Владимир Васильев - Письмо светоносному князю Александру Львовичу Трубецкому
Какой вид, князь, – ваш, наш или оба? Смеем ли причислять себя к виду Хомо мы, невидимые вами невооруженным глазом? И не вынудит ли этот"священный авторитет, заслуживающий существования", в целях обеспечения оного все же открыть клапан продувки?.. Ведь не такие уж, извините, любезнейший, вы там у себя в раю и ангелы. Напутствовал же Вас обаятельнейпшй князь Ираклий: "Найди их и убей!" "Они" – это иы… Если даже у столь благородных представителей вашего вида Хомо появляются такие импульсы, то что говорить о Бене Цыне и ему подобных?.. А когда весь ваш вид почувствует, какую опасность мы представляем для него, не возникнет ли импульс защитить ближних своих? – Вполне естественный импульс, продиктованный тем самым нормальным инстинктом самосохранения вида, который вы кладете в основу своей коммунистической этики…
Что может спасти нас в этой ситуации? Извините, но на "священный авторитет" вашего коммунизма я бы не поставил! А вот на рациональное обеспечение его безопасности – вполне. Но именно на рациональное, а не на эмоциональный его заменитель. А рациональное обеспечение вашей безопасности может быть выработано, только если вы сможете здраво осознать объективное единство наших миров как элементов одного живого кристалла, если вы поймете, что сохранить себя включает ~ и спасти нас. Потому что, если вы откроете клапан продувки, то нам некуда будет деться кроме, как в ваши души. Но представьте себе, в каком состоянии мы окажемся в них, когда узнаем, почему мы там… А узнаем неизбежно -ибо станем вами!..
Не кажется ли Вам, князь, что Ваша коммунистическая вера устроилась на весьма мелком и ненадежном фундаменте?.. Впрочем, любой вере противопоказано слишком глубокое копание – неизбежно докопаешься до таких глубин, что от веры ничего не останется…
То, что вы называете "коммунизмом" у нас называется гуманизмом, т.е. этической доктриной, ставящей во главу угла интересы вида Хомо. Вроде бы неплохо – для представителей этого вида… Но если гуманизм -вера, то он начинает молиться на Хомо (царь природы, венец творения, подобие Бога…), в то время как принцип рационализма требует четко определить место и роль вида Хомо в гомеостате мироздания и, исходя из него, осознать действительные глубинные интересы вида Хомо, обеспечивающие его бессмертие и счастье каждого смертного.
Правда, великий этик нашего мира Альберт Швейцер провозглашает "бесперстпект'ивность попытки вывести смысл жизни из смысла бытия" и "тщетность перед лицом универсума наших попыток придать смысл бесконечному миру… направленный только на объяснение его жизни!". "Мы не знаем, что человек означает для Земли" – говорит он и тем льет воду на мельницу Вашей "недоказуемой истины". Хотя с ним вряд ли согласился бы его не менее великий современник Пьер Тейяр де Шарден, выдвинувший гипотезу (теорию?) восхождения материи к жизни, разуму и сверхразуму.
Позволю себе не согласиться с Вами и с А. Швейцером и я – речь не о смысле, а о месте. Погодим с универсумом, пока человек не проявит себя в нем, но мы точно знаем, что человек означает для Земли. А именно, он – не более и не менее как неотъемлемый элемент гомеостатической экологической системы. Увы, на. данный момент, в основном, разрушительный элемент…
Впрочем, что это я Вам, князь, объясняю?! В вашем прекрасном мире Вернадский должен был развернуться во всю мощь своего интеллекта. Его теорию ноосферы Вы должны знать несравненно лучше, чем я -быть может, в вашем мире он и почерпнул ее, находясь при смерти в тифозном бреду?.. А коли так, что же Вы, извините, нянчитесь со своей недоказуемостью?..
Мне представляется некорректной сама постановка проблемы – человечество не должно перед кем-то выслуживаться, чтобы получить разрешение на существование – оно существует! Это непреложный космический факт, и из этого логически , князь, следует, что вид Хомо будет существовать до тех пор, пока существует планетарный экологический гомеостат, с появлением Человека Разумного обретший пусть еще несовершенный, но развивающийся механизм осознанного саморегулирования, самосохранения и саморазвития. Тут и цель, и смысл, из которых, в свою очередь, следует, что "священным авторитетом" является не вид Хомо, как вы, коммунисты, ничтоже сумняшеся, провозглашаете, – а весь наш гомеостат жизни – все живое и неживое как Единое. Благоговение перед сущим – как развитие знаменитого в нашем мире принципа "благоговения перед жизнью", ибо незрима граница между живым и неживым, и не существует живое без неживого.
"Этика есть безграничная ответственность за все, что живет" -писал А.Швейцер. Этика – безграничная ответственность за все, что существует – самонадеянно добавлю я, соглашаясь о тем, что "добро -то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей." (А.Швейцер. Культура и этика)
Не удивляет ли Вас, князь, что эта этика родилась в нашем "ублюдочном" мире?.. "Когда б вы знали из какого сора растут стихи…" Кстати, подумалось, что "Реквием" Ахматовой в вашем раю не мог бы быть создан…
Так что, не "благо ближнего превыше моего", а тождество моего блага, блага ближнего, блага человеческого рода, блага всего сущего! Когда хоть одна ступень этого тождества нарушается, гомеостат выходит из равновесия и всем становится плохо, даже если кому-то временно хорошо… Рад, что Вы это осознаете в "идее обоществления интересов" (согласен с вашим государем – диковато звучит): "Речь идет о том, чтобы всякий индивидуальный интерес изначально учитывал интересы окружающих и, с другой стороны, чтобы всякий индивидуальный интерес, весь их спектр (я это, князь, называю спектром потребностей) был равно важным и уважаемым для всех". Вы говорите: "Это идеал, конечно, как и всякий религиозный идеал", но, Александр Львович, сейчас настала ситуация, когда идеал становится экологическим императивом, ибо если не согласуем интересов, то "атомной дубинки" достанет, чтобы разнести к чертям и ваш, и наш гомеостат, то бишь "кристалл" .
Так что поосторожней, князь, со своим "измом" и у себя, и, особенно, если возжелаете внедрить его у нас. Мы любой "изм" так измытарим, что его сам создатель не узнает…
Я вот сейчас подумал еще об одном Пути, Александр Львович, хотя не знаю, нравственно ли упоминать о нем, разве чтобы обеспечить всякому разумному существу право выбора…
Путь гипотетичен. Если структура мира действительно иерархична, и, если после смерти человек переходит из мира в мир, то, быть может, сказка об "аде" и "рае" – искаженная модель таких "переходов? "Ад" – это мир "нижнего" иерархического уровня, "рай" – "высшего". Понятное дело, научный опыт здесь поставить доселе было невозможно.
Так вот, не исключено, что в момент перехода в мир иной человек (душа?) может проявить волю к выбору. И если кто-то из вас осознанно выберет наш мир… Это, конечно, не спасение. Но чем больше в мире ваших "четвертых", тем добрее мир.
И это Путь…
Быть может, внезапные прозрения-откровения Будды Гаутамы Сиддхартхи, Иисуса Христа, Мухаммада, Альберта Швейцера – стимулированы психодвойниками из высшего мира, выбравшими когда-то ваш, а теперь и наш мир?.. Этого нам не узнать… Да и так ли это важно, когда Мир един!
И как проповедовал Сиддхартха Гаутама: "…Да будут счастливы все существа, да живут они в радости и довольстве! Все живые существа, которые только есть на свете… – все они да будут счастливы. Пусть никто не обманывает других, пусть никто и никогда не обижает других, пусть никто ни гневом, ни злобою не вредит другим. Как неусыпно мать охраняет свое единственное дитя… так пусть каждый объемлет своим благоволением все существа (все мы друг у друга – единственные, не правда ли, Александр Львович?). Пусть он простирает свое благоволение сквозь все миры (а это уже прямо о нас с вами!… без вражды, без тревоги, без ненависти. Стоя или лежа, сидя или ходя, в каждую минуту бодрствования пусть он предается этой склонности, – этот путь жизни самый лучший на свете." Воистину так! Только со времен Будды ситуация стала жестче, особенно, в нашем мире, и теперь ЭТ0 -единственный путь жизни!
Когда гром грянет – мужик перекрестится. Когда подступит смерть -человечество, быть может, поймет Будду и услышит Швейцера…
Вы, Александр Львович, с горечью уподобляете человека смертного гусю с отрубленной головой, который силится взлететь и не может – это сильнейшее впечатление Вашего детства… И у меня хранится в душе подобное воспоминание. Мне, как и Вам, тоже было почти пять лет. Стояло лето 1953 года – года смерти Сталина. Мы с родителями гостили в Черкассах на Украине (для моего сына дело уже, увы, невозможное! Дико, но факт!). Я бродил по двору, и вдруг мимо меня с шумом что-то пролетело. Я испугался и поначалу не понял – что это. Потом разглядел -это был громадный белый петух… без головы… Который при жизни никогда не летал, да и не помышлял, скорей всего, об этом, а подобно Вашему гусю, лишь потеряв голову, обнаружил, что он – птица… И он летел, орошая землю кровью и жаждой жизни. И будет лететь, пока я его помню. Так что, даст бог, свидимся…
