Андрей Ваон - Чемпионат
Таким образом, в симпатичном двухэтажном особнячке, достаточно просторном для шести человек, стало шумно и многолюдно. По вечерам здесь звенел не только детский смех, но шумели и эмоциональные дискуссии, и журчали тихие беседы по душам. На уютный огонёк часто заглядывали не только Ганжа (этот брутальный здоровяк сильно привязался к малышам, чего стеснялся и пытался скрыть, втайне возясь с мальчуганами, оставляя им свои забавные поделки), но и чета Ахметдиновых. Они разгружали свой мозг от дел на пороге, а дома отдавались бытовым развлечениям и домашнему очагу.
Весна растянулась липкой жвачкой, то впуская обратно зиму, то шурша тёплыми дождями и расцветая бензиновыми лужами. Сугробы нехотя уменьшались, покрываясь ажурной придорожной грязью. «Московия» второй раз входила в воды Чемпионата.
И, вопреки ожиданиям и прогнозам специалистов, игра в начале соревнования у столичной команды не заладилась. Сначала были упущенные победы из-за каких-то нелепых случайностей, после возникла закомплексованность и психологическая неустойчивость, исчезла лёгкость и уверенность. К лету команда барахталась в середине таблицы. Ни Тимур, ни Ларионов не тревожились, и сильно не беспокоились. Планов выигрывать всё и вся в первый же год после возвращения не было. Было важно сохранить настрой и манеру игры. Именно поэтому все силы были брошены на раскрепощение поникших игроков, которые недоумевали, куда из их ног и голов всё подевалось.
— Ничего-ничего. Докатим до перерыва, а там встряхнём. Болельщик нас всё равно ценит, верит, всё понимает. Работу мы не зря с ним ведёт, — за несколько туров до финиша первого круга успокаивал и себя, и Ларионова, и Боброва Тимур.
— Да вроде спокойно всё, но в этом спокойствие какая-то безнадёжность поселилась. Вроде уже привыкаем играть кое-как. Какую ты там встряску придумал? — вяло возразил Бобров.
— Знаете, какая моя идея? — вступил в разговор доселе молчавший Олег Иванович, — мы в перерыве, прежде чем всех распустить, устроим коротенький турнир. Из спортивных школ наберём ребятишек разного возраста. И сделаем шестнадцать команд. Чтобы в команде был один-два наших парня, и мальчишки разных возрастов. И между собой устроим рубку на полполя.
— И чего это даст? — заинтересовался Тимур.
— Расчёт здесь простой. Ребятишки будут в азарте, будет визг, хохот, грохот и бестолковая возня, веселье и гвалт. Выиграть, конечно, будут хотеть все, но давления никакого психологического не будет, и наши ребята должны сбросить весь этот груз.
— Слушай, и идеологически хороший шаг, — Тимур заулыбался, в глазах появились те самые искры жажды деятельности, что предшествовали всем его начинаниям. — Это ты здорово, Иваныч, придумал.
— Ну, не то чтобы придумал. Читал тут про Харламова старую книжку. Про хоккеиста нашего прославленного. Так вот, если помните, у него две аварии было. Вторая оказалась роковой, а после первой он ещё играл. Да как играл! Только вот восстановление после всех переломов было нелёгким. И самое печальное, он, хоть и набрал физическую форму и кондиции былые, знаменитую свою обводку растерял. Как раз всё из-за этой вот психологической ямы и потери уверенности в себе. И Тарасов отправил его на лёд с мальчишками повозиться. Где он с ними играл до потери пульса. И всё вернулось… Вот и мне пришла в голову идея скопировать этот финт. Поглядим, что получится. Но, мне кажется, что хуже не будет. Да и от отпуска много времени это не отнимет.
— Вообще, с пацанами всегда весело повозиться, — приподнялся с кресла и Юра, очнувшийся от своего вялого состояния. — Я тоже поддерживаю.
— Вот и по рукам. Так, я сейчас позвоню директорам «Красногвардейца» и «Чертаново», пусть озаботятся этой задачей. Каникулы у них вроде ещё не начались. И надо, чтобы Лера рекламу придумала… В общем, запускаем механизм.
— Ты, Тимур, любую мысль масштабно обстраиваешь.
— А как ты думал? Иначе всё утекает и распыляется без следа.
«Московия» в конце первого круга немножко подправила турнирное положение — вползла в десятку. Но игры по-прежнему не было. И вот перед роспуском команды на двухнедельные каникулы игрокам рассказали про минитурнир. Истинные цели раскрывать не стали, заслонились «пользой для мальчишек», на что игроки ответили, в общем-то, с пониманием. Хотя от футбола им хотелось отдохнуть, ибо он последние месяцы не дарил им столько положительных эмоций, не бывало, как раньше, восторгов после удачных игр. Тогда хотелось играть и играть, мяч не надоедал, физическая усталость перекрывалась эйфорией от удачных действий.
Турнир разыграли в три дня. Несмотря на летний сезон, граждане, соблазнённые рекламой и необычным форматом, в больших количествах пришли поглазеть на игрушечные состязания. А страсти на поле кипели нешуточные. «Зубры-московиты» были с головой втянуты в мальчишеские баталии и соперничества. Детские шуточки и подростковые подколы быстро перекинулись и на взрослых профессионалов, тактика была позабыта, атаки были по-кавалерийски размашисты, а оборона зияла пустотами убежавших атаковать защитников.
— Ага! Азарт попёр, попёр! — довольно потирал руками Тимур, заглянувший на несколько игр, недлинных в своей продолжительности.
— Да вроде загорелись, угу, — Ларионов суеверно опасался говорить об однозначно полезном результате от турнира уже сейчас, хотя видел положительные моменты, которых и ожидал.
Команда Боброва вылетела на довольно ранней стадии. Но ни он, ни пацаны его сильно не огорчились. Он — вкусил эмоции ребят, они — поиграли в команде с безоговорочным кумиром тысяч.
Даже Лера заглянула как-то разок на игру, заодно поглядев на результаты своего труда. Атмосфера царила праздничная, настроение было приподнятое, а люди улыбались. Восьмое место «Московии» в Чемпионате сейчас мало кого волновали. Как и неудачная в целом игра команды в первом круге. Да и сами московиты раскрепощались на глазах — их действия расцветали былыми красками, лица освещались азартом и интересом.
— Похоже, что удалась твоя затея, Иваныч, — похвалил Тимур главного тренера после турнира, отпуская всех на двухнедельный отдых.
— А это уже станет ясно после перерыва, — как всегда осторожничала Ларионов.
А после перерыва дела пошли на лад. Игроки будто глотнули свежего воздуха, их ноги забегали невесомо, а мозги мыслили позаковыристее. Их игра засверкала новыми радужными красками, они резвились на поле совершенно по-мальчишески, не забывая строго блюсти командную дисциплину и установки тренера. Болельщик, перетерпевший сложную первую половину, радовался и награждал команду любовью и обожанием без границ. Нельзя сказать, что «Московия» громила всех соперников подряд — всё-таки попадались и умудрённые турнирные бойцы, и явные фавориты — но на поле они в первую очередь творили, а не впахивали ради турнирных и финансовых задач.
Конечно, сторонние СМИ лили на них лживые помои, оскверняя истинные помыслы и идеи. В основном доставалось «Московии» за разрастающуюся Империю. На почве поругивания кормились не только зарубежные издания (совсем уж беспардонно вели себя соседи из Северо-Западной Республики), но и некоторые отечественные «деятели». Власть имущие, как и прогнозировал Тимур, смотрели на происходящее в стране, прикрыв глаза, занимаясь «своими делами». Но вот те, кому Тимур и Ко переходили дорогу или залезали на их границы, скалились и огрызались. Силовую защиту обеспечивала всё более могущественная «Рысь», а вот на поле интернетных сражений приходилось справляться в основном «Возрождению». Периодически возникали малочисленные митинги, пытающиеся очернить клуб в преддверии какого-нибудь важного матча. Однако обычно они бывали сметены верными поклонниками и сподвижниками.
Особенно доставалось Бобровым. И имей они чуть менее закалённую нервную систему, давно бы удалились в укромные места, забросив все эти имперские дела. Однако что Лера (она, как всегда, почти всегда улыбалась, распространяя свет и тепло вокруг себя), что Юра, что его родители поплёвывали с высокой колокольни на грязные инсинуации, клевету и диффамации. Иногда соглашались на открытую полемику, где из раза в раз громили своих ангажированных оппонентов.
— Жизнь у нас насыщенная и вязкая, но как-то события мелькают так плотно, что не успеваешь много осознать, — комментировал Юра.
— А ты, сынок, не думай об ускользающем, живи насущным, понимай прошлое, заглядывай в будущее, — напутствовала его мать, Ксения Ивановна, кормя его как-то утром вместе с близнецами. Мальчуганы сидели в нетерпении — им хотелось продолжить игру. Бурча между собой на одном им понятном языке, они торопились разделаться с бабушкиной кашей. — Андрюша! Не торопись! — одёрнула Андрейку бабушка, когда тот, глотая горячую кашу, поперхнулся. — Твоя торопящаяся порода, — кивнула она сыну. — Зато от Леры они взяли лучезарные глаза. Девочки будут падать в обморок лет через пятнадцать.
