Стальной пляж - Джон Варли

Я приняла душ, купила бумажную сорочку в раздевалке, кое-как добралась до остановки поезда и погрузилась в него. По дороге домой я заснула, и поезду пришлось меня будить.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мне доводилось читать о похмелье. Хочешь, не хочешь, а поверишь, что те, кто писал о нём, сильно преувеличивали. Если бы даже одна десятая описанного была правдой, мне и то не хотелось бы испытать ничего подобного. Лекарство от похмелья было найдено ещё задолго до моего рождения, и даже без применения высоконаучных разработок, обошлись простой химией. Но порой я сомневаюсь, хорошая ли это была мысль. В глубине человеческой души почти с библейских времён хоронится убеждение, будто мы тем или иным образом должны расплачиваться за чрезмерное потакание своим слабостям. Но когда я начинаю так думать, рациональная сторона моего сознания быстро расправляется с подобной ересью. Мол, с таким же успехом можно желать, чтобы люди снова начали страдать геморроем!

Когда я проснулась на следующее утро после коронации, то ощутила во рту приятный вкус. Чересчур приятный…

— ГК, на связь! — промолвила я.

— Что я могу для тебя сделать?

— При чём здесь эта мята?

— Я подумал, мята тебе понравится. Могу сменить вкус.

— В мяте как таковой ничего плохого нет. Но просто это чрезвычайно странно — проснуться поутру и почувствовать во рту всё, что угодно, кроме… впрочем, тебе это всё равно ничего не скажет. Не знала, что составление вкусов — один из твоих талантов, но поверь мне на слово, твой поступок низок.

— Ты сама просила меня поработать над этим. Я так и сделал.

— Вот прямо так?

— Почему бы нет?

Я уже собиралась ответить, но тут Фокс зашевелился во сне и перевернулся на другой бок — так что я встала и ушла в санузел. Вытряхнула на ладонь таблетку для чистки зубов и принялась её разглядывать.

— Так это мне теперь не нужно?

— Нет. Оно отправилось на свалку истории вслед за зубной щёткой.

— И наука победным маршем двинулась вперёд… Знаешь, я привыкла к так называемому культурному потрясению — но не привыкла, чтобы оно случалось из-за меня.

— Обычно сами люди и становятся причиной появления всех новшеств и изобретений.

— Ты повторяешься.

— Но никогда нельзя предсказать, когда именно человек найдёт время поработать над той или иной проблемой. А у меня теперь нет дара задавать подобные вопросы. Как ты можешь заметить, у меня не бывает дурного вкуса во рту по утрам, так с какой стати мне волноваться? Но у меня великое множество дополнительных возможностей, и когда поступают подобные запросы, я частенько подумываю над ними на досуге — и иногда нахожу решения. В данном случае я синтезировал нанобот, который подбирает у тебя во рту всё, что обычно гниёт там, пока ты спишь, и преобразует в субстанцию с приятным вкусом. Эти наноботы также очищают зубы от налёта и благотворно влияют на дёсны.

— Боюсь даже спросить, как ты подсунул мне подобную штуку.

— Добавил в источник воды. Понадобилось совсем чуть-чуть.

— Выходит, сегодня утром все жители Луны проснулись со вкусом мяты во рту?

— Можно выбрать один из шести восхитительных ароматов.

— Так ты теперь сам себе устраиваешь рекламную кампанию? Сделай милость, не говори никому, что это я во всём виновата…

Я залезла под душ, и он включился, постепенно нагреваясь до тех пор, пока стало едва можно терпеть. "Никогда ничего не говори про душ, Хилди", — предостерегла я себя. Чёртов ГК вполне может изобрести способ чистить людскую шкуру без его помощи, а я наверняка с ума сойду, если лишусь утреннего душа. Я из тех, кто поёт в ванной. Любовники говорили мне, что удовольствия от моего пения мало, но главное, чтобы мне самой нравилось. Пока намыливалась, я беспрестанно думала о мире, наводнённом наноботами…

— ГК, что случится, если из моего тела повытаскивать всех этих микроскопических роботов?

— Это будет по меньшей мере непрактично.

— Ну, а если предположить, теоретически?

— Теоретически ты не проживёшь и года.

Мыло выпало у меня из рук. Не знаю, какого ответа я ждала, но явно не этого.

— Ты серьёзно?

— Ты спросила. Я ответил.

— Ну-уу… чёрт побери! Ты не можешь сказать такое и ничего не объяснить!

— Надо полагать, не могу. Тогда позволь по порядку перечислить причины. Во-первых, ты подвержена раку. Миллиарды искусственных организмов денно и нощно работают, отыскивая по всему твоему телу опухоли и удаляя их. Каждый день они обнаруживают хоть одну. Если пустить всё на самотёк, рак скоро съест тебя заживо. Во-вторых, у тебя болезнь Альцгеймера.

— Это что ещё за чёрт?

— Синдром, связанный со старением. Проще говоря, он уничтожает клетки твоего мозга. Большинство людей в естественном состоянии по достижении столетнего возраста подхватывали эту болезнь. Вот тебе пример восстановительных работ, постоянно осуществляемых в твоём теле: поражённые мозговые клетки иссекаются и заменяются здоровыми, чтобы нейронная сеть не прерывалась. Ты бы уже много лет назад забыла, как тебя зовут и как добираться до дома. Болезнь начала проявляться примерно тогда, когда ты устроилась в "Вымя".

— Ха! Возможно, эти штучки не так хорошо справляются со своей работой, как ты думаешь. Это очень хорошо объяснило бы… впрочем, не важно. Есть что ещё?

— Болезнь лёгких. Воздух в коридорах и под куполами не совсем пригоден для здоровой жизни человека. В нём накапливаются отходы, из него отфильтровывается не всё, что должно бы, поскольку заменить лёгкие куда дешевле и проще, чем как следует очистить воздух. Ты могла бы жить в климатическом парке, чтобы избежать вредоносного влияния, а я мог бы более тщательно фильтровать атмосферу в парках. Но и без того у тебя в лёгких каждый день восстанавливаются многие сотни альвеол. Без наноботов ты скоро начала бы ощущать их нехватку.

— Почему никто никогда не говорил мне обо всём этом?

— Какой смысл? Если бы поискала как следует, ты могла бы всё найти сама, это не секретная информация.

— Да, но… Я думала, подобные вещи управляются на генетическом уровне.

— Распространённое заблуждение. Гены, без сомнения, поддаются манипулированию, но показали себя устойчивыми к некоторым типам изменений… которые нельзя внести, не вызвав неприемлемые искажения человеческого тела и нарушения целостности облика.

— А попроще можно?

— Это очень трудно… Это может быть объяснено только в понятиях некоторых крайне сложных математических теорий, имеющих дело с неупорядоченными