Клэр Корбетт - Дайте нам крылья!
Тьфу, совсем запутался, голова кругом идет от этих летателей! Да еще и раскалывается от боли. Я принял таблетку обезболивающего и засел разбирать материалы, собранные в кабинете у Бриллианта, а попутно — раз в час — отвечал на звонки Чешира и вновь возвращался к работе. Надо было попробовать угадать, что скрывается за названиями различных проектов Церкви Святых Серафимов. Я открыл таблицу, составленную вчера, и стал сличать названия проектов и разные письма и прочие документы — а я ведь награбил вчера огромную кучу всякого добра. Разумеется, значительная часть деловой переписки к четырем основным проектам не имела никакого отношения, это были разные будничные письма, от жалоб на плохие кондиционеры до смет на электричество, и я распихал их по другим графам.
Проекты «Корелла» и «Рубелла» можно было со спокойной душой заархивировать и забыть: один был связан с миссионерскими вопросами, с тем, как завлечь в Церковь Святых Серафимов побольше прихожан-летателей, а второй оказался стратегическими карьерными разработками по части деятельности Бриллианта-парламентария. Зато вникнув в проекты «Гермес» и «Гриф», я насторожился. Особенно острые подозрения вызывал «Гриф» — тут скопились всякие планы и наметки, касавшиеся врагов конгрегации: как заткнуть им рты, как дискредитировать и так далее. Я умею читать между строк и быстро просек, что в «Грифе» шла речь и о способах шантажа и запугивания. Значит, у Церкви Святых Серафимов есть свой запас компромата и она его пополняет.
Самым закрытым и таинственным оказался проект «Гермес». Бриллиант тщательно оберегал его секретность: переписку вел всего с одним-двумя корреспондентами. Видимо, какая-то камерная затея, хотя кто знает. Я принялся сортировать финансовые документы, занося в особую графу те, что имели отношение к «Гермесу». Через час все было готово и я запустил программу обработки данных. Надо было кое-что подсчитать.
Когда программа завершила анализ и подсчеты, я тихо охнул. Вот это да! «Гермес» на поверку оказался отнюдь не камерным проектом. Совсем наоборот — масштабным. Немаленькие суммы денег регулярно поступали от церкви св. Серафима одному и тому же лицу, причем суммы эти всегда были примерно одной и той же величины. Сопровождались эти финансовые операции письмами Бриллианта некоему Клёсту, и послания, похоже, были шифрованные. Деньги неизменно шли от Серафимов загадочному адресату, и никогда в обратную сторону. Они поступали в какой-то трастовый фонд или на чей-то счет. Но кому, куда? Мне самому нипочем это не выяснить.
Я встал, потянулся. Ничего, ничего, главное я установил, а в детали будут вникать специалисты — уж они-то разберутся.
На столе у меня алело перо, оставленное вчерашним Хищником. Я провозился с материалами Бриллианта все утро, а загадка красноперого Хищника оставалась неразгаданной, и никаких новых гипотез у меня не возникло. Я ведь не знал никого из летателей, кроме Чешира. Разве что Авис — мало ли, ревность в голову ударила, или еще какая дурь, вот эта вздорная баба и решила пошпионить за мной без ведома супруга. Нет, не сходится. Неужели Авис желала девочке смерти?
О черт. Проклятье.
А если Хищника подослал тот же, кто подстроил убийство Луизы? Если Луизу убил именно этот красноперый Хищник? Летучая тварь впервые навестила меня после того, как я вернулся с Окраин, после того, как узнал про Луизу Перрос и ее гибель. Не понимаю, кто и как мог про нее пронюхать, но я ведь искал сведения о ней в базе данных и говорил о ней с Хенриком, просил его помочь. Перехватить мои звонки и запросы мог любой… любой, у кого достанет хакерских навыков и кто одержим паранойей.
Я вышел на крыльцо, посмотрел в небо. Никаких подозрительных темных точек там не кружило. Да и с чего бы им кружить? Они уже получили с меня все, что могли. Разве что Пери подкараулить.
Хенрик не позвонил и на мое сообщение не ответил. Наверно, занят чем-нибудь, например, повез своих близнецов на футбол. Все-таки выходные. Значит, раньше понедельника до него не достучаться.
Но все-таки одно свеженькое сообщение на инфокарте обнаружилось. «М.Кх. Центральные линии, вторая половина дня, Пятый проезд. В “Самолучшем кафе на свете”». Спасибо, Па Зи. Мира согласна на встречу и обещает рассказать то, что мне нужно. Хоть что-то сработало.
Я выпил еще чаю и, невзирая на влажную духоту и жару, уснул прямо за кухонным столом, а проснулся только когда у меня под ухом сверчком застрекотала инфокарта. Я разлепил глаза и обнаружил, что лежу щекой на столе. В первое мгновение я вообще не понимал, кто я и где нахожусь. Инфокарта настойчиво стрекотала, но меня словно парализовало. Я не мог заставить себя протянуть руку и ответить на вызов. С трудом поднявшись, я ушел от нее подальше — в душ, надеясь, что вода меня освежит. Проснуться никак не получалось. Да, дела шли неважно, как я и ожидал.
Едва выключив воду, я различил назойливый голосок инфокарты. Я медленно-медленно вытерся, потом так же медленно оделся. За окном висело тяжелое послеполуденное марево. Инфокарта не умолкала. Пришлось взять трубку.
— Есть разговор.
К дому Чешира я подъехал уже в сумерках. Не скажу, что подъем наверх на лебедке дался мне легко, но по сравнению с мостиком Заоблачной цитадели и синей пропастью Церкви Святых Серафимов это были просто цветочки.
Чешир молча встретил меня в гостиной и провел к краю гостиной — с видом на океан. Здесь он, судя по всему, до этого и сидел — сидел долго, о чем свидетельствовала полупустая бутылка вина на столе. Интересно, куда подевалась Авис?
Хозяин дома молча указал мне на свободный стул, молча налил бокал вина. Боже правый, настоящее вино — по запаху и цвету ясно. Я такого не пробовал со времен своей свадьбы, но выспивать с Чеширом у меня не было ни малейшего желания. С океана порывами налетал легкий ветерок, освежал вспотевший лоб и шевелил влажные от испарины волосы на затылке. Мерный шум моря долетал даже сюда. Ах вот оно что, Чешир сдвинул откидную крышу, как верх кабриолета, сдвинул и прозрачную стену, так что мы сидели на краю пропасти.
Молчание наше нарушал только шум волн. Наверно, Чешир ожидал, чтобы я заговорил первым, — объяснил, что происходит, какие есть достижения. Но я вконец вымотался, сил говорить не было, поэтому некоторое время я просто сидел и смотрел в небо над океаном, где уже загорались первые звезды. Сидел и слушал, как далеко внизу набегают на берег и с плеском разбиваются о скалы волны прибоя. Каково-то лететь в такую пору над океаном? Пожалуй, легко увлечься, лететь, не останавливаясь, и слишком велико искушение забыть о суше, парить вместе со стаей альбатросов, утратить счет времени… Я стряхнул с себя мечтательное оцепенение. Пора задать Чеширу серьезные вопросы. Не отвертится.
— Питер, — начал я, — давайте наконец поговорим начистоту. Мне нужны от вас правдивые ответы. Пери сейчас на пути в Город, но я понятия не имею, где именно она находится. Она ведь может буквально растаять в воздухе. А на мой автомобиль кто-то установил жучок. Кроме того, кто-то — полагаю, подосланный вами Хищник, — шпионил за мной на Окраинах. Я всерьез опасаюсь, что он добрался до Пери. Она поэтому не возвращается?
Чешир вскинулся.
— Прикажете звонить в полицию? — резко спросил он. — Какие еще есть предложения?
— Да, разумеется, вам надо обратиться в полицию, — отчеканил я, с трудом сдерживая ярость. — Только вы с самого начала даже и не собирались этого делать. Где уж, интересно, полиции справиться, если ваш растреклятый Хищник и тот все облажался? Да что там, хуже, — он же попросту убил Пери! А может, и Хьюго тоже. Если вы собираетесь и с полицией так скрытничать, как со мной, то вам вообще нет смысла туда обращаться. В полиции, видите ли, обычно хотят знать все как есть. А не слушать россказни и басни.
Чешир шевельнулся, зашуршав оперением. Я все еще смотрел на океан.
— Будет вам, Питер. Я ведь без дела не сидел, домашнее задание хорошо приготовил — много интересного накопал. Хотите послушать? — С этими словами я повернулся к Чеширу. Он сидел очень прямо, с непроницаемым лицом, но весь напряженный.
— Итак, во-первых, я знаю, что провинциальные девчушки не получают крылья в обмен на услуги кормилиц. Во-вторых, я знаю, кто биологическая мать Хьюго, и это, представьте себе, не Авис. Не знаю я, за что и как Пери получила постоянный вид на жительство в Городе. Но я и это раскопаю, будьте уверены.
Чешир безмолвствовал.
— Что ж, если Хьюго еще жив, — я умудрялся говорить более-менее ровным голосом, хотя внутри у меня все кипело, — и если вы рассчитываете, что малыша вам просто вернут и не станут задавать никаких вопросов, тут вы сильно заблуждаетесь. Потому что дело зашло слишком далеко, и вопросы неизбежно будут, Питер, будут. В частности, вопросы насчет того, каким образом Хьюго появился на свет и как вы этого добились.
