Ник Гали - Падальщик
— Натянуто, — пробурчал Звеллингер. — Самуэль прав: это был в высшей степени ненадежный, зависящий от множества случайностей план. Я настаиваю: это чья-то глупая шутка. Нам надо связаться с Ректором и…
Он не закончил — из смежной комнаты раздался звук, как будто на пол упало несколько больших тяжелых предметов. Все настороженно переглянулись.
Самуэль встал со стула и быстро прошел в спальню.
— Китти! Плохая кошка! Маленькая, а столько разрушений… — раздался из спальни его голос.
С улыбкой качая головой, он вернулся в кабинет. Звеллингер продолжил прерванную мысль:
— Я говорю: надо связаться с Ректором и спросить его, так ли все было, как описано в письме. Ректор-то уж не будет нам врать. Я уверен: как только мы спросим его, выяснится, что все, что случилось, это части тщательно спланированной мистификации…
— Цунами, — устало напомнила Геня, — Лоа, Джованни…
— Мистификации, на которую наложились несчастные совпадения.
Звеллингер запыхтел, как чайник, но молчавший все это время Дипак предотвратил заход спора на третий круг:
— Я еще не сказал вам главного.
Запустив пятерню в жесткие волосы, он поднялся с табурета, на который присел во время чтения письма.
— Когда я нашел в тетради письмо дяди и прочитал его, я посчитал, так же, как и Звеллингер, что это чья-то идиотская шутка. «Письмо поддельное — фальшь и натяжки в каждой строчке», — так я подумал. И в этот момент мой коммуникатор запищал — он у меня настроен на прием электронной почтыДипак сделал паузу.
— И что? — спросил Звеллингер, подходя к дивану напротив того, на котором сидели Катарина с Геней, и тяжело погружаясь в него.
— В своем почтовом ящике я обнаружил письмо от Лизы. — От Лизы? — Катарина захлопала ресницами. — Как это может быть? Я сама провожала всю делегацию в посольство. Марина была отключена и лежала в своем сапрофаге…
— Саркофаге, — фыркнул Звеллингер.
— Все равно.
— В послании, что мне пришло, — повысил голос Дипак, — говорилось, что Лиза создала для меня сайт и ждет на нем моих вопросов.
— Нас снимают скрытыми камерами? — Звеллингер завертел по сторонам головой.
— Если верить письму, — развела руками Геня. — Произнеся на презентации имя «Одра Ноэль», ты, Дипак, запустил машину в действие. Значит, возможно, ты и есть именно тот, кто управляет этими — по определению письма — Вратами.
Геня вынула руки из-под пледа и подняла их ладонями вверх:
— Подумай: ты назвал машине слово-ключ — Одра Ноэль! машина настроилась на твою волну, и теперь ждет от тебя инструкций. Все в точности, как с «золотым человечком» твоего дяди, — только Лизе не надо быть рядом с тобой, — у тебя есть браслет-коммуникатор.
Дипак слегка опустил голову и, подняв брови, посмотрел на Геню.
— Может быть, — вкрадчиво сказал он. — Но в послании Лизы содержалось кое-что еще… В мейле от Лизы содержались ссылки еще на шесть созданных ею сайтов.
Сделав паузу, он медленно закончил:
— Эти сайты носят ваши имена.
В комнате повисло растерянное молчание.
Дождь за окном крупной дробью стучал в стекла.
Специально для маленького монаха, принимая его спокойствие за непонимание, Дипак повторил:
— Каждый сайт носит имя одного из нас семерых. Там есть и ваше имя — вас ведь зовут Ли-Вань, не так ли?
Монах у камина кивнул.
— Так вот, Ли-Вань, и прочие. Машина ждет инструкций не от меня, она ждет инструкций от нас. Случилось то, о чем говорил Девин — наши волны наложились друг на друга и создали нужный машине эффект. Машина после названного пароля подключилась не ко мне одному, она подключилась к нам семерым.
— Можно посмотреть на эти сайты? — вскинулся Звеллингер.
— Это может быть опасно, — поежилась Геня. — В письме ясно сказано: для правильного управления машиной нужно знание правила истинной веры. Пока мы не убеждены на сто процентов, что машина отключена, не стоит ее трогать. Довольно уже разрушений на сегодня.
Звеллингер с удивлением посмотрел на Геню:
— Ты что, вправду поверила?
— Я верю тому, что вижу, — спокойно ответила та. — Остальное — допущения и гипотезы.
— С-сумасшедшие, — пробормотал Звеллингер.
— Но… зачем она подключилась к нам? — кашлянул из своего темного угла Батхед.
— Для того, если верить письму, — пояснил Дипак, — чтобы создать для каждого из нас Алгоритм Счастья, о котором говорил Девин. Машина начала работать, чтобы сделать счастливыми тех, кто ей управляет; а через них — и всех людей на Земле. Так пишет дядя. Но вот только в итоге она сотворила цунами — что-то пошло не так. Получается, Станислав и Геня правы: не зная правило, мы управляем машиной неверно.
Геня сказала:
— Машина работает через интернет, и сейчас она выключена, — она неуверенно улыбнулась. — По крайней мере в данный момент мироздание от нас в безопасности. Американцы доставят Лизу в Чикаго, а завтра мы им позвоним и скажем, что больше не желаем участвовать в их эксперименте… Вернем им браслеты; пусть сотрут и сайты, и все.
Все закивали в согласии. В этот момент с лавочки у камина раздался тихий голос:
— Если Врата открылись, их уже не закрыть.
Все взоры обратились на малыша в тунике.
— Уж не часть ли и вы розыгрыша, святой отец? — прищурил под очками глаза Звеллингер. Катарина на противоположном диване тихонько фыркнула.
— Я предлагаю действовать следующим образом, — отвернулась от монаха Геня. — Первым делом, завтра утром надо забрать перевод рукописи из сейфа банка. Дальше: позвонить ректору и все ему рассказать. От него узнать, что правда, — если есть хоть какая-то доля правды во всей этой истории, — а что выдумка. В любом случае: утром связаться с американцами и объявить им, что мы не даем согласия на дальнейшее участие в эксперименте. Точка.
— И потребовать от них объяснений! — прогремел Звеллингер. — В противном случае мы обратимся в газеты — службы безопасности тоже должны быть подконтрольны обществу!..
Дипак, Батхед и Катарина готовы были уже поддержать план, но в этот момент Самуэль вдруг тихо и быстро сказал:
— Рассказать все Ректору и Девину, означает сразу открыть им секрет тетради. Той тетради, которая предназначалась только Дипаку, — а теперь и нам. Хотим мы этого или нет? Американцы заберут у нас тетрадь и перевод, — и для нас на этом все закончится!
— Ну и славно, — потер руки Звеллингер. — Разве мы не этого хотим?
Опять вдруг что-то — на этот раз тихо — стукнуло в соседней комнате. Все замерли. Из спальни послышался шорох, затем все стихло. Не вставая с места, Самуэль крикнул:
— Китти! Кыш под кровать, несносная кошка!
Он обвел всех по очереди глазами, вновь собираясь с мыслями.
— Не знаю, открыты эти Врата или нет, — он кивнул Ли-Ваню, — но фактом остается то, что некая сила пытается вовлечь нас в свою игру — в серьезную или в фарс. Мне кажется, Интересно попытаться выяснить об этой силе как можно больше самим, прежде чем давать делу официальный ход. Давайте сначала узнаем содержание тетради, а уж потом откроемся Ректору и Девину.
— Это так и получится, — пожала плечами Геня, — перевод то из сейфа заберем мы. И сначала его прочтем.
— Но с Девиным связаться надо все равно раньше, — разрезал ладонью воздух Звеллингер, — как можно скорее! Для того чтобы рассказать ему про сайты и выяснить наконец, выключена машина или нет.
Самуэль двинулся на стуле.
— Но мы ничего не скажем ему ни про письмо, ни про тетрадь.
— Пока не скажем, — уточнил Звеллингер.
— Пока не прочтем перевод, — кивнула Геня.
— Все понятно, — подвел из темноты итог Батхед. Семеро переглянулись. Несмотря на кажущуюся ясность! плана, про себя все чувствовали, что, последние слова составляли полную противоположность истине.
* * *За окном наступало серое утро; дождь на улице шел, не переставая.
Осунувшиеся, невыспавшиеся избранные обсуждали как, не вмешивая пока вдело Ректора, напрямую связаться с Девиным.
— Позвонить в посольство? — предложил Самуэль.
— Не ответят, — сказала Геня, — проект засекречен. Да и трубку не возьмет никто — Рождество.
На диване встрепенулась Катарина.
— Подождите-ка, — она с важностью поднесла наманикюренный пальчик к губам, — у меня есть один знакомый в службе безопасности посольства. Он один из тех, кто охранял Лизу во время презентации. Может быть, позвоним ему?
— Классно! Здорово! Не поздно ли?
— Не поздно, — Катарина была очень горда собой. — Наверняка, он еще празднует.
Набрав номер, она поднесла к уху мобильник.
— Алло, Мэлз? Не спишь? — она игриво улыбнулась. — Конечно, нет. Я на балу.
Вид Катарины еще некоторое время был игривым, — потом улыбка на ее лице вдруг стала смотреться не к месту, — в глазах появилась тревога. Потом и улыбка сошла, словно ее стерли тряпкой, — Катарина рассеянно поправила волосы:
