Сомниум - Михаил Викторович Гречанников
— Но этим продолжают заниматься террористы? — осенило Артура.
— Нет. Это мы — террористы. Мы совершаем вылазки в микрогосударства, изучаем «Сомниум», чтобы рано или поздно всё же нарушить баланс этой системы.
— Зачем?
— Зачем? — Максим посмотрел на Артура с недоумением, но потом усмехнулся. — Действительно, чего я от тебя ожидал... А то, что семьдесят миллионов твоих соотечественников превращены в рабов, тебя не смущает?
— Семьдесят? Погодите, я же помню что-то такое... В школе нам говорили, что население России растёт, увеличивается, и уже почти достигло двухсот миллионов!
— Да что ты говоришь? Ты сам-то в это веришь? Да, конечно, веришь, опять я задаю глупые вопросы. Население было очень сильно сокращено как в годы войны, когда погибло около тридцати пяти миллионов, так и впоследствии. Огромное число людей было отправлено на исправительные работы — а ты хоть знаешь, где они, эти работы?
— Ну... — Артур смутился. — Нет. Где-то... Не знаю, — сдался он.
— Многие отправлены в другие страны. Застраивать разрушенные в ходе войны города, делать самую грязную и тяжёлую работу. Целые поезда с осуждёнными уходили в страны Европы, корабли с заключёнными отправлялись в Африку, Южную и Северную Америки.
— Но зачем? Это глупо! — возразил Артур. — Везде много своих людей!
— Образованных? Умеющих работать? — снова усмехнулся Максим. — Нет. Как я уже сказал, много людей в годы войны было поставлено под ружьё и убито. Огромное, невообразимое количество людей, сотни миллионов, если считать по всему миру. Среди выживших не так-то просто было найти тех, кто займётся восстановлением производства. И мир был не в том состоянии, чтобы позволить себе вернуться к прежнему объёму работ, к прежней автоматизации труда. Прежде всего нужен был труд людей. А потом к человеческому труду быстро привыкли и уже не спешили его автоматизировать. Зачем покупать экскаватор, когда можно купить десять лопат и раздать их людям?
— Все арестованные отправляются в другие страны? — удивился Артур.
— Не все, конечно. Часть работает на территории бывшей России — и это большая часть, процентов шестьдесят-семьдесят. Остальные — да, отправляются дальше. Людей в России ещё много. Да чего там: даже на заводе в твоём Череповце каждый третий рабочий — это осуждённый.
— Нет! Херня! — возмутился Артур. — Я же знаю ребят, с которыми работал! У всех квартиры, у многих семьи...
— Конкретно в твоём цеху было так. Но завод у вас огромный, большую его часть ты не видел никогда. И в некоторых местах работают только арестованные. А по статистике выходит, что их — треть, то есть — каждый третий.
— Да нет. Не может быть. Где-то далеко, наверное... Но не рядом же со мной.
— Ты удивлён? Удивлён, что работал бок о бок с арестантами? Но ведь, по сути, ты не сильно-то от них и отличался. Твой распорядок дня был примерно таким же: сон — работа, работа — сон, и так по кругу, изо дня в день, из недели в неделю. Ты должен был работать так до конца жизни.
— До пенсии, — поправил его Артур.
— Нет, — покачал головой Максим. — До конца жизни. Пенсионеров не так много, и это по большей части люди, занимавшие высокие должности. Если у рабочего есть большая семья, его тоже отпускают на пенсию с минимальным зачислением часов сна — это формальные выплаты, по сути же содержит такого старика семья. А вот если у тебя никого нет, или семья твоя состоит из одного-двух человек, то работать ты будешь до старости. Сперва тебя уговаривают, потом, если не соглашаешься — угрожают. Если ты всё равно не соглашаешься, арестовывают по надуманной причине и отправляют на принудительные работы.
Артур молчал. Он не только слышал слова Максима, но и находил им подтверждение в своей голове. Из глубины сознания всплывали образы и знания, полученные в капсуле, но ещё не осознанные. Атакованный ассоциациями, мозг извлекал из памяти те знания, которые были аккуратно заархивированы и лишь ждали своего часа.
— Ты побледнел, — заметил Максим. — Плохо себя чувствуешь?
— Нет, я... Ничего. Ничего. Просто я каждый раз... Каждый раз поражаюсь. Я не думал, что всё это может быть так. Погодите, а станция? Почему она всё ещё работает? Вы же сказали, что её захватили?
— Захватили, но так и не поняли, что именно они получили. Таких военных баз у каждой из сторон было великое множество. Сотни. Никто и не знал, что у конкретно этой базы есть свои... секреты. Да и не до того было. Впоследствии здесь укрылась группа беженцев. Годы ушли у них на восстановление работы станции. Среди беженцев были и умелые специалисты, которые сделали эту базу... невидимой для сторонних наблюдателей.
— Как это?
— Не в прямом смысле, конечно. Но, видишь ли, прямого наблюдения за этой территорией и не ведётся. Эту станцию можно было бы разглядеть только с неба, если пролетать довольно близко, а этого никто не делает уже очень давно. Рассматривают подобные места сейчас через спутники. — Максим ткнул пальцем вверх. — А они нас не видят. Точнее, видят старую, разрушенную, занесённую снегом военную базу, на которой никого не было уже очень давно. Таких баз, как я уже сказал, в мире очень много.
— То есть, вы спрятались тут ото всех?
— Всё верно, — кивнул Максим. — И вот тут мы подходим к главному. Во время восстановления базы было обнаружено странное оборудование, аналогов которого никто не видел. Оно было создано при изучении программы «Сомниума» и позволяло произвольно подключаться к сети «Сомниума», чтобы управлять ей изнутри. Человек, подключаясь к этой системе, больше не осознавал себя, как человек. Он становился совсем другим. Да, я думаю, ты догадался. Именно это с тобой и произошло. Однако сперва, даже после твоего рассказа, я усомнился, ведь никто ещё не совершал подобного без специального оборудования. А ты вышел в сеть через простую капсулу сна.
— Наверное, это всё же не
