Виталий Каплан - Струна (=Полоса невезения)
— Такие. О том, что сотрудник «Фонда» имярек сопровождает подростка такого-то… Короче, дня два эта штука продержится, а потом «Струна» вас спалит. Я не волшебник, мне даже учиться не дают, но этого нам за глаза хватит. Да! Билеты я тоже вам раздобыл. Правда, на следующий рейс.
— Куда летим? — хмуро спросил я. По правде говоря, не хотелось никуда.
— Дурацкий вопрос, вы уж извините, — ухмыльнулся хакер. — Джа ждет нас в благословенных карибских водах! — и тут же сам себе подпел гребенщиковское:
— Мама, в каникулы мы едем на Джамейку,Мама, в каникулы мы едем на Джамейку,Работать над куреньем травы…
Я посмотрел на него еще раз и наконец понял, что его на должно быть в Столице. Уж кому-кому, а оператору основного узла, повидавшему «Струну» и в форме точек на карте Федерации, и в забрызганном кровью реале, ему, случайно посвященной пешке, давно пора сделать ноги, а он…
— Спасибо, — произнес я.
— Пару дней все продержится, — авторитетно объяснял Маус. — Дальше ребята из КПН поймут, что у нас проблемы… Наверное, я что-то не втыкаю в наших дружеских отношениях. Может, кто-то из «Струны» все-таки перейдет на барабанные установки, может, в КПН на ребят надавят, но к концу недели по работе нашей сети они поймут…
— Как? — встрял в разговор Димка. Похоже, компьютерные дела волновали его весьма серьезно. Ох, поспешил я с прописанной ему карьерой дальнобойщика.
— СОРМ, — коротко пояснил Маус. — Система Оперативно-Розыскных Мероприятий КПН. Мы подключены к ней и постоянно качаем их инфу. Они даже рады. Тут единственный гейт между нашими конторами, только здесь и можно что-то понять о «Струне» со стороны. Вот они и поймут. Если только с ребятами из техуправления Комитета не провели «активного мероприятия».
Мы поделились с хакером частью своего не особо скромного ужина. Он молча грыз гамбургер, что, впрочем, не мешало ему говорить.
— Событий море… Плановые восхождения первым делом отменили. Крупные операции тоже. Елена свет Ивановна объявлена Главным Хранителем. Больше-то некому… Дорошенко и Сальников отпали… самым естественным путем. Вернее, самым неестественным.
— Ты о чем? И какой такой Дорошенко?
— Да Гена наш, Хранитель Надзора. Ну, то есть Патронажный отдел. Вы что, и правда его по фамилии не знали?
Три комка нервов, три ферзя на краю доски…
— Так что с ними стряслось-то? — выдавил я из себя. Почему-то сделалось жутко.
— Долбануло их… Струной… Ну, когда вы… Что-то такое, видимо, случилось с пространством. У меня сбой в записи… Короче, после того как тетя Лена вам закричала, чтобы не трогали, они… ну, и не добежали до вас. Когда Мраморный зал разблокировали, их уже и не откачать было. Потом на вскрытии оказалось, что у обоих сердца… всмятку, короче.
Вот так… Пусто и холодно. Не питал я к обоим теплых чувств, но живые ведь люди… были. А вина — моя.
— Ладно, с этим ясно. А потом?
— Дальше все логично. Отсутствие активности списали на траур по Флейтисту… Не удивлюсь, если отсутствие Резонанса и прочих штучек объяснят типа того, что «Струна скорбит». Впрочем, это без меня. Я отправил директиву по запасным каналам и сразу рванул оттуда когти. И что там творится сейчас, понятия не имею.
Он посмотрел на меня, видимо ожидая каких-нибудь разъяснений. Но я и впрямь не знал, что теперь говорить. Маус прав — теперь, извне, о делах «Струны» можно лишь догадываться, но все эти догадки — не более чем игра ума.
— Ты их знаешь, — сказал я. — Как думаешь, Лена… Елена Ивановна удержит ситуацию?
— Угу, — кивнул он, продолжая грызть то, что сам же именовал «вавилонской пищей». — Теперь она — сила. Самый крутой отдел выполняет ее распоряжения напрямую, и у нее осталась часть ключей к запасным каналам, которые я должен был охранять для Флейтиста. А остальные — хлюпики. Все больше интеллигенты криворукие. Им без начальства никак, им нужна руководящая и направляющая рука. Да и сеть наша ёкнулась, звиняйте уж, что о наболевшем твержу. Думаю, власть в «Струне» делить не будут. Да никто и не решится. Кто решился бы, те уже в морозильнике… Наверняка будут пышные похороны.
Я кивнул. Непонятно откуда, вливалось в мою гудящую голову холодное понимание. Как же всё просто и гнусно! Трем ферзям тесно на одной доске… и два ферзя временно объединяются… о чем узнает третий… Белая Королева… Нет, упаси Боже, у нее и в мыслях не было мучить Димку руками психа Валуева.
Но она знала, какой короткий поводок измыслили ее конкуренты. Ограниченные люди, не просекающие тонкой психологии Косточки… Как всё просто! Взбешенный Косточка, переполненный энергиями Струны, впадает в Резонанс… или еще во что… То ли он молниями испепеляет подлецов, то ли рвет их голыми руками — негодяев, способных отдать чудовищный приказ. А Белая Королева как бы ни о чем и не знала… во всяком случае, не знала о такой подстраховке. Возможно, она и намекнула бы неуравновешенному Костику, что скит в Мраморном зале как-то не слишком совместим с ответственностью за мальчишку… но никакого насилия, никакого Валуева, ты что, Косточка? Как ты мог подумать?
А глупый Косточка ни с того ни с сего взял и все испортил. Обидно…
— Вот я и говорю! — не замечая моих раздумий, продолжал Маус. — Все тете Лене в рот глядят. Мол, спаси нас, о великий махди! Ты знаешь, как выпутаться, вылезти и вымыться!
Я посмотрел на пакет, лежащий возле подноса. Похоже на бандероль. Еще бы печатей сверху побольше и, желательно, не столичных, а мухинских. Чтобы снова провинция, снова…
Мухинск. А это, кстати, мысль.
— Шеф! Константин Дмитриевич, — неожиданно сказал Маус. — Можно вас спросить?
— Конечно, — слегка удивившись, ответил я.
— У меня-то все получится. Можете не волноваться. Завтра будет Ямайка, регги и Сен Симилья. По-аглицки я, слава Богу, нормально чешу. Только вы не подумайте, что мне на все плевать… Родина-то моя тут. Так что с ними я приживусь. Им бы в Африку, а мне бы сюда…
Я слушал и молча кивал.
Люди «Струны» — большие патриоты. Начиная с Главного Хранителя, и…
— Как, по-вашему, что тут будет?
Вот это вопрос. Кого он спрашивает? Школьного учителя, которого целый год водили за нос и тычками, будто слепого котенка гнали в нужную сторону? Я знаю, что я ничего не знаю.
На что ты надеешься, Маус? На мой возраст? На должность? Так разница в десять лет — это ничто, а должность… по должности я теперь снова бомж. И вообще — с твоим креслом у пульта спецсвязи ты знал во сто крат больше меня.
— КПН подомнет «Струну», — сказал я. — Лена… никуда не денется. Прогнется под… А Юрика уже нет…
— Так ли всё плохо? — наклонил голову Маус.
— Этой страной всегда правила полиция, — почти цитатой ответил я. — Какая разница, мы сегодня или другой клан завтра? Надеюсь, хоть кто-то возьмется лечить страну. У нас ведь война.
— «Струна» не пойдет за КПН дружными рядами, — покачал головой Маус. — Будет много несогласных.
— Ты бы пошел? — резко спросил я.
— Да, — спокойно признался он. — Если бы мне дали работать там же и так же. Шеф, вы разве еще не поняли? Я ведь по ходу стал обычным ментом, только шансов на справедливость у моих клиентов больше, чем у тех, кто обратился в столичное ГУВД. Вы можете в чем-то меня обвинить? Я помогал людям, чьи дела поступали к нашей бригаде. Плохо работал? Вы шеф — вы скажите.
— Ты молодец, — утешил его я. — И все вы молодцы. Только я бы не вернулся, даже если б они позвали.
— И Сайф тоже… — глядя куда-то в пустоту, сказал Маус.
За окном темнело. Прозрачные сумерки на исходе лета превращались в короткую и яркую столичную ночь. Все как обычно в этом разномастном городе, потерявшем сегодня еще и лучших своих стражей. Обидно.
— Вы летите? — спросил Маус и снова забарабанил по столу. — Я отвечаю, рейс не проверят. Пройдете только так.
Я посмотрел на Димку, задержал взгляд всего на секунду и произнес:
— Нет. Мы уж как-нибудь тут. Знаешь, есть один человек… мне кажется, он не захочет назад в КПН. А главное, там, в его городе никто не обидит ребенка. Как бы ни звучали струны и какие бы генеральные кривые не строили наши партии.
— Скорее ломаные, — кивнул Маус. — Старший Хранитель Мухинска получил директиву, как и все остальные, но ответа от него не пришло. Впрочем, я успел принять только половину подтверждений. Окольные пути тяжелы…
Сейчас мы почему-то понимали друг друга с полуслова. А точнее, и вовсе без слов.
Маус поглядел на часы.
— Ладно, шеф. Хватит мне придаваться вавилонским искушениям. Корабль Джа вылетает через четыре часа. Регистрация на рейс начинается за час до отправления, — он протянул мне руку, и я пожал ее.
— Бывай, Димон.
