Сомниум - Михаил Викторович Гречанников
— Да, верно, но принципиальных отличий от стандартных капсул у неё нет. А оборудование, позволяющее осознавать себя в сети, совсем другое. И знаешь? Я хочу тебе его показать.
Артура разбирало любопытство, но всё же в эту минуту он понял, что одним лишь показом дело не закончится.
— А что потом? — спросил он.
— В смысле?
— Когда вы покажете мне эту капсулу — что потом? Вы ведь не как в музей меня пригласить хотите. Вы что-то хотите со мной сделать, так?
— Разумеется, нужно подключить тебя к этой системе, — кивнул Максим. — Конечно, я не на простую прогулку тебя веду. От нашего сотрудничества я жду прорыва, не меньше. Ты с самого начала был многообещающим.
— С того момента, как попал сюда? Вы тогда посмотрели на меня, словно узнали.
— Разумеется, я тебя знал. Мы следили и за тобой, и за другими прибывшими. Но твой разум, Артур, он немного... иной. Я изучил твою жизнь и сейчас мне кажется, что всё дело в сочетании личностных черт, окружения и психического заболевания твоей юности.
— Заболевания? При чём тут это?
— Оно воздействовало на твой разум. Меняло его. И я думаю, что это имело огромное значение. Ты стал уникальным.
— Здорово как... — пробурчал Артур. — Знать бы ещё, что делать с этой уникальностью.
— Тебе делать ничего не надо. Мы всё знаем и сделаем за тебя.
— Это вы меня сейчас ни капли не успокоили.
— Не бойся. Если ты не попытаешься нам навредить, мы тебе ничего плохого не сделаем. Напротив, будем оберегать. Нам очень нужно то, что у тебя в голове.
— Кому — нам? — не понял Артур.
— Ты спросил, кто этот человек, который управляет всем на станции? Так вот, это не один человек. Их трое. И завтра ты их увидишь. Если, конечно, тебе не станет хуже. — Максим вздохнул. — Думаю, на сегодня разговоров достаточно. Оставайся в постели, слушай указания врача. Завтра у тебя большой день.
На следующее утро доктор вновь осмотрела Артура и вновь не нашла никаких проблем.
— Соматически он здоров, — отчиталась она Максиму, стоя у постели Артура. — Но как он будет реагировать на дальнейшие ваши испытания, я сказать не могу.
— Мы будем подключать его к Трилистнику сегодня, — ответил Максим. — Вы будете наблюдать и оказывать первую помощь при необходимости.
Доктор удивилась, но ничего не сказала, только кивнула. Артур хотел спросить, о каком трилистнике они говорили, но решил, что это будет преждевременно. Ведь вскоре они должны были всё ему показать.
Артура сопроводили в свою комнату, где он сходил в душ, переоделся в чистую одежду и съел принесённый завтрак, состоявший из овсянки, варёного яйца, куска хлеба с маслом и стакана чая. После завтрака он остался один, и лишь через два часа явились охранники.
На этот раз они пошли путём, который был смутно знаком Артуру. Не сразу он вспомнил, что по тем же коридорам, только в обратном направлении, они шли, когда только приехали. Как он и подозревал, его привели в гараж, где выдали куртку и ботинки, а после велели садиться в большой белый вездеход на шести колёсах.
Максим уже сидел в машине и поприветствовал Артура улыбкой.
— Как настроение? — спросил он.
— Не знаю. Тревожно как-то.
— Не переживай, всё пройдёт хорошо. Я в этом уверен.
Когда в машину забрались ещё двое людей в гражданском и трое солдат, вездеход тронулся. Через окно Артур увидел слепящий белый солнечный свет, отражающийся от бесконечной заснеженной равнины. Глядя на снег, он невольно подумал, что сбежать из этого места он не смог бы при всём желании. Пешком далеко не уйдёшь, но даже если удастся угнать машину — дальше берега не уедешь. Нужен корабль или вертолёт, чтобы сбежать.
Но куда — сбежать? Артур хорошо понимал, что вернуться в Череповец не получится.
«Меня тут же арестуют, — думал он, — и отправят или в психушку, или на принудительные работы. Может, даже буду вновь работать на заводе. Только как преступник».
От этих мыслей каждый раз становилось тоскливо. Артур не видел никаких перспектив для себя, никакой возможности сбежать из того безумия, в которое превратилась его жизнь. А сбежать очень хотелось. Куда-то, где его никто не будет трогать. Где никто не будет искать. Где он никому не будет нужен. Работать и жить спокойно.
Артур закрыл глаза и вновь представил себе домик, окружённый хвойным лесом. Представлял, как работает лесорубом — днями трудится на лесоповале, а вечером приходит домой и ложится...
...в капсулу сна...
Капсула сна появилась в его мечтах внезапно, ворвалась в них незваным гостем, захватчиком. Артур зажмурился, стараясь выбросить её из головы. Никаких капсул! Это его мечта, и тут не будет никаких капсул сна! После работы на лесоповале он приходит и ложится на диван! Никаких капсул! Никогда!
— Эй! — Максим дотронулся до колена Артура. — Ты в порядке?
— Что? — не понял тот, открыв глаза.
— Ты так зажмурился, словно у тебя что-то болит. Может, голова?
— А... Нет, ничего не болит, спасибо.
— Точно?
— Да. Точно.
Артур не хотел разговаривать. Он уставился в окно. Весь пейзаж снаружи состоял из голубого неба и белого снега. Артур ощущал досаду из-за испорченной мечты. Ненадолго, всего на минуту, он хотел бы отвлечься от реальности и помечтать, но и этого не вышло. Его собственный разум мешал ему. Мешал даже мечтать.
А были ли это его мечты? Или они тоже были заложены в него ранее? Внушены ему, пока он спал в капсуле сна, или через пропаганду, например, в кино? Его желания, его мечты — всё это было фальшивкой, если верить тому же Богдану. Да и не только ему. Максим ведь повторил многое из того, что говорил Богдан. Повторил и подтвердил. У людей, которые спят в капсулах сна, нет собственных желаний, все их мечты им внушены. Всё это фальшь.
От этих мыслей Артуру стало ещё более тоскливо. Фальшивые мечты, в которые пробиваются кошмары из реальности — вот и всё, из чего состоит его внутренний мир. И никакого выхода из этого кошмара нет и не предвидится. Он обречён доживать своё время в роли лабораторной крысы, и это, как ни печально,
