Жерар Клейн - Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина.

Я вздохнул с облегчением. Однако радость моя была преждевременной. Вскоре я, к своему ужасу, заметил, что песок становится все более и более вязким. С каждым шагом я все глубже погружался в липкую грязь. Мне приходилось делать отчаянные усилия, высвобождая ноги из засасывающей их тины. Ноги мои были словно налиты свинцом, руки свисали вдоль тела двумя железными брусками, голова кружилась, и мне мерещились какие-то странные жуткие звуки. Внезапно где-то совсем близко от меня раздался резкий крик, вслед за которым я услыхал хлопанье огромных крыльев. Стоя на месте, я тупо ждал, что на меня вот-вот спустится летучее чудовище и унесет неведомо куда. Я потерял способность испытывать страх. Вскоре крик повторился, на этот раз значительно ближе. В глубине души я, кажется, желал, чтобы неведомый хищник прекратил мое существование. Мои силы подходили к концу. Я был чересчур измучен, чтобы реагировать на что бы то ни было. Пошатываясь, я двинулся навстречу невидимому врагу. Однако он, очевидно, не разглядел меня. Вскоре крики стали удаляться и, наконец, совсем смолкли. Воцарилась мертвая тишина.

Под утро мне пришлось пережить еще более ужасное испытание. Позади себя я различил мягкий топот каких-то гигантских лап. Я огляделся по сторонам. Огромный белый пушистый зверь бежал вприпрыжку по пескам, быстро приближаясь ко мне.

Я пригляделся. Сомнений не могло быть — передо мной была чудовищная двуутробка. Я схватился машинально за револьвер, но тут же вспомнил, что в нем не осталось ни одного заряда. Размахивая электрическим фонариком, я побежал прямо на животное. Внезапно оно скрылось неизвестно куда. Со вздохом облегчения я продолжал свой странный путь по пустыне.

Взошло Солнце и принялось палить пустыню беспощадными лучами. Выбиваясь из сил, я брел, еле волоча ноги. Каждый член тела мучительно ныл, ужасная слабость одолевала меня. Однако я не решался остановиться. Я знал, что стоит мне на мгновенье остановиться, и я упаду на песок, чтобы никогда не подняться. Теперь линия деревьев находилась на расстоянии всего нескольких миль от меня. Во что бы то ни стало я должен добраться до каналов. Иначе — гибель. Я поклялся, что остановлюсь только тогда, когда остановится мое сердце.

О, эти ужасные последние мили пути! Я плелся, еле передвигая ноги. Колени мои тряслись. Черные круги плыли перед глазами. Снова начала застилать мое зрение темная пелена, так испугавшая меня накануне. Перед глазами все двоилось, расплывалось и путалось. Деревья представлялись мне огромными, как скалы, небо — мглистым и мутным. Казалось, внутренний пламень сжигал мои глаза. Задыхаясь от боли, я остановился. Я шатался, как пьяный. Необходимо было все-таки идти. Падение означало смерть. С замиранием сердца я подумал, что конец мой близок. Пройдет немного времени, и мой скелет одиноко забелеет среди желто-красных песков пустыни.

Солнце поднималось все выше, и жара становилась невыносимой. Я продолжал идти, уже не сознавая, куда и зачем. Сознание мое было помрачено. Я бредил наяву. Мне казалось, что я стал чудовищным вампиром, вроде тех питавшихся кровью летучих мышей, которых я видел накануне среди черепов. Широко раскрыв рот, я дико хохотал, как те ужасные твари. Потом я вообразил, что пью кровь какой-то жертвы. Небо и пески исчезли у меня из глаз. Казалось, я тихо и мягко плыл куда-то в бесконечность. Я стал легким, как перышко. Меня охватило глубокое спокойствие. Как бледная тень, двигался я по пустыне, ничего не видя перед собой.

Я зашатался и почувствовал, что теряю равновесие. Все закружилось у меня перед глазами. Тем не менее, я внезапно увидел вокруг себя гигантские деревья. Надо мной сплетались аркой густые ветви, защищая меня от палящего солнца. Прохладный ветер пахнул мне в лицо. Теряя сознание, я схватился за ствол дерева. Журчание воды достигло моих ушей. Затем я мягко опустился на свежую сочную траву и впал в забвение.

ГОРОД, СВЕТЯЩИЙСЯ В НОЧИ

Когда я проснулся, была ночь. Я лежал на траве, на небольшой поляне, окруженной деревьями, напоминавшими каменные дубы. Между стволов поблескивали воды канала. Я с трудом поднялся на ноги и, преодолев ужасную слабость, хватаясь за стволы, чтобы не упасть, стал пробираться к берегу. Вскоре я очутился возле залитых лунным светом вод. Опустившись на колени, я погрузил свое воспаленное лицо в свежую бодрящую влагу. Напившись вдоволь, я поднялся и с трудом добрел до поляны. Затем растянулся у подножия дерева и погрузился в глубокий сон.

Вероятно, я проспал много часов подряд. Когда я проснулся, солнце уже опускалось над деревьями, и на небе высыпали первые звезды. Я чувствовал себя освеженным и словно воскресшим к жизни. Голова была ясна, вчерашней слабости как не бывало. Я подошел к каналу и снова напился воды. Теперь я чувствовал себя способным обсудить положение и начертать план дальнейшего путешествия.

К этому временная уже перестал думать о своей летательной машине. Пустыня кишмя кишела чудовищными летучими мышами, и не было ни малейшей надежды разыскать именно, ту из них, которая меня обокрала. Мне оставалось только одно: идти вдоль канала до тех пор, пока не дойду до цивилизованной области. Я хотел, было, идти пешком, но вскоре понял, что это невыполнимая затея. Не было никакой возможности пробраться сквозь чащу девственного леса. Оставалось только использовать канал в качестве пути сообщения. Однако как это сделать? Прежде всего надо было узнать, в какую сторону текут воды канала. Оказалось, что они двигались по направлению к северу. Планета Марс имеет около четырех тысяч миль в диаметре. Грубо говоря, это составляет расстояние от Саутгемптона до Рио-де-Жанейро. В свое время мне не раз приходилось совершать такое путешествие. Конечно, мне было неизвестно, на каком расстоянии от полюсов я спустился на планету. Судя по сильной жаре, л должен был находиться далеко от них. Приняв во внимание атмосферные условия Марса, удаленность этой планеты от Солнца, я рассчитал, что нахожусь приблизительно в области марсовых тропиков. Мне надо было во что бы то ни стало достигнуть местности с более умеренным климатом, где можно было скорее всего ожидать расцвета цивилизации. Я решил выдолбить из дерева челнок и ввериться животворящим водам канала.

Пришлось потратить несколько дней на выполнение поставленной себе задачи. Это время я провел на берегу канала, питаясь травами и ночуя на поляне под деревьями. Конечно, я сильно рисковал, употребляя в пищу совершенно не известные мне растения. Только одна из этих трав оказалась ядовитой. Поевши ее, я почувствовал резкую боль в желудке и тошноту. Несколько часов я пролежал пластом, считая себя уже погибшим. Затем слабость начала постепенно проходить, и я стал обливаться потом. Наконец, я погрузился в глубокий сон. На следующее утро я проснулся слабым, но вполне здоровым. Предполагаю, что я выжил исключительно благодаря тому, что мой истощенный голодом организм оказался невосприимчивым к действию яда.

Поправившись, я возобновил свои приготовления к дальнейшему путешествию. За неимением топора, мне пришлось прибегнуть к собственной физической силе. Я разыскал огромное сокрушенное молнией дерево и начал тщательно обламывать руками сучья. В результате сверхчеловеческих усилий мне удалось получить гладкий ствол, представлявший собой сносный материал для челнока. У индейцев, обитателей дельты Амазонки, я в свое время научился искусству изготовления челнов. Немало мне пришлось потрудиться над обработкой ствола. Работа крайне затруднялась полным отсутствием инструментов. Единственным моим орудием был карманный нож. Много дней подряд я сидел, сгорбившись над стволом, и с упорством, достойным дикаря, долбил ножом древесину. В конце концов, мне удалось получить челнок вроде тех, какие я видел у караибов, индейского племени, обитающего возле устья Ориноко. В этом первобытном челне, названном мною “Золотым Оленем” в честь знаменитого корабля, на котором Дрэйк совершал свое кругосветное плавание, я должен был плыть на север по каналу. Затем я укрепил на челне мачту и натянул на шест рубашку в качестве паруса. Надрез, сделанный колдуном у меня на лбу, по временам начинал сочиться, и моя рубашка, белая с синими полосами, была покрыта отвратительными черными пятнами и сделалась до смешного похожа на старую географическую карту, но парус получился из нее превосходный.

Я сделал также грубое подобие весла из крепкой жерди. Теперь все было готово. Можно было отправляться в путь. За все время моего пребывания на берегу канала я не видел ни одного живого существа. Несколько раз я отправлялся побродить по пустыне, остерегаясь, конечно, в нее углубляться. Ничего интересного я не встретил во время этих прогулок. В лучах заходящего солнца можно было вдалеке различить смутные очертания скал.