Федор Березин - Голован

Бог Болезни и бог Мора — он многолик. Блохастые многоножки — просто песчинки, которые он выдувает перед собой. Если б они только кровь сосали, то и ладно б. Подумаешь, почешешься лишний раз в собачьем строю. Так нет же, через их жвала бог Болезни входит внутрь и овладевает мясистой сущностью. Часто за ним всасывается в сущность еще и божок-подщенячник, уводящий в Пещерную Глубину до срока. Этот пришел после встречи с местными собаками. В их шкурах водились какие-то неизвестные нам по пещерам паразиты, и служили они какому-то активному, может, совсем молодому богу Мора. А он был жутко, опасно голоден.

Еще вчера бодрые крепыши круглоголового народа сваливались за одну ночь. А те из сущностей, что выкусывали им блох, — к следующему вечеру. Валились повально. Мою четвероногую сущность вроде тоже кусали, но, может быть, помог третий глаз. Был он тогда еще плохо развит, но уже помогал. Легким недомоганием отделалась моя сущность, поголодала денек в профилактических (как попугаят людишки) целях, и все дела.

Подумаешь, от миски супчика из дохлого мясца отказаться. И не такое моя шерстяная сущность теряла, пока была на людской цепи и вдали от Мягкой Лапы.

Профессиональные вояки — это вам не священники. У них котелок варит, что твой электрочайник. Странное дело, всегда считал, что генеральское отродье туповато. Ан нет! Эти, видимо, прошли жесткий отбор. Даже не «видимо», а точно прошли. Еще бы! С момента БМАД миновали считаные годы. Десятки армий и засекреченное число дивизий пали в прах, испепеленные в атомном пожарище. Часто, гораздо раньше, чем когда-либо в истории, точечные ядерные уколы наносились по штабам. Если клубящиеся грибы, упирающиеся макушками в Мировой Свет, становятся постоянной статикой любого ландшафта, уже не до наследия аристократических сантиментов. Жуткое и опять же неясное количество генералов дворянской крови полегли костьми в общесолдатских могилах: эдакое братание напоследок, под сошедшим на землю Мировым Светом. Термоядерные грабли прошлись по фронтам, и выкосили всех невезучих маршалов в розницу, а полковников — скопом. Короче, выпарилась самая соль. Теперь за столом восседали именно представители сообщества этих самых везунчиков. Они знали цену крови, но мерили ее не литрами, а, по въевшейся привычке, цистернами. Ныне в деле боевая тройка, только не кандидатов в гвардейцы под руководством рядового первого класса, а настоящих, без дураков, генералов. Дежурный совет по связям с гражданским сектором или что-то в этом роде.

— Какой смысл снабжать эту экспедицию чем-либо? — сипел одноглазый штаб-генерал, не обращая на стоящего перед столом Шоймара и прочих никакого внимания. — Они ж, все едино, сгинут в этой сельве, как в проруби?

— Да не сгинут они в сельве, — цедил второй штаб-генерал, прикуривая рукой, из-за недостачи пальцев похожей на клешню. (У Жужа Шоймара от этих слов сердце, видимо, начинало колотиться сильнее.) — Они ж туда и не доберутся вовсе. Слыханное ли дело — пройти насыщенную радионуклидами пустошь насквозь!

— У нас есть план, — вклинивался Шоймар. — Мы…

— Заткни пока хлебало, штатская морда! — рявкал на него беспалый без особой злобы, примерно с тем выражением, с коим мысленно обращаешься к мухе, прежде чем хлопнуть ее сложенной вчетверо газетой. — Готов поставить пятую часть оклада, что они не дойдут даже до Красной Змеи.

— В самом деле, ради какого Мирового Света требуется снабжать варваров оружием и патронами? Или даже консервами? — соглашался одноглазый. — Пусть лучше на складе полеживают, на всякий случай.

— А вам самому не кажется, что вы задумали излишне рисковое предприятие? — вдруг поворачивался к прибывшим самый изящный из присутствующих, к тому же совершенно не покалеченный снаружи. Возможно, представитель тех молодых генералов, что совершили переворот.

— Я все взвесил и продумал. Просчитано несколько вариантов движения, на случай изменения ситуации, — четко, совсем по-военному отчеканил Жуж Шоймар. — Разумеется, в мероприятии присутствует завышенная степень риска. Но разве можно осуществить подобное без риска, господа генералы? А если все же получится? Ведь мы доставим бесценные разведывательные данные, попросту бесценные. Ныне никто не в курсе, что точно происходит на юге. Конечно, мы не узнаем все, но все же выявим хоть что-нибудь.

— Авантюрист, — взмахивал опальцованной рукой сидящий слева от стола. — Попадись он мне в подчиненные семёрочку лет назад, я бы его быстро охладил. А лучше, послал бы в атаку. Коли б выжил, то сразу бы поумнел, узнал, где на Большой Суше зимуют раки.

Затем все военные шишки внезапно, будто по неслышной прочим команде, замолкали. Изучающе буравили Шоймара и сопровождающих минут пять, не менее.

— А вот мне этот парень нравится, — неожиданно прерывал молчание самый холеный. Потом тоже, закуривал и снова смотрел Шоймару в глаза. — План, конечно, у него — чистая авантюра. Но все-таки, господа, оцените смелость! Она иногда, сами знаете, берет города даже без ядерно-артиллерийской подготовки. Давайте дадим ему, что просит. Что мы теряем?

— Вы видели список, генерал-аншеф? — выцеливал главного одноглазый. — У них там пунктов чуть ли не на маленькую войсковую операцию в тылу врага.

— Массаракш! — неожиданно весело стукал по столу Холеный. — Но ведь они же и уходят в тылы врага! И еще как далеко уходят.

Покалеченная Рука давил окурок в пепельнице, словно фишку супостатного «зубоскала» на тактической карте, и поворачивался к начальнику. Затем эти украшенные орденскими планками мундиры обменивались какими-то записюльками. Как школьницы на уроке прямо.

— Ну весь список я, пожалуй, не утвержу, — пыхал наконец новой сигаретой Холеный, — но… Вы ведь опытная бестия, как я понял, шпак Шоймар. Так что загодя запросили больше, чем нужно. Потому ничего и не потеряете. Дайте сюда их рапорт, генерал Дакаб. И подберите им кого-нибудь в военные сопроводители. Из самых толковых, но не слишком в большом звании — порезвей.

У меня, стоящего чуть позади Шоймара, подгибались колени. Дакаб! Мар Дакаб! Герой прорыва под Шомодьи! Всеобщий любимец и даже легендарный спаситель блокированной провинции Дишфалуди. Массаракш! А кто же тогда этот, что командует им походя?

Затем Холеный ставил закорючку на бумаге и… О Выдувальщик Мира! Лично выкатывался из-за стола, прямо с креслом, и лихо катил по ковру к начальнику будущей экспедиции. Я глотал лом — у Холеного отсутствовали ноги ниже колена. Теперь я знал, кто это. Знаменитый Жебет, шесть с половиной годков тому командующий Центральным фронтом.

Он протягивал бумаги Шоймару и резво пожимал руку. Кажется, желал удачи. Я ничего не слышал, в голове слишком сильно шумело. По слухам, под Бедяконом генерал-аншеф Фер Жебет расстрелял без малого дивизию паникеров, но не дал фронту сдвинуться назад ни на метр. Заставил сметаемые атомным тараном армии стоять до момента, когда у имперских бомбовозных сил нашлось время для оказания помощи. А потом он прорвал фронт Голубого Союза.

Возможно, такой человек даже сейчас мог отдать нас под трибунал за подозрение в шпионаже. Вряд ли против его подозрений посмел бы возражать хоть какой-то прокурор. Хоть военный, хоть шпаковский…

Ладно, сейчас не о блохах. О могуществе народа людей. Сами они подчинены богам Железа и Пламени, но хотят иметь собственную паству внизу. Всяких мертвых, но вдохнувших дух Железа внутрь машин им мало, потому они присовокупляют к этому еще и живых существ. Собачек тех же, или кошачью породу. Последних, вроде бы, для того, чтобы с мышами бились вдрызг. На самом деле, понятно, просто чтобы наличествовали в подчинении. Приятно почему-то народу людей их своими длинными пятипалыми лапами тискать по шерстке. Видимо, из-за того, что сам народ людей свою шерстку когда-то обронил. Вот и мучается с того времени, держит при себе кошачьих и собачачьих, дабы за загривки нормальные держаться, пусть и не у себя.

Но с теми же мышиными у людского сообщества не получилось. Может, и слава Большой Мягкой Лапе. Еще не хватало здесь, в вотчине бога Железа, наблюдать крысиных на привязи. Пусть уж ими кошачьи занимаются, когда с диванов своих спускаются. Глаза б не видели этого поощряемого человеком разгильдяйства! Уж на что моя четвероногая сущность кошечек разных не переносит, а ныне, после наблюдения их хамской напыщенности, так вообще бы всех скопом разодрала в клочки. Неужто эти рыже-полосатые дармоеды являются родственниками жуткого большого тигропитона, в лесные земли которого даже истинный народ заглядывать опасается? Да нет, быть не может! Старый блохастый Рурук попросту врет, чтобы все вокруг его умищем и налаженной связью с предками прониклись.