Федор Березин - Голован

В общем, работы у меня до самого Края Сферы Мира. Или почти до Края.

А еще мы могли собирать всякий хлам. Правда, хлам особенный. Волшебные печати и генеральские подписи открыли нам двери в некоторые военные институты. Вернее, в остаточное количество этих обширных некогда хозяйств. Ныне трудно даже представить, сколько всех этих лабораторий и инженерно-конструкторских бюро наличествовало у Империи ранее. Сколько они всего изобретали, сколько воплощали в действующие, шевелящиеся образцы. Жалко, весь этот спрятанный от чужих глаз гербарий нисколечко не помог, когда припекло. Зато теперь мы имели допуск и могли даже прикасаться к выжившей роскоши.

Конечно, мы были не на экскурсии в музее, пялить зрачками на все подряд времени не имелось. У нас наличествовала цель, потому все, не относящееся к делу, отметалось за ненадобностью. Иногда не требовалось быть семи пядей во лбу или, как говорится, иметь в голове телефонию, состыкованную с Выдувальщиком Сферы, чтобы разобраться: представленное хозяйство для нашего дела, что пятое колесо для телеги. Например, однажды нам дали лицезреть чудовищный железный цилиндр охватом метров в десять, не меньше.

— Первая ступень так и не доделанной сверхбаллистической «континенталки», — с гордостью пояснил сопровождающий штаб-бригадир. — Если б успели довести до ума, она бы могла облететь всю Сферу Мира и грохнуться в любой указанной точке. Под контролем у нас оказался бы не только материк, но и вся акватория океанов, — добавил он мечтательно. — Эх, массаракш задери! Не успели… Хотя я вам что скажу, — снизил он тональность до шепота. — Южные выродки потому и нанесли превентивный удар, потому и полезли. Боялись, что наши инженеры все же достроят голубушку. Эх, массаракш задери! Не судьба, видать. А ведь можно было даже до островитян достать сейчас! Впечатать, массаракш задери, в каждый их островок по голубушке с откормленным зарядом и… Массаракш задери! Накрыли б все их субмарины в портах базирования, а уж тем паче, заводы с верфями. Эх, массаракш задери! Ныне ж ни конструкторов толковых, ни даже чертежников. Протухла вся образовательная цепочка. Нынешние приходят, так не ведают, с какой стороны к пульману подобраться. Я — массаракш задери! — даже подозреваю, что они думают, что на нем надо сидеть. Да и что выпускнички! — вошел в раж штаб-бригадир от науки. — Даже дострой мы все, как надо, где горючки напасешься, чтобы залить все внутренние полости? На чем — массаракш задери! — наша голубушка поднимется к Мировому Свету? Оборвали песню недопетую выродки-то, оборвали! Эх, голубушка ты моя! Пустят тебя скоро на металлолом. Не на что будет даже полюбоваться. В самом деле, какой смысл в первой ступени, если остальные четыре так до ума и не довели?

В общем, экскурсия на ракетную фабрику оказалась весьма познавательной, вот только для дела бесполезной. Будь это чудовище — Голубушка — даже со всеми ступенями в ряд, нам-то чего? Мы ж не на ракете собираемся в сельву Топожвари-Мэш нырять, правильно? Вот такой вот… массаракш задери…

Работы у меня до Края Сферы Мира, но есть еще и дополнительное, и очень важное дело. Хочется по возможности побыть со своей семьей.

Мне нельзя говорить, куда я отправляюсь. Когда — тоже нельзя, хотя здесь все же проще: я и сам точно не знаю. Может, даже и Жуж Шоймар не очень в курсе. Все же экспедиции в южные дали не отправляли после Большого Махания Атомными Дубинами ни разу. Хотя, а что я, собственно, знаю? Вдруг те экспедиции были такими же секретными, как наша? Может, наша потому и секретна, что с теми другими что-то пошло наперекосяк. Не верну… впрочем, об этом не стоит. Даже думать не стоит, не то что говорить. Тем более с Ринкой. Приходится врать, хоть и противно. Я, вроде, не «бомбовозник» какой-нибудь, у которого секреты. Врач. Правда, бывший военный врач. Вообще-то, у нас с женой договоренность: чтобы не было нужды врать друг дружке, не лезть не в свое дело. То есть даже у сугубо гражданских врачей наличествуют служебные тайны. Тем более, в наше время послеядерное. Не положено всем подряд шпакам ведать то, что порой доводится шпакам-медикам. Одна общая эпидемиологическая обстановка на подконтрольной правительству Неизвестных Отцов территории чего стоит! А распределение радиоактивных осадков? А средняя скорость наступления, снова-таки радиационной, пустыни с юга? Тайн полон воз. Да еще таких, без которых под Мировым Светом живется гораздо веселее. Вот пусть Ринка и радуется, что не имеет к ним допуска. Хотя она, конечно, кое-что понимает, не дуру ведь выбирал…

Ну, а про всякие древние фронтовые будни вообще лучше не рассказывать. То, что подписку взяли когда-то, само собой. Речь даже не в этом. Просто многое из того сам бы с удовольствием забыл, если б можно было. И тут умница Ринка тоже кое о чем догадывается. Ибо раньше я во сне даже кричал, просыпался в холодном поту. Только бог создатель — Выдувальщик Сферы Мира — в курсе, может, еще и разговаривал во сне. И вот очнешься от этого кошмара, бывало, а теплые ладони Ринки уже тут как тут. Гладят по голове. А губы шепчут что-то и даже напевают, как маленькому. Вот тогда дрожь проходит, и постепенно грибок термоядерный, внутри головы растущий, распадается обратно, в спокойные атомы.

В общем, моя женушка привычная к секретам, хоть я и не пилот имперского бомбовоза. Страшно даже представить, что снится по ночам тем. Хотя, конечно, из них только единицы выжили. Рассказывают, целыми эскадронами на юг тогда уходили, а назад не разворачивался ни один. Выше предельной дальности работали, дальше «точки невозврата». На самой южной оконечности Большой Суши кого-то требовалось добить. А всяческих промежуточных аэродромов подскока, тех давно уже не существовало — их в первые же недели отутюжили. И, говорят, даже радиограммы оттуда, с юга, не доходили, давились общим помеховым фоном радиационно пропитанной местности. Так что выполнили задачу или нет, можно было судить только по данным сейсмических станций. Сейсмологи стали тогда, неожиданно, на вес золота. Всем звания присваивали, причем с ходу — майорские.

Очень жалко, что и сейчас перед женой мне приходится юлить. А ведь так хотелось бы рассказать правду. О том, что отправлюсь я в сугубо гражданскую экспедицию. Увижу незнакомые места, настоящие тропические джунгли. И что будем мы там, вообще-то, разыскивать древние города и раскрывать археологические загадки, а вовсе не с эпидемиями бороться, как сейчас врать приходится. Ибо Шоймар разработал для каждого участника свою легенду. Я, например, снова военврач. И не просто военврач, а эпидемиолог! Потому, мол, и оклад повысили, да ещё и бешеные премиальные выдали. Так что ныне готовлюсь на специальных курсах бороться со всяческой чумой и прочими «радостями», которыми нас потчуют без меры южные, радиационно загаженные области Империи. Микробы там, под действием атомных распадов, мутируют в таком темпе, что диву даешься. Эх, маршалы-вояки! Наверное, никто из вас, когда приказы о бомбардировках отдавал, не мог предвидеть, что следствием ваших бомб станет не только радиация, а еще и такая вот зараза? Конечно, никто. Вы ж, сволочи, о погонах своих думали, в лучшем случае — о чести воинской, но уж никак не о каких-то там.

Размышлять на подобные темы не хочется. Да дома и не до того. Есть чем заняться, и отвлечься чем тоже есть…

Разумеется, решение всегда и всюду оставалось за Шоймаром. Он был нашим мозгом, и именно его палец мог совершенно неожиданно ткнуть в какую-нибудь краказябру со словами: «А вот это, пожалуй, интересно! Заверните две штуки, будьте любезны!». Ну, последнее предложение это я так, от себя добавил для полной литературной непогрешимости. Дневник есть дневник. Выражение личностного отношения к миру посредством ручных каракулей, не более того.

Однажды мы попали в некое полузакрытое, явно уже давно дышащее на ладан, но все еще засекреченное научно-производственное учреждение. Подписи и печати «боевой инвалидной тройки» открывали нам все подобные двери нараспашку. Зданьице, где помещалась контора, было скромного вида, так что нахождение в нем пятых или каких там еще ступеней ракет вроде бы не предвиделось. Конечно, если под скудной постройкой не вырыт десятиэтажный подвал. Но пронесло: подвал отсутствовал начисто. Зато нам показали чудо из чудес.

— Очень бы хотелось, чтобы вы прихватили наше новое изобретение с собой, — местный менеджер общался почти заискивающе. — Честно сказать, нам срочно требуется боевое испытание. Просто позарез.

— Э-э… Но мы, вообще-то, собираемся в джунгли, и не все колесное сможет…

Я впервые наблюдал Жужа Шоймара растерянным. По крайней мере, чуть-чуть.