Чед Оливер - Неземные соседи

И все же он отложил в сторону бутылку эликсира “Убик”, раздумал принимать его, и начал прикидывать, что это за “другой способ”, о котором упомянул Ранситер.

XI

Примененный согласно инструкции,

“УБИК” обеспечивает глубокий сон

без чувства тяжести на следующее

утро. Ты проснешься свежий, готовый

сразиться со всеми проблемами,

которые тебя ждут. Не увеличивать

рекомендованную дозу.

— Что это за бутылка у вас в руках? — спросил Джесперсен странным голосом, заглядывая в машину. — Можно взглянуть на нее?

Джо Чип молча подал пилоту плоскую бутылку эликсира “Убик”.

— Мне говорила об этом моя бабка, — сказал Джесперсен, поднимая бутылку и разглядывая ее на свет. — Где вы ее взяли?

— Я унаследовал ее, — сказал Джо.

— Это единственная возможность. Да, теперь уже не встретишь этих сделанных вручную бутылок. Впрочем, фирма сделала их не так уж много. Лекарство это изобрели в Сан-Франциско году в 1850-ом. Его никогда не продавали в магазинах, и делали только на заказ. Выпускали три вида, разной силы. У вас как раз самый сильный вид. — Он посмотрел на Джо. — Вы знаете, из чего оно состоит?

— Разумеется, — ответил Джо. — Мятное масло, окись цинка, древесный уголь…

— Впрочем, неважно, — прервал его Джесперсен. Нахмурив брови, он усиленно размышлял над чем-то. Потом выражение его лица изменилось: он принял решение. — Я отвезу вас в Де-Мойн в обмен на эту бутылку эликсира “Убик”. Вылетаем немедленно; я хочу как можно больше пролететь при дневном свете.

С бутылкой в руке он отошел от “форда” выпуска 1929 года.

За десять минут они заправили биплан топливом, раскрутили винт вручную, и самолет с Джесперсеном и Джо Чипом на борту побежал по взлетной полосе, немилосердно трясясь. Джо, “тиснув зубы, старался удержаться в кресле.

— Мы очень перегружены, — невозмутимо сказал Джесперсен; он не казался обеспокоенным. Наконец самолет оторвался от земли и полетел над крышами зданий, направляясь на запад.

— Когда мы будем на месте? — прокричал Джо.

— Это зависит от того, как долго мы будем лететь по ветру.

Трудно сказать. Если все будет хорошо, то, наверное, завтра около полудня.

— Вы скажете мне теперь, что в этой бутылке? — крикнул Джо.

— Кусочки золота, как наполнитель жидкости, главным компонентом которой является минеральное масло.

— Сколько этого золота? Очень много?

Вместо ответа Джесперсен повернул к нему улыбающееся лицо. Слова были не нужны — все и так было ясно.

Старый биплан “кюртисс-райт” продолжал полет, направляясь к штату Айова.

На следующий день около трех часов они добрались до аэродрома в Де-Мойне. Сразу после приземления пилот куда-то ушел, унося с собой драгоценную бутылку. Одеревеневший Джо, с трудом преодолевая судорогу, вылез из самолета. Постояв около него, он растер занемевшие ноги, потом неуверенно пошел к зданию аэропорта.

— Можно позвонить? — спросил он старика, который сгорбившись сидел над метеокартой.

— Только, если у вас есть пять центов. — Кивком гладко причесанной головы он указал на телефон, предназначенный для клиентов.

Джо начал копаться в своих деньгах, откладывая в сторону все монеты с профилем Ранситера. Наконец нашел настоящий пятицентовик этого времени с изображением бизона и положил его перед служащим.

— Хорошо, — буркнул тот, не поднимая головы.

Джо нашел телефонную книгу и отыскал в ней номер Предпохоронного Дома Истинного Пастыря. Он назвал его телефонистке, и, после минутного ожидания, кто-то ответил:

— Предпохоронный Дом Истинного Пастыря. У телефона Блисс.

— Я прибыл сюда, чтобы принять участие в похоронах Глена Ранситера, — сказал Джо. — Я не опоздал? — Мысленно он молился, чтобы это было не так.

— Церемония похорон мистера Ранситера проходит как раз в эту минуту, — ответил Блисс. — Где вы находитесь, сэр? Выслать за вами машину? — В голосе его явно слышалось осуждение.

— Я в аэропорту, — ответил Джо.

— Вам нужно было прибыть раньше, — укоризненно сказал мистер Блисс. — Сомневаюсь, чтобы вы успели хотя бы на конец церемонии. Однако тело мистера Ранситера будет выставлено для прощания еще сегодня и завтра утром. Ждите нашу машину, мистер…

— Чип, — представился Джо.

— Да, мы ждали вас. Многие участники церемонии предупреждали нас, чтобы мы были готовы принять вас, мистера Хэммонда, а также — он сделал паузу — мисс Райт. Они прибыли вместе с вами?

— Нет, — ответил Джо. Он повесил трубку и сел на деревянную лавку, с которой мог видеть подъезжающие к аэропорту машины.

“Во всяком случае, — подумал он, — я явился достаточно рано, чтобы присоединиться к остальным членам группы. Они еще не уехали из города, а именно это мне и нужно”..

— Можно вас попросить на минутку? — позвал его служащий.

Джо встал с лавки и перешел на другую сторону ала ожидания.

— В чем дело?

— В той монете, которую вы мне дали. — Служащий внимательно смотрел на него.

— Это пятицентовик с бизоном, — заметил Джо. — Разве такие монеты не в обращении?

— На ней дата: 1940, — служащий испытующе заглянул в глаза Джо.

Джо нетерпеливо вздохнул, вытащил остальные монеты и начал искать среди них; наконец нашел пятицентовик 1938 года и бросил его на стол перед служащим.

— Можете взять себе обе, — сказал он и снова сел на лавку.

— Время от времени к нам попадают фальшивые монеты, — сказал служащий.

Джо не ответил. Внимание его привлекло напоминающее комод радио марки “Аудиола”, играющее в углу зала. Диктор рекламировал зубную пасту “Ипана”.

“Интересно, сколько мне придется ждать, — подумал Джо. Теперь, когда он оказался так близко от своих инерциалов, его охватило нетерпение. — Раз уж я добрался сюда, за несколько миль от них, ужасно было бы…” — он прервал свою мысль и продолжал ждать.

Через полчаса на площадь перед аэродромом, дребезжа, выкатился “виллис-найт-87”, модель 1930 года. Из него вышел человек с волосами цвета конопли и в угольно-черном костюме. Приложив к глазам ладонь, он попытался заглянуть в зал ожидания.

— Мистер Блисс? — спросил Джо, подходя ближе.

— Верно. — Блисс, от которого сильно пахло одеколоном “Сенен”, обменялся с Джо рукопожатием и сразу сел в машину, запуская двигатель. — Садитесь, мистер Чип. И поторопитесь: может, нам удастся успеть на церемонию. В случае таких важных обрядов, как сегодня, отец Абернети обычно читает довольно длинную проповедь.

Джо уселся на переднее сиденье, рядом с мистером Блиссом. Минутой позже они уже выехали на шоссе, ведущее к центру Де-Мойна, и помчались по нему со скоростью, доходящей иногда до сорока миль в час.

— Вы работали у мистера Ранситера, правда? — спросил Блисс.

— Да, — ответил Джо.

— Это необыкновенно — то, чем занимался мистер Ранситер. Я не могу до конца понять этого. — Блисс посигналил рыжему сеттеру, выбежавшему на дорогу. — Что такое “псионические способности? Многие служащие мистера Ранситера пользовались этим термином.

— Парапсихические силы, — объяснил Джо. — Способность мысли действовать непосредственно, без вмешательства физических факторов.

— Вы имеете в виду мистические силы? Такие, как умение предвидеть будущее? Я спрашиваю потому, что многие из вас говорили о будущем так, будто оно — уже свершившийся факт. Не со мной — они говорили об этом между собой, но я слышал их разговоры; вы знаете, как это бывает… Так, значит, вы медиумы?

— Что-то в этом роде.

— А что вы предвидите в связи с войной в Европе?

— Немцы и японцы проиграют, — сказал Джо. — Соединенные Штаты вступят в войну седьмого декабря сорок первого года. — Он замолчал, не желая больше разговаривать на эту тему, его больше занимали собственные проблемы.

— Если говорить обо мне, то я — изоляционист, — сказал Блисс.

“Что происходит с остальными членами нашей группы, — думал Джо. — Живут, ли они в этой же самой действительности? В Соединенных Штатах 1939 года? А может, когда я присоединюсь к ним, мое движение вспять обретет обратное направление, и я окажусь в более позднем периоде? Это существенный вопрос. Ведь нам нужно будет найти способ, который позволит вновь преодолеть эти 53 года и найти рациональные и настоящие элементы современной, не затронутой регрессивным процессом действительности. Если же группа в целом прошла тот же процесс, что и я сам, то, присоединяясь к ним, я не помогу ни им, ни себе. Разве что таким образом избегну неприятностей, связанных с дальнейшим уходом в прошлое окружающего меня мира. С другой стороны, эта действительность 1939 года кажется достаточно устойчивой: за последние 24 часа в ней практически не произошло изменений. Но, может, это связано с моим приближением к группе”, — думал он.