Клэр Корбетт - Дайте нам крылья!
Авис развернулась к Чеширу, вскинула сжатые кулаки, но я все равно заметил, как дрожает ее руки. Да и голос у нее был что натянутая струна — вот-вот сорвется.
— Знаешь, Лима рассказывала — у ее одной ее знакомой отец взял и одичал. Разумеется, его разыскивали, но так и не нашли. Дикие залетают так далеко, что их уже не вернуть. Поэтому потом говорят, будто одичания не бывает. Нет Диких — нет проблемы. Они просто падают с неба, а потом извольте: тело якобы так и не обнаруживают. Но мы-то знаем, что происходит на самом деле. Знаем назубок, как детские песенки.
Хотел бы я знать, о чем это она? Утверждает, будто маленького Хьюго похитил какой-то одичавший летатель? (Я понятия не имел, какой смысл они вкладывают в это странное выражение).
Авис между тем вдруг запела:
— «Детка, детка, будет плакать, поскорей замолкни ты, а не то огромных крыльев шум раздастся с высоты. Тише, тише, иль услышишь урагана грозный шум, великан ужасный с неба прянет, страшен и угрюм…»
— Проходите сюда, — резко перебил ее Чешир и повел меня в зал со стенами молочно-матового голубого стекла.
Авис скользнула, опережая нас. Она бормотала себе под нос что-то вроде «выпить чаю, и немедленно».
Я только головой покачал. Да, спору нет, Авис не в своей тарелке. У меня даже мелькнула шальная мысль, не сама ли Авис похитила ребенка и теперь где-то его прячет? Или, может, отправилась с ним полетать и швырнула с высоты в море? Вдруг Чешир с женой вызвали меня только для того, чтобы прикрыть свои грешки? Попадались мне случаи и похуже.
Чешир и Авис шествовали впереди меня, и крылья ниспадали с их плеч, словно королевские мантии. Он разговаривал с ней негромко, как с больной. Да, похоже, не все у них ладно, слишком уж они осторожны друг с другом. Может, муж винит жену, или наоборот?
Мы очутились в кухне — длинной, освещенной солнцем, которое врывалось в узкое окно, полное небесной синевы. Ослепительные лучи били в противоположную стену, а она ярко зеленела, сплошь затканная мхами и папоротниками. Я мысленно отметил: пока ни единого признака, что в доме побывали чужие, ни одного признака взлома, идеальный порядок. Значит, это кто-то из своих.
Авис замерла у раковины. Чайник подрагивал у нее в руках. Она будто забыла, зачем пришла сюда.
Чешир повел меня в детскую. Самое время допросить его отдельно, без жены. Я ухватился за подходящий случай.
— Не могли бы вы как можно точнее сказать, когда обнаружили, что Хьюго исчез? — я поднажал на слово «точнее».
— Где-то часа за два до того, как я позвонил вам, — уронил Чешир.
— Да что вы говорите? А до этого вы не заметили, что сын пропал?
— Конечно, нет, — отрезал Чешир. — Мы встали только в половине десятого. Потом через некоторое время поняли, что Пери и Хьюго нет дома, но это нас не насторожило. Самая обычная ситуация — что ж, сразу подозревать похищение? Мы решили, что Пери понесла его погулять в парк. Но потом мы забеспокоились. Я повнимательнее осмотрел комнату Пери и детскую, обнаружил, что она забрала кое-какие вещи, и вот тут встревожился не на шутку… Обзвонил… многих, чтобы найти сыщика.
— А записки Пери не оставила? Ни слова? По записке можно хоть что-то предположить.
Чешир покачал иссиня-вороной головой.
— В полицию позвонили?
Снова тот же жест.
— Будет куда лучше, если мы как можно скорее вернем Хьюго домой и не станем поднимать шумиху, — властно сказал он и отступил, пропуская меня вдетскую. Я оглянулся — уютная комнатка, прямо гнездышко. Изо всех помещений только здесь был нормальный потолок, хотя на нем кучерявились нарисованные облака и мерцали звезды. У двери посверкивал искорками букет из ветвей. А посреди детской белела колыбелька под кисейным пологом с вышитыми кремовыми розами.
Пустая.
Я бегло осмотрел настенные полки. Они приходились как раз на уровне моих плеч и на них пестрели красивейшие в мире игрушки — я такие видел впервые.
Деревянная марионетка, зелено-алая, блестела золотым лаком. Медузы, напоминавшие полную луну, колыхались, как живые. А вот это что, белое, вроде сосульки? Я наклонился и меня обдало морозной свежестью. Протянул руку и ощутил ледяное прикосновение настоящего снега.
Каких удивительных игрушек накупили этому малышу родители. Наверняка ребенок был желанный и долгожданный. Известно, что летателям зачать и родить труднее, чем обычным людям, и детей они лелеют как зеницу ока. Так почему же младенец пропал?
Итак, дело выходило за рамки тех, к которым я привык в своей частной практике. Это вам не подозрение в супружеской измене, не мошенничество и не какой-нибудь случай по страховке. Я словно вернулся на службу в полицию и снова столкнулся с подлинной болью, страхом, преступлением. Мне доверили жизнь маленького Хьюго. Да только удастся ли его спасти? У меня похолодело сердце. Да, и это мы проходили, и неоднократно. Такое мгновение наступает в каждом серьезном деле, и отчасти поэтому я уволился из полиции.
Отведя кисейный полог, я заглянул в колыбельку. Среди скомканного постельного белья валялась горка ярких игрушек, но одна, лежавшая сверху, отличалась от прочих — и побольше, и с виду совсем как живая. Это был игрушечный лев, только величиной с собачку. Он свернулся клубком на груде игрушек, и солнечный свет, падавший на его шкурку, загорался золотом. Да, и правда как живой: пышная грива, широкий нос, мощные лапы, даже кисточка на хвосте не забыта.
Игрушечный лев поднял голову и открыл золотые глаза. Потом зевнул — широко, во всю пасть, мелькнув розовым лепестком языка. Сомкнул челюсти и заурчал, затем навострил уши, гибко поднялся, потянулся, пригнув голову — чин чином, сначала задними, потом передними лапами. Именно так и потягиваются львы, я сто раз видел в старых исторических фильмах про природу.
— Ух ты, — восхитился я. — Привет! А я и не знал, до чего дошел прогресс — надо же, каких красавцев делают!
Чешир тотчас возник у меня за спиной.
— Да как ты посмел! Это еще что! — прошипел он. Его затрясло от ярости — даже перья взъерошились. — Ну-ка, брысь отсюда!
Он отодвинул меня, запустил сильные мускулистые руки в колыбель, выхватил оттуда игрушку и шваркнул ее на другой конец комнаты. Лев ловко приземлился на четыре лапы, ощерился и изготовился к атаке, но Чешир отвел ногу, явно собираясь его пнуть, и лев отступил. Фыркнул и с царским достоинством удалился из детской.
Ага, чувства расстроенного папаши наконец-то прорвались наружу.
— Совсем как живой, — заметил я.
— Плюши есть живой, — на ходу откликнулся Чешир. — Настоящий живой лев, только карликовый. В основном все гены взяты от натурального льва.
— А-а… — только и сказал я. Возможно, я и слышал о чем-то подобном, но не вникал — мало ли какие у богатых причуды.
Я едва поспевал за широким шагом Чешира, а он уже вел меня застекленным коридором — слева открывался вид на внутренний дворик, справа — лишь небесная синева.
Так-так, Чешир, значит, нрав у тебя все-таки взрывной. Или ты так вспылил только из-за чрезвычайных обстоятельств, потому что нервничаешь? Вообще-то, по моим наблюдениям, для большинства людей стресс — что лупа, которая увеличивает свойственные им черты характера, но бывает и иначе: в спокойном состоянии и в крайности — день и ночь, лед и пламень.
— Вот комната Пери, — отрывисто сказал Чешир.
Конура не больше тюремной камеры. Белые стены увешаны картинами и фотографиями. Чешир кивнул на стеклянную дверь, которая вела во дворик.
— Пери обычно играла с Хьюго вон там, под деревом. Сами видите, она покинула дом в спешке. Мы тут ничего не трогали.
Вот наконец и улики! На постели — разбросанная одежда, ящики комода выдвинуты, из них свисают тряпки. Да, кто-то тут похозяйничал и этот кто-то очень спешил, но Пери ли? Я внимательно осматривал комнату. Картины и фото — наверняка собственность Чешира, а в остальном обстановка самая скудная. Молодые девушки питают слабость к пустячкам, сувенирчикам и украшениям, а здесь ничего подобного. Значит, Пери не из любительниц безделушек. Я поворошил одежду. Да, рюшки и оборки — не в ее стиле. Все вещи строгие, преобладает черное и серое. Спортивные брючки, шорты, футболки. Одно-единственное розовое платье выбивалось из общего стиля — но, быть может, это подарок Авис? Ни единого тюбика косметики, ни единого флакончика духов. Значит, и покрасоваться Пери не любит. Какая же она, что ее волнует?
— Что она забрала с собой?
— Хьюго! — хрипло рявкнул Чешир, окончательно утратив самообладание.
Куда только подевался аристократический выговор и надменная сдержанность ученика дорогой школы? Чешир перевел дыхание.
— Исчезла кредитка, инфокарта, но черт с ней, плевать. Главное — вернуть Хьюго.
— А какие-то ее личные фотографии есть? Снимки родных, друзей?
