Ник Гали - Падальщик
Я уже объяснил тебе, почему на протяжении всей жизни я не помогал вам, не делился с вами богатством, уклонялся от общения. Но это не значит, что я не продолжал следить за семьей; о, нет, напротив! — я знал о вас многое. И из всех родственников за тобой я наблюдал пристальнее, чем за другими, — ты более других нравился мне; ты смел и решителен, ты сам прокладываешь себе путь…
Узнай же от меня слово-ключ, после произнесения которого вблизи Врат, они откроются и сила, о которой говорится в тетради, войдет в мир. Слово это — Одра Ноэль, — именно оно было написано на постаменте золотого человечка. Слово было дано тем человеком, кто писал в тетради; оно часть внутреннего устройства машины, о которой технические исполнители моего замысла ничего не знают. Врата откроются этим словом, но это еще не все. Дальше ты должен будешь управлять Вратами, то есть той силой, которая войдет через них в мир, — управлять так, чтобы она не навредила, а помогла тебе, — а через тебя всем людям. Это ты сможешь сделать при помощи Правила Истинной Веры. «Если ты, спрашивая машину, будешь всякий раз поворачивать ключ правильно, используя Правило Истинной Веры, то вошедшая в мир сила будет делать тебя счастливым таким образом, что счастливы сделаются все люди на земле», — так пишет в тетради тот, кто создал Одру Ноэль.
Теперь же заклинаю тебя: как можно скорее прочти рукопись и узнай, как правильно просить Врата о счастье. Я облегчил тебе задачу, переведя на английский язык ее самые важные части — Пятое Откровение (ему автор дает и другое название — Правило Игры Цветов) и Шестое Откровение (его он называет Правилом Истинной Веры). Перевод я помещу в депозитарий Барклай-банка (в отделении на Бейкер Стрит) на твое имя — опасно хранить рукопись и перевод вместе. Скорее же забери перевод из банка и прочти его.
Я ничего не желаю так сильно сейчас, мой мальчик, как только того, чтобы мой план сработал и чтобы ужасные ошибки, допущенные мной в поисках собственного счастья и оплаченные жизнями стольких людей, были искуплены тобой. Научись быть счастлив сам и дай всем людям на земле эту науку, которую единственную и стоит изучать.
В добрый путь.
Ягджит Сунанилла, Декабрь, 2002 год».
Глава VII
When It Rains, It Pours…[15]
Мысли Ли-Ваня путались; положив худые руки на колени, он смотрел в огонь. Письмо, эта тетрадь, которую сейчас рассматривали «избранные», по очереди передавая ее друг другу из рук в руки, не вязались с тем, что он знал о Знании.
Если верить письму, выходило, что Знание взялось отнюдь не с золотых пластин, а из тетради какого-то средневекового мастера. Но Ли-Вань знал от Учителя, что золотые пластины существовали. Значило ли это, что дядя Дипака в письме пишет неправду?
По хронологии пятнадцатый век был временем прихода Седьмого — последнего Светлого Учителя Человечества. Кто он был, Хранители Бань-Тао не знали. Но Седьмой приходил, и он вполне мог восстановить недостающие Хранителям части Знания Яхи, — подобно тому, как раньше были восстановлены для них Сутра Серебряной Свирели и Сутра Добра и Зла…
Ли-Вань кивнул сам себе: значит Седьмой Учитель восстановил знание всех сутр и каким-то образом узнал о монастыре Бань-Тао в Индии, после чего послал Хранителям модель будущих Небесных Врат с описанием недостающих им откровений и инструкцией по воссозданию Врат. Но к тому времени, как гонец прибыл в Индию, Бань-Тао там уже не было, посланник не нашел монастырь. Все пока сходилось. Все, кроме золотых пластин.
Ли-Вань потер лоб. Он еще подумал.
Про утерянные золотые пластины Седьмой мог, например, упомянуть в своей тетради, — так что дядя Дипака просто воспроизвел для сутр ту форму, в которой Откровения были даны изначально. Он кивнул себе — да, так могло быть. Сама же идея создания Седьмым Учителем модели Врат наводила на мысль, что Седьмой, стоящий ближе всех из Светлых к концу времен, знал о готовящемся приходе Падальщика. Возможно, он пытался предостеречь Хранителей и научить их открыть Врата правильно, — так чтобы лишь Яхи мог войти в них, — и для этого ему пришлось предвосхитить Яхи, дать людям Шестое Откровение — Правило истинной веры заранее, еще до прихода Яхи сквозь Врата. Но если Седьмой описал в тетради то правило, которым спался люди, — значит Падальщик уже не сможет обмануть людей, Притвориться Яхи… Что же тогда оставалось делать Ли-Ваню?
— Да-а, вот так сказочка! — прервал его размышления дребезащий смех Звеллингера.
Во время чтения массивный председатель студенческого совета письма встал с дивана и тяжело, словно медведь, ходил по комнате, дергая подбородком и ухмыляясь. Теперь же, остановившись посреди ковра, он повернулся лицом к огню и объявил:
— Теперь, надеюсь, всем ясно: нас кто-то разыгрывает!
— Какой-то странный у них получается розыгрыш, — сидящая на диване под пледом Геня кивнула на экран телевизора.
На бесшумных, и от того еще более страшных кадрах, волна цунами продолжала крушить гостиницы и хижины; то и дело в углу экрана обновлялись цифры, указывавшие число погибших.
— И Джованни попал в больницу, — сидящая рядом с Геней Катарина поежилась. — Что это за розыгрыш такой? Надо идти в полицию…
— Ну да! — с готовностью кивнул Звеллингер. — И сказать им, что мы выяснили, кто устроил девятое сентября в Нью-Йорке. Кто? Золотой человечек по имени Одра Ноэль. Знаете, это такая прабабушка Машины Счастья, которую создал один таинственный средневековый мастер. Нет, мы не из сумасшедшего дома, — мы по поводу Врат, которые вызвали цунами в Южной Азии…
— Еще мы дали расписку о неразглашении, — добавила Геня спокойным голосом, когда Звеллингер успокоился.
Все растерянно замолчали.
В углу зашевелился Батхед.
— Насчет розыгрыша… — заговорил он, словно закашлял. — Загадку-то… Кха!.. Машина точно предсказала загадку Дипака. Кха!.. Этого, Тэд, ты не можешь отрицать. И еще. В письме говорится: машина начнет творить хаос, если ею неправильно управлять, — то есть если управлять ею, не зная того правила. А мы на презентации как раз начали ею управлять… Без правила И вот…
— Загадка-то часть розыгрыша, — отмахнулся Звеллингер. А цунами и Джованни — просто совпадение.
— А Лоа? — спросила Геня.
Звеллингер, собираясь с мыслями, завращал огромными глазами. На помощь ему неожиданно пришел сам наследник Рэйвенстоуна — встав со стула, он с задумчивым видом прошелся по ковру перед столом и глобусом.
— Мне лично тоже письмо кажется поддельным, — сказал он.
Опустив голову, от чего лицо его оказалось закрыто белыми кудрями, Самуэль продолжил:
— Даже если забыть про фантастического «золотого человечно, как объяснить то, что раскаявшийся в своем эгоизме дядя доверил столь деликатную миссию, как спасение мироздания, племяннику, которого он, по сути дела, вовсе не знал? У него же была масса друзей, партнеров по бизнесу, женщин, — он сам об этом пишет. Их качества он, по крайней мере, мог лично оценить. А за Дипаком он, видите ли, следил издалека… И вообще, осуществление придуманного им плана зависело от огромного количества случайностей. Отчего, например, Дипак должен был оказаться непременно через два года в Лондоне? Даже саму загадку, приведшую к получению тетради, Дипак разгадал абсолютно случайно — Лизе мы с ним попросту не поверили и произнесенный ею на лекции текст загадки всерьез не приняли.
— Точно! — обрадованный поддержкой, Звеллингер снова пошел в атаку. — И зачем дяде вообще понадобилась вся эта чехарда с двумя наследствами и с загадкой? Коли уж он хотел, чтобы Дипак спас мироздание, завешал бы ему тетрадь с паролем и правилом, и дело с концом.
— Послушайте, — у Гени включилась логика, — во-первых, про «человечка». Мы видели, на что способна Лиза, — почему вы не можете допустить, что и золотая конструкция старого мастера, могла предсказывать будущее, пусть в меньших масштабах? Судя по описанию, в ней использовался тот же принцип, что и в Лизе, волны света. Во-вторых: дядя Дипака пишет, что он ничего не делал без совета с машиной. Значит, логично предположить, что машина на каком-то этапе посоветовала ему обратить внимание на Дипака как на дельного человека. Заметьте: дядя в письме нигде не ставит под сомнение качество советов Одры Ноэль. Да, цена, которой в конце концов пришлось оплатить эти советы, оказалось ужасной, но сами советы… И, наконец, в-третьих, — Геня, все еще одетая в костюм богини Афины (длинную белую тунику с прямыми складками и ленточкой под грудью), качнула черными посыпанными блестками волосами, — игра дяди в абсурд с целью добиться вполне рационального результата, напомнила мне о том, о чем рассказывал нам Девин во время лекции, — как люди пытаются вырваться из-под диктата языка, намеренно искажая в словах свою мысль. Возможно, затея с загадкой и двумя наследствами это был тоже некий способ намеренно исказить реальность странными действиями, чтобы Дипак в конце концов произнес перед машиной слово-ключ в правильном состоянии.
