриарха – лидер Исламского общества Афганистана, профессор и будущий президент страны. Он и пытался вести переговоры с полковником Казаковым.
– Ассаламу 'алейкум, – приложив руку к груди, патриарх низко склонился перед выпрыгнувшим из вертолета юнцом в хаки.
– Уа 'алейкум ассалам, – довольно небрежно бросил тот, бешеными белёсыми глазами всматриваясь в сполохи там, где была мятежная крепость.
– Что происходит, профессор? – быстро спросил он.
– Заканчиваем подавление восстания, – ровно ответил командир моджахедов.
– Как такое могло случиться? – нервно спросил Сахиб, извлекая свое йо-йо и начиная его раскручивать.
– Иншалла.
Сахиб вперился в него гневным взглядом. Степенный пуштун выдержал, не моргнув.
– Мне плевать на ваших пленных, – проговорил, наконец. Сахиб.
Голос его был холоден – он подавил в себе вспышку ярости.
– Меня интересует только один из них. Вы знаете, кто.
Афганец важно кивнул.
– Он жив?
– Не знаю, господин, – снова поклонился афганец.
Теперь президент Клаба посмотрел на него задумчиво. Что-то решив, разом погасил резвое верчение йо-йо, спрятал игрушку, извлек золотой портсигар и предложил афганцу дорогую сигариллу. Тот с достоинством взял её и прикурил от протянутой Сахибом зажигалки.
Несколько минут они молча курили, наблюдая за очередной атакой на крепость.
– Сейчас они сдадутся, – предположил Сахиб, глядя на разгорающееся над стенами пламя.
– Мы всю ночь думали так же, – пожал плечами командир.
Президент Клаба внимательно поглядел на него.
– Профессор, вы уверены, что за ночь из крепости никто не выскользнул?
– Это было бы невероятно, – заверил моджахед.
– А сообщение они не передавали?
– Мы успели разбить радиостанцию – один из пленных предупредил охрану о восстании.
– Это хорошо… – задумчиво протянул Сахиб. – Скажите, уважаемый, много ли на складе снарядов?
– Более чем достаточно для того, чтобы превратить весь Бадабер в ад. Мы не используем артиллерию, чтобы не попасть в арсенал.
– А я как раз хочу, чтобы вы туда попали, – ровно произнес Сахиб.
Моджахед вскинул на него удивленный взгляд.
– Но тогда там все погибнут, – тихо сказал он. – И ваш человек…
Сахиб устремил рассеянный взгляд куда-то в бок. Казалось, он забыл о собеседнике. Слова его словно были обращены к кому-то невидимому.
– Для меня он лучше мертвый, чем на свободе…
– Он никогда не выберется оттуда, – нервно бросил командир.
– Вы не знаете, с кем имеете дело.
Сахиб снова был сосредоточен на моменте. Кажется, решение придало ему сил.
– Начинайте интенсивный артобстрел, – приказал он.
– Слушаю, господин.
И этот штурм был отбит, но большая часть повстанцев была мертва, а остальные едва держались на ногах из-за многочисленных ран. Лишь Руслана, словно заговоренного, обходили жужжащие тучи свинца и стали. Но и он устал смертельно.
– Ну что, Алишер, п…ц пришел? – прохрипел Абдулла.
Полковник тяжело опирался на сдвоенный пулемет, всю ночь проработавший безупречно.
– П…ц, командир, – согласился Руслан, высматривая, куда сел только что прилетевший вертолет.
Почувствовав некую особенность в молчании Казакова, Руслан повернулся к нему. Тот глядел пристально и как-то оценивающе.
– Есть идея? – быстро спросил юноша.
– Есть, – кивнул Казаков.
Он вытащил сигарету из изъятой у мёртвого охранника пачки и прикурил.
Руслан глядел на него без выражения.
– В командирском доме, в лагере, – заговорил Казаков, докурив до трети, – там ещё одна радиостанция.
– И?..
– Ты сможешь передать сообщение?
После минутного молчания Руслан мрачно кивнул.
– А вы?
Юноша испытующе посмотрел в лицо человеку, которого когда-то хотел убить.
– А мы будем держаться. Сколько сможем.
Руслан закинул за спину автомат и выдохнул:
– Есть, командир.
Хотел развернуться и идти, но Казаков неожиданно удержал его за плечо.
– Слушай, если что со мной…
Он помолчал и вдруг принялся выстреливать из себя слова, отрывисто, с лихорадочными интонациями, как будто хотел выговориться на грани жизни и смерти.
