Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

Пацаны еще храбрились постоянно, что пойдут в Зону — как прежде, бывало, хвастались тем, что будут воевать в Чечне или Таджикистане. Правда, никто из них особенно не спешил осваивать радиоактивные поля.

Теперь же придется мне.

Паника почти улеглась, остался страх, колотящий все тело, пробирающий до самых косточек. Думаю, будь тогда тридцатиградусная жара — меня бы все равно трясло от озноба. Я изо всех сил старался успокоить себя и привести мысли в хоть немного стройное движение, понимая, что паника меня и погубит. Не раз видел в кино, как преступника отлавливали только потому, что у того не выдерживали нервы. Увидит патрульных на улице — и ну бежать.

Я решил пересидеть здесь до наступления темноты. Куда потом? На этот вопрос надеялся ответить еще до того момента, когда нужно будет вставать и куда-нибудь выдвигаться. Каким образом попадают в Зону — я не имел ни малейшего понятия. Будто бы этим занимаются специальные проводники, только вряд ли кто-то из них заинтересуется моей персоной бесплатно. Сколько следует же заплатить за переход — я также не имел представления. Впрочем, в карманах у меня было совсем не густо: что захватил с утра — то и имелось, слава Богу, ничего не потратил днем. На бутылку водки наскребется, но за бутылку — я подозревал — даже самый пропившийся сталкер меня никуда не поведет. Так что остро встала проблема добычи денег. И с этим я также не знал, что поделать. Не выхватывать же, в конце концов, из рук прохожих кошельки и сумки!

Впрочем, почему нет? Терять мне все равно нечего, везде край. Осталось лишь дождаться сумерек. Но как же медленно ползли минуты! Вместе с временем сжался и весь мир вокруг меня, сомкнулся кольцом, стал тесным, неуютным. Некуда пойти, всюду засада. И везде столько глаз — могут заметить ото всюду, даже что я сижу здесь — могут увидеть из окон верхних этажей. И позвонить, куда надо.

Если уже не позвонили…

Я быстро поднялся и зашагал прочь. В самом деле, как легко мог бы загреметь сейчас в ментовку, а все по глупости. Что я мог упустить еще? В таком состоянии можно спалиться на детали, которую не замечаешь сам, но для других она — сигнал. Что, что это может быть?

Я осмотрел себя со всех сторон. Ну конечно: грязные штаны и весь рукав. Сразу видно, что либо пьяный валялся, либо… в общем, подозрительно. И в таком виде я надеялся проскользнуть мимо патрулей!

Только бы прошмыгнуть куда-нибудь, забиться в укромную щель, затаиться, затихнуть до ночи. Меня нет, меня нет, меня нет…

Как же вязко совершаются шаги. Я едва отошел от помойки, хотя шел целую вечность. Если теперь сюда едет патруль, то меня будет видно еще издали. Надо двигать ногами быстрее, но не суетиться. Суета только выдает тебя. Всегда мне удавалось ускользнуть именно потому, что не суетился. Иначе давно бы попался. Но до сих пор хожу по земле, а не по бетонному тюремному полу.

По нервам резанул вопль сирены — автосигнализация сработала в соседнем дворе. Все вокруг снова сжалось в один ослепительный и тесный коридор, можно было идти только по одному этому коридору, ноги просто физически не могли свернуть ни вправо, ни влево. Думаю, попадись тогда на пути патруль, я бы попер прямиком на них.

И я — побежал.

Сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Сердце бешеным барабаном колотилось в ушах, пересохло во рту, а я уже припустил, что есть мочи. Мне вдруг явственно представилось, что жильцы того дома, увидев меня у баков, вызвали ментов, и теперь те с собакой начинают рыскать по окрестностям.

Я перемахнул через какие-то заборы, опять пропетлял проулками и дворами. Наконец, оказался в совершенно не знакомом мне районе. Только тогда остановился.

Меня колотило — озноб страха и холода. Смеркалось. Загорелись первые фонари, затеплились окна домов. В каждом из них шла своим чередом тихая, уютная жизнь. Только мне теперь не было больше места в ней. Признаться, снова захотелось пойти в ближайшее отделение и повиниться.

— Но я больше так не буду, простите меня. Ну, пожалуйста, простите!

И мне поверят, и отпустят. И я уже совсем скоро снова окажусь дома. А вдруг — уже даже сегодня?

Нет, не отпустят. Вместо этого будут глухие бетонные коридоры, частые железные прутья, железное лязганье, бесконечные кипы протоколов, бумаг… И — приговор.

Какое слово ведь — приговор. Приговорят ведь меня! Меня. Меня… И могут… могут пожизненно. Это значит — всю жизнь. Тогда точно никаких больше надежд и целей никаких. И все из-за этих овощей с выпученными глазами, которые в этот момент тупо сидят по своим теплым электрическим норам и хлебают чай. Их жизнь давно лишена всяческих целей. А мне теперь страдай по их милости.

Жгучая волна обиды снова хлестнула по горлу. Они, они во всем виноваты!

Накатила лютая ненависть ко всему, что только есть на свете. Все, все так нелепо и неуклюже устроено, что просто не имеет права на существование! Нужно либо уничтожать, либо пользоваться.

В конце концов, если мне что-то нужно, просто пойду — и заберу это.

Я решительно вышел на открытую дорогу, пока точно не представляя, что конкретно предстоит предпринять. Нужно было попасть в Зону. Для этого требовались деньги. Надо достать денег.

Все внутри сжалось в упрямой решительности. Даже страх будто бы отступил. Прохожих было совсем мало; где-то вдалеке тихо переваливалась с ноги на ногу бабулька, видимо, топала домой из гастронома — от такой денег ожидать точно не стоит; «собачатники» тоже не считаются. Значит, нужно выходить в более людное место.

Я потрогал нож во внутреннем кармане куртки. В последнее время не расставался с ним, так было комфортнее. Теперь он мог бы пригодиться. Отчетливо представил, как буду нажимать лезвием на горло. Внутри все всколыхнулось, охватило неизъяснимое трепетное волнение. Сначала они мне все отдадут сами, а потом я заставлю их унижаться и вымаливать свою жизнь на коленях в грязи.

У отделения почты остановился, заглянул в освещенные окна. Людей не очень много, кто-то сидит за столиком, заполняет какие-то бланки, кто-то в очереди у окошка. Пенсию должны бабульки получать. Вот только выжидать долго придется, это лишнее подозрение вызовет. Хотя… можно попробовать. Если через полчаса никто не возникнет, придется искать в других местах, но уже сегодня я должен что-то предпринять, ночь в бездейственном ожидании я не вынесу.

Теплые, ярко освещенные внутренности почты подействовали умиротворяюще. На секунду-другую я даже забыл, зачем пришел сюда. Голова закружилась от тепла и света, где-то лилась негромкая музыка. Я прошел к одному из столиков в углу и занял выжидательную позицию. Для себя решил, что, если в течение часа никто подходящий не появится, нужно будет искать в другом месте. В конце концов, долго скучающий одинокий человек в замызганной куртке неизбежно привлечет к себе лишнее внимание…

Порой мне снилось, что меня «берут». Но я всякий раз удачно удирал, правда потом совершенно не понимал, как жить дальше. Потом в тех снах меня неизменно находили вновь, но какая-то часть меня понимала, что то всего лишь сон, и я просыпался. Теперь же — как ни напрягайся — пробуждения не будет. Но роднило сны и теперешнюю реальность одно: я не видел впереди никакого будущего. Даже если проникну в Зону каким-то хитрым способом? И что потом?..

Старичок проковылял к окошку кассы. Нет, он не получает, он платит.

И что потом? Что ожидает там, на неизвестных темных территориях, политых радиоактивным дождем, кое-как обжитых редкими сталкерскими группками? Там есть такой — Кордон. Будто бы с него начинаются все мытарства одинокого сталкера. По крайней мере, так утверждали все статьи о Зоне, которые мне доводилось читать. КПП Лелев, КПП Дитятки… — эти названия знали все. Будто двери в иное измерение, за которыми и самое время течет иначе, растягиваясь, сгустком раскаленного воздуха над ядерным выбросом. И — схлопывалось там.

Этот мужик большой и здоровый, его не одолеть даже с ножом. И с ребенком. Ребенок будет пронзительно визжать и привлекать внимание.

Как же вдруг стал тесен этот вечер в электрических внутренностях почтового отделения. Даже дышать трудно. Скорее на воздух, на воздух!

Я почти выбежал на улицу и жадно вобрал холодный вечерний воздух. И почти сразу увидел патруль, выруливающий из-за угла всего в нескольких метрах. Заметили? Вот так все и происходит. Теперь подзовут, спросят документы… А потом все покатится по давно отлаженным рельсам Системы.

Еще мгновение я думал: не вернуться ли обратно на почту. Нет: а вдруг они там сделают проверку документов. Пошел вперед, чувствуя всей спиной их напряженный взгляд. Только не ускорять шаг, не торопиться. И не горбиться, выпрямить спину. Черт, ноги будто не мои, переставляются едва-едва, колени неуклюже сгибаются и выбрасывают длинные-длинные голени вперед. Куда свернуть? Впереди еще целый квартал. Вон там большой магазин продуктовый, можно туда.