Пер Валё - Безжалостное небо
ВУД. Имеются ли более подробные сведения об этом господине?
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Он убийца, по национальности немец.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Прелестная перспектива!
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Затем с неким Джоном Смитом.
ВУД. Что нам известно о нем?
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Родился на Венере, сын американского коммуниста.
ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Еще чище!
МИНИСТР ВНЕЗЕМНЫХ ТЕРРИТОРИЙ. И наконец, с неким Яковом Петровым, о котором мы вообще ничего не знаем.
Военный министр. Похоже, что это русский.
ВУД. Господа! Наша миссия возложена на нас лично президентом. Возложена к всеобщему нашему удивлению и до некоторой степени опрометчиво: как выяснилось, нам известно о Венере очень мало. Руководить осуществлением этой миссии придется мне. Мы стоим перед трудной задачей. Мы не знаем, чего добиваются уполномоченные этой планеты, которые поведут с нами переговоры; не знаем мы и того, с какой формой государственного устройства столкнемся — с диктатурой или парламентарной системой. Положение весьма серьезно. Чтобы не потерять все, мы вынуждены рискнуть всем. Итак, мне остается лишь пожелать успешного завершения операции “Вега”.
МАННЕРХАЙМ. Прежде чем перейти к событиям, развернувшимся на Венере, я воспроизведу еще две беседы его превосходительства сэра Хорэса Вуда. Первую он имел со мной в тот момент, когда в пространстве перед нами угрожающе замаячила Венера, напоминая размерами Луну, но гораздо более яркая и белая.
ВУД. Скоро на посадку, Маннерхайм?
МАННЕРХАЙМ. Через шесть часов, ваше превосходительство.
ВУД. Значит, через шесть часов вы приступите к выполнению своего задания.
МАННЕРХАЙМ. Какого задания, ваше превосходительство?
ВУД. Президент поручил вам держать меня под наблюдением. Он боится, как бы я не последовал примеру наших комиссаров и не остался на Венере.
МАННЕРХАЙМ. Не понимаю вас…
ВУД. Вы сотрудник секретной службы.
МАННЕРХАЙМ. Ваше превосходительство!
ВУД. И у вас в кармане машинка, с помощью которой можно записывать разговоры.
МАННЕРХАЙМ. Не знаю…
ВУД. Зато я знаю, Маннерхайм. Как сотрудник секретной службы, вы не имеете права признаться в своей принадлежности к ней. Поэтому не будем углубляться в этот вопрос. Нам ведь обоим известно, что поставлено на карту.
МАННЕРХАЙМ. Вторая беседа велась с полковником Руа в наблюдательном салоне перед самой посадкой. Запись несколько раз прерывается, так как, боясь возбудить подозрения, я осуществлял ее в крайне трудных технических условиях.
ВУД. Один вопрос, полковник Руа.
РУА. Слушаю, ваше превосходительство.
ВУД. Три года тому назад вы атаковали Варшаву с планетоплана “Денеб”?
РУА. Так точно.
ВУД. А в прошлом году Ханой с планетоплана “Альтаир”?
РУА. Совершенно верно.
ВУД. Тогда, мне кажется, я припоминаю…
Далее неразборчиво.
РУА. (отвечает неразборчиво).
ВУД. Оба планетоплана были замаскированы под пассажирские корабли?
РУА. Военная хитрость, ваше превосходительство.
ВУД. Наш корабль называется “Вега” я плохо ориентируюсь в небе, но, по-моему, Альтаир, Денеб и Вега — это названия звезд?
РУА. Верно.
ВУД. Не являются ли они также разными названиями одного и того же корабля?
РУА. Вы очень проницательны, ваше превосходительство.
ВУД. Это тоже профессиональная необходимость…
Далее неразборчиво.
РУА. (отвечает неразборчиво).
ВУД. (неразборчиво). Вы опасный человек, Руа.
РУА. Я солдат.
ВУД. Вот именно. И вы здесь, на борту…
РУА. По желанию президента.
ВУД. С несколькими… э… бомбами, как в Варшаве и Ханое?
РУА. Назначение их мне неизвестно.
ВУД. Они предназначены для того, чтобы подкрепить предложения, которые мы сделаем обитателям Венеры.
РУА. Не могу ничего сказать вам, ваше превосходительство.
ВУД. И не должны, Руа. Обитатели Венеры ждут мирный корабль. Мы дали им слово, что явимся без оружия. Поэтому я удивился, обнаружив вас на борту, полковник, но, как министр иностранных дел Свободных наций, я не вправе углубляться в этот вопрос. Нет ничего более прискорбного, нежели дипломат, правая рука которого ведает, что творит левая.
ГОЛОС. Прошу всех пройти в каюты, прошу всех пройти в каюты. Застегните ремни, застегните ремни. “Вега” входит в атмосферу Венеры, “Вега” входит в атмосферу Венеры.
ВУД. Забудьте о нашем разговоре, Руа.
РУА. Слушаюсь, ваше превосходительство.
ВУД. Будем надеяться, что вы никогда мне о нем не напомните. Я Со своей стороны также.
ГОЛОС. Прошу всех пройти в каюты, прошу всех пройти в каюты. Прошу застегнуть ремни, прошу застегнуть ремни…
МАННЕРХАЙМ. К следующей записи мне хотелось бы — поскольку вы, господин президент, просили представить вам возможно болев детальный отчет — прибавить только, что впечатление, произведенное на нас Венерой при посадке, трудно передать словами или воспроизвести с помощью тех снимков Венеры, которыми мы располагаем на Земле. Мы совершили посадку в заданной точке, в районе северного полюса планеты, на берегу острова Ньютона. Разумеется, мы сразу же увидели отличительные приметы Венеры, которые знаем со школьной скамьи — гигантский растительный мир и цепь вулканов на горизонте. Но самое страшное было не это, а раскаленный влажный воздух, постоянное сотрясение земли, которое непрерывно вспахивает, изменяет, уничтожает и обновляет ее поверхность, и странный неземной, с трудом поддающийся описанию свет. На Венере не бывает солнца, небо, нависающее как тяжелый свод, представляет собой сплошное месиво туч, в котором ревут ураганы чудовищной силы. Кажется, что оно цвета расплавленного серебра, словно за сплошною стеной паров и дождя бушует всеуничтожающее пламя. Впечатление это еще более усугубляется постоянными электрическими разрядами в атмосфере. Уже при высадке мы могли наблюдать километровые молнии, которые с треском вонзались в гигантские первобытные леса папоротников и хвощей. Мы вышли из “Веги”. Почва под ногами колебалась и дрожала. Позади расстилался фантастический первобытный лес, источавший сырость, впереди — красный раскаленный песок, а за ним, в тумане, ревущий океан. Мы думали, что нас ожидают огромная толпа и торжественная церемония. Его превосходительство сэр Вуд уже взял в руки листок с кратким конспектом речи и вооружился массивными роговыми очками. Но увидели мы лишь трех человек в поношенной одежде, состоявшей из рубахи и штанов. Они медленно приближались к нам со стороны берега. Мы предположили, что эти люди отряжены проводить нас к месту переговоров, но, к нашему изумлению, они и оказались полномочными представите шин венериан.
ДЖОН СМИТ. (тихо). Я Джон Смит.
ВУД. Сэр Хорэс Вуд.
ДЖОН СМИТ. Господин Петерсен, господин Петров.
ВУД. Их превосходительства господа военный министр и министр внеземных территорий, мои главные сотрудники.
ДЖОН СМИТ. Очень рад.
ВУД. Господин Смит, господа! Минута, когда мы ступили на почву Венеры, не лишена для нас известного величия. Мы взволнованы тем, что стоим на столь непривычной для нас земле другой планеты. (Гром.) Свободные Соединенные Нации, которые мы здесь представляем, знают, что идеалы (оглушительный гром)… что идеалы, которым мы служим и которые пытаемся претворить в жизнь (долгий раскат грома)… идеалы (гром)… гуманности (гром)… и свободы (оглушительный гром)… существуют и на Венере, хотя, быть может, в иных формах. (Бешеные удары грома). Поэтому мы явились к вам, движимые не эгоистическим расчетом (нарастающий свист ветра)… а искренним порывом, как выражалась еще Элиот… (оглушительный гром, неистовый вой ветра, шум дождя.)
МАННЕРХАЙМ. К сожалению, его превосходительству не удалось закончить свою речь. Разразилась ужасная буря, которая принудила нас поспешить на судно венерианских представителей, представлявшее собой нечто вроде примитивной подводной лодки, причем мы промокли до нитки, прежде чем добрались до него.
Мы были совершенно растеряны: мы ведь ожидали, что переговоры состоятся в каком-нибудь городе или загородной резиденции. Сейчас я воспроизведу часть выступлений на первом совещании с венерианскими представителями, которое протекало в ужасных условиях. Делегации Свободных Соединенных Государств, состоявшей из двенадцати человек, пришлось втиснуться в крошечный, плохо освещенный трюм суденышка которое волны чужого океана по своей прихоти бросали то туда, то сюда.
