Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране

Законодательные органы штата Теннесси внесли на рассмотрение сессии билль о том, чтобы число «пи» теперь равнялось трем; внес его комитет по образованию и морали, нижняя палата его поддержала, а в верхней он благополучно скончался. Межцерковная фундаменталистская группа открыла свои отделения в Ван Бюрене, Арканзас, чтобы собрать средства для отправки на Марс миссионеров; один из взносов сделал доктор Джубал Хэршо, подписавшись именем издателя «Нового гуманиста», убежденного атеиста и его близкого друга.

Помимо этого, мало что теперь радовало Джубала. Слишком много новостей про Майкла. Он бережно хранил в памяти визиты Джилл и Майка, изредка гостивших дома. Особенно интересовал его прогресс Майка с тех пор, как у того развилось чувство юмора. Но теперь они наезжали домой крайне редко, и к тому же Джубала беспокоили последние события.

Джубала нисколько не взволновало изгнание Майка из Союза теологических семинарий, когда его преследовала свора разъяренных теологов: одни — потому, что верили в существование Бога, другие — потому, что не верили, но все они объединились в ненависти к Человеку с Марса. Все, что случается с теологами, кроме разве что колесования, считал Джубал, ими заслужено. К тому же, опыт пошел мальчику на пользу — в следующий раз будет думать.

Не взволновался он и тогда, когда Майк (с помощью Дугласа) вступил в армию Федерации под вымышленным именем. Он был уверен в том, что ни один сержант не сумеет причинить Майку вред, и его вовсе не трогало, что там может стрястись с вооруженными силами Федерации; сам Джубал сжег документ о почетном увольнении в запас и все, о чем он напоминал, в тот день, когда Соединенные Штаты распустили свои вооруженные силы.

Джубала удивило лишь то, как мало успел натворить Майк и как долго он продержался — почти три недели — в качестве «рядового Джонса». Военная карьера Майка увенчалась его выступлением: воспользовавшись отведенным для вопросов временем после занятия, он начал проповедовать бесполезность силы (вставляя комментарии о желательности мер, ведущих к уменьшению населения, включая каннибализм). Затем он предложил себя в качестве подопытного животного, дабы на нем испытывали любое оружие, с целью доказать: сила не только не нужна, но и бесполезна, если применить ее против человека, обученного самодисциплине.

Его предложение не приняли, а Майка попросту вышвырнули.

Позволив Джубалу просмотреть доклад, отмеченный как «сверхсекретный, только для прочтения, копия № 1 из трех существующих», Дуглас предупредил его: никто, даже Председатель объединенного комитета начальников штабов, не знает, что «рядовой Джонс» — Человек с Марса. Джубал просмотрел. Доклады были крайне противоречивы. Больше всего Джубала поразило то, что все-таки нашлись свидетели, имевшие мужество утверждать, да еще и под присягой, что они видели, как оружие исчезало.

Последний параграф он прочел особенно внимательно: «Заключение: Подчиненный — гипнотизер от природы, его можно было бы использовать в разведке, но в любых боевых войсках он бесполезен. Тем не менее, низкий коэффициент интеллекта (слабоумный), крайне низкий общий уровень классификационного мышления и параноидальные тенденции (мания величия) мешают использованию его таланта, обычно присущего врожденным идиотам. Рекомендации: отправить в постоянное увольнение как негодного к службе — никакой пенсии и никаких льгот».

Майку все же удалось повеселиться. На параде в последний день его пребывания в армии, когда взвод Майка проходил мимо начальства, командующий генерал и все его приближенные оказались по колено в буколическом конечном продукте (символ, знакомый каждому солдату, но редко попадающийся на плацу). Потом залежь исчезла, оставив после себя лишь запах и веру в массовый гипноз. Джубал пришел к выводу, что у Майка дурной вкус в том, что касается розыгрышей. Но тут ему вспомнился случай в медицинской школе, где участвовали труп и декан, — слава Богу, что Джубал надел тогда резиновые перчатки!

Джубал радовался бесславной военной карьере Майка — Джилл провела это время дома. Майк вернулся. Не похоже было, что его как-нибудь задели, наоборот, он похвастался Джубалу, что, подчиняясь Джилл, он никого не отправил в никуда, лишь несколько предметов… хотя, насколько Майк мог грокнуть, жизнь на Земле стала бы лучше, не будь у Джилл такой слабости. Джубал не стал спорить, у него и самого был весьма обширный список тех, кто «лучше бы помер».

Уникальный способ взросления Майка был естественен: он и сам был уникальным. Но его последняя выходка! «Преподобный доктор Валентин М. Смит, бакалавр искусств, доктор богословия, доктор философских наук, Основатель и Пастырь Церкви всех миров, инкорпорейтед». Господи! Хватило бы и того, что парень решил стать святым, вместо того чтобы оставить в покое чужие души, как поступил бы джентльмен. Но эти бесчисленные степени с мельницы дипломов — Джубала просто тошнило.

Хуже всего: Майк уверял, что идея зародилась у него благодаря высказываниям Джубала о церкви, о ее сути и деятельности. Джубал признал, что вполне мог сказать нечто подобное, хотя и не помнил точно.

Майк старательно скрывал свои планы; несколько месяцев он прожил в небольшом, крайне бедном сектантском колледже, получил степень бакалавра после экзаменов, затем «вызов» в их приход, после чего его посвятили в сан; секта была признана, хотя ее и считали нелепой; а он тут же написал докторскую диссертацию по сравнительным религиям, шедевр схоластики, где ему удалось избежать каких-либо утверждений; ему присудили докторскую степень honoris causa, совпавшую по времени со щедрым (анонимным) пожертвованием в пользу этой, крайне голодной, школы; вторая докторская степень (тоже почетная) за «вклад в межпланетные познания» от университета, где могли бы быть осторожнее, но Майк дал понять, что такова будет плата за его появление на конференции, посвященной изучению Солнечной системы. Человек с Марса постоянно отказывался от приглашений, от Калтеха (Калифорнийского технологического института) до Института Кайзера Вильгельма, и Гарвард не смог удержаться от соблазна.

Что ж, теперь они сами такого же пунцового цвета, как и их знамя, цинично подумал Джубал. Майк пробыл несколько недель помощником капеллана в своей бедной, как церковная мышь, альма-матер, затем порвал с сектой и основал собственную церковь. Совершенно кошерную, неуязвимую в юридическом смысле, такую же почтенную, как в свое время церковь Мартина Лютера, — и такую же тошнотворную, как скопившийся с прошлой недели мусор.

Мириам вырвала Джубала из его кислых грез.

— Босс, у нас гости!

Поглядев вверх, Джубал увидел садящуюся на газон машину и заорал:

— Лэрри, винтовку — я же поклялся пристрелить каждого, кто осмелится приземлиться на мои розовые кусты!

— Он садится на траву, босс.

— Пусть прилетает позднее, может, дадим ему разрешение.

— Похоже, это Бен Кэкстон.

— И верно. Привет, Бен! Что будешь пить?

— Ничего, специалист дурного влияния! Мне нужно поговорить с вами, Джубал.

— А ты уже говоришь со мной. Доркас, принеси Бену стаканчик теплого молока, он приболел.

— И без соды, — добавил Бен. — И подай бутылку с тремя отметинами… Джубал, мне нужно поговорить с вами наедине.

— Идем в кабинет, но если тебе удастся утаить что-нибудь от моих детей, научи меня своему способу хранить тайны.

Бен всех поприветствовал (в трех случаях — антисанитарным методом), после чего те улизнули наверх.

— Какого черта? — спросил Бен. — Я что, не туда попал?

— А, ты же не видел новое крыло, две спальни, внизу еще одна ванная, а там моя галерея.

— Да тут статуй хватит на целое кладбище!

— Пожалуйста, Бен, «Статуи» — это умершие политики, а перед тобой — «скульптуры». Говори о них, будь добр, в почтительном тоне, а то я разозлюсь. Здесь — точные копии величайших скульптур, сотворенных на нашем гадком шаре.

— Так вот, эту гадость я уже видел… а остальной балласт откуда?

— Не слушай его, милочка, — обратился Джубал к копии «Прекрасной Эльмиры», — этот варвар не ведает, что несет. — Коснувшись прекрасной увядшей щеки, он погладил пустую сморщенную грудь. — Я-то знаю, каково тебе… недолго уж осталось, потерпи, моя красавица.

Обернувшись к Бену, он бодро произнес:

— Бен, придется тебе подождать, я должен научить тебя смотреть на скульптуру. Ты нахамил даме, я такого не потерплю.

— Что? Да не валяйте дурака, Джубал. Вы сами-то грубите живым дамам, и по сто раз на дню!

— ЭНН! — заорал Джубал. — Наверх — и надень мантию!

— Вы же знаете, я не стал бы хамить той старушке, которая позировала мастеру. Но совершенно не понимаю, как у художника хватает наглости просить кого-то позировать в обнаженном виде, если это чья-то прабабушка… и чего ради вы ее тут выставили.