Сергей Дубянский - Арысь-поле
— Скажите, а что можем мы с Катькой?
— Вы? Да ничего, по большому счету, не можете. Вы такие же обычные люди, как и я, например — вы только можете стать счастливыми, потому что нашли свои стихии, и у вас появилась отдушина в вашем сумасшедшем мире.
— Полный облом, — Аня разочарованно вздохнула.
— Тебе мало быть счастливой? — удивился волхв.
— Счастливой?.. Я даже не въезжаю, что это такое. Прикинь, я в детстве смотрела кино такое… не помню, как называлось. Так вот, там дети писали сочинение, что такое счастье…
— Но это же фильм, — перебил Волхв, — а в жизни, действительно, никто не может сформулировать понятие счастья, но зато каждый представляет, как оно должно выглядеть конкретно для него.
Аня снова вздохнула, видимо, не являясь «каждой».
— Днем жара, а ночью прохладно, — она поежилась, придвигаясь к догоравшему костру.
— У меня ничего нет, чтоб укрыться, — Волхв пожал плечами.
— Перебьюсь, — Аня свернулась калачиком на жесткой земле и подсунула под голову руку. От земли пахло травой, а наглый стебелек щекотал возле уха…
— Ты спи, — сказал Волхв, — холоднее уже не будет, а часа через три встанет солнце.
— Я попробую, — Аня закрыла глаза. Все происходившее сегодня, опустилось на дно памяти липким осадком, лишь рассказы волхва существовали совершенно отдельно, неким безусловным знанием, не терпящим возражений. Все было так просто, будто она узнала новую маршрутку, и усвоила, как и куда на ней можно добраться… А вода тихо и монотонно баюкала ее, плеща в берег. …Если и завтрашний день пройдет здесь — с этим дедом, русалками и незнакомым пока лешим, то, может, в этом и заключается мое счастье… — подумала Аня.
* * *Ровно в половине девятого Вадим стоял возле Аниного дома. Сначала он ждал в машине; потом вышел, громко хлопнув дверцей, но никто не появился, и лишь из открытого окна на втором этаже слышался громкий женский голос, обещавший сдать кого-то в вытрезвитель, если он снова напьется, как свинья.
Без пятнадцати Вадим посигналил но и это не принесло результата — только женщина на втором этаже замолчав, выглянула в окно. Вадим подумал, что если б у него была такая жена, он бы тоже напивался каждый день. Это, конечно, шутка, а главное заключалось в том, что Аня так и не появлялась.
Вадим растерянно закурил. Вчера ему показалось, что, относительно работы, она настроена весьма серьезно. …Так, может, что-то случилось? Например, перепила на радостях и спит сейчас мертвецким сном или все-таки вернулась в свою блядскую контору?.. — он вдруг поймал себя на том, что думает о ней с ревностью, как о своей женщине, которая способна совершить ошибку, и, тем самым, причинить ему боль. Такая взаимная зависимость вела к известной всем схеме отношений, и Вадим попытался уничтожить ее в зародыше, — в таком случае, туда ей и дорога! Нужна она мне! Пусть живет, как хочет!.. — он выбросил сигарету и уже открыл дверцу, но наметившаяся схема оказалась прочнее, чем он думал, — …ладно, жду до девяти, а дальше, точно, вольному воля… Он обошел вокруг машины, оглядывая ее блестящие бока, но не обнаружил ничего интересного; еще раз взглянул на часы. …Да, пошла она, в конце концов! Еще я проституток не ждал по полчаса!..
Сев в машину, Вадим завел двигатель, последний раз зло посмотрел на убогое, ветхое строение, словно оно тоже было виновато, скрыв от него какую-то важную тайну, и резко вырулил из двора. Он понимал — оттого, что Аня не появилась, никто не пострадает, кроме нее самой; и он, и его фирма прекрасно обойдутся без ее услуг, но настроение все равно испортилось, и объяснить это было очень не просто . …Собственно, что произошло?.. Я хотел отблагодарить ее за… ну, за то, что она тогда притащила меня из кабака… Нет, за это я дал ей денег… Все не так — я просто хотел помочь ей, но она отказалась, причем, так не корректно. И почему я должен переживать по этому поводу?..
В офис он приехал в половине десятого; прошел через склад мимо девушек в белых халатах, пересчитывавших пестрые коробочки с лекарствами и укладывавших их в коробки. Это было обыденно и неинтересно. Уже в кабинете закурил, глядя в окно на пыльный, грязный двор, где Сашка, арендовавший соседнее крыло здания под производство макарон, мыл машину, нежно гладя тряпкой ее синие бока. Настроение было совершенно не рабочее. Не глядя, подписал несколько заявок, с которыми завтра в Москву должна уйти машина за товаром и уставился на бешено вращавшиеся лопасти вентилятора, бессмысленно гонявшего горячий воздух. …Если сейчас так жарко, то, что будет днем?.. — Вадим заглянул в холодильник, где лежала последняя бутылка минералки, — надо купить еще…
Вошла Ирина вместе с главным бухгалтером.
— Все нормально? — осведомился Вадим.
— Нормально, — Ирина удивленно подняла брови, — а что такое, Вадим Александрович?
— Не знаю! Я просто спросил… Имею я право спросить, все ли у нас на фирме нормально?..
— Вот, подпишите, — главбух испуганно положила пачку платежек, — здесь часть налогов… это проплата за товар… это мы закрываем долги перед «Русским госпиталем»…
— Ладно, — Вадим взял ручку, — все тут правильно?
— Конечно, Вадим Александрович.
— Ну, и хорошо, — не глядя, он подмахнул документы, — все?
— Все, Вадим Александрович, — обе вышли, странно переглянувшись, и аккуратно прикрыли дверь.
…Сейчас будут обсуждать, что ж у меня стряслось, — усмехнулся Вадим, — а у меня ничего не стряслось!.. Просто настроение хреновое… Посмотрел на телефон, и совершенно не задумываясь, набрал Анин номер (блин, он даже не думал, что помнит его наизусть!); прождал восемь долгих гудков, чтоб выяснить, что абонент находится вне зоны действия сети. …Проститутка хренова… и на фига оно мне надо?.. — тем не менее, открыл записную книжку и нашел телефон Кати, — зачем я звоню, одному богу известно!.. А палец, тем временем, с какой-то особой тщательностью нажимал кнопки.
— Алло… — на другом конце раздался сонный голос, а потом сладкий зевок. Вадим уже хотел положить трубку, но это было бы совсем по-мальчишески.
— Кать, доброе утро.
— Ой, привет, — голос стал осмысленнее, — а я еще сплю.
— Извини. У тебя Аньки нет? — он почувствовал, что краснеет; даже зажмурился, представляя, как эти соплячки будут сейчас потешаться над ним. …И зачем я это делаю?..
— Нет, — ответила Катя серьезно, — мы вчера, вообще, не пересекались. А что случилось?
— Ну… — Вадим подумал, что на этот вопрос может ответить ясно и конкретно — причем, так, что вся двусмысленность ситуации исчезнет сама собой, — понимаешь, мы договорились, что я заеду за ней, и мы поедем устраивать ее на работу. Я прождал полчаса — ее нет. И телефон не отвечает. Она что, передумала?.. Та работа ей роднее, да?! — добавил он зло, отыгрываясь за свои утренние переживания.
— Нет, что ты, Вадим! И в голову не бери! В «Досуг…» она больше идти не собиралась однозначно! Она конкретно настроилась работать у тебя. Честное благородное слово! Я ж говорила с ней. Это с ней что-то случилось.
— Да?.. — Вадим растерялся — Катин голос звучал совершенно искренне, — ты так думаешь?..
— Я клянусь тебе! Вадим, милый, только не сердись на нее, пожалуйста! Я ж знаю ее больше тебя!..
Взволнованный Катин голос почему-то успокоил Вадима — вроде, если с ней что-то случилось, это гораздо лучше, чем то, что она решила плюнуть на все и просто не пришла. Ему даже стало стыдно такого своего настроения.
— Вчера мы расстались около обеда, — сказал он, — и что могло потом случиться?
— Не знаю. Но вечером она должна была быть дома — как ты велел, — (При этих словах Вадим криво усмехнулся), — позавчера она даже в кабак идти отказалась — говорит, типа, Вадим велел быть дома, как же я уйду? Прикинь, да? Я клянусь тебе!.. — повторила она с такой горячностью, будто от ее клятв могло что-то измениться.
— В общем, так, — Вадим понял, что Катя сама ничего не знает и переговоры зашли в тупик, — если она объявится, позвони мне и скажи, что она думает о своем поведении, иначе я возьму другого человека, — соврал он для пущей важности, — пока, а то у меня люди пришли.
Он положил трубку. Чуть слышно гудел вентилятор, с улицы слышались голоса, к которым он не прислушивался; еще жужжала большая черная муха, периодически ударяясь о стекло. …Все к черту! — Вадим откинулся на спинку кресла, — что у нее могло случиться? Ну, не в «Досуге…», так где-нибудь еще «сняли» ее. Дома она будет, как же… работница… Если она будет так ходить сюда, все равно я ее выгоню… Пусть сами разбираются. Пойду лучше, с народом пообщаюсь… Встал, посмотрел на телефон, но тот молчал.
