Олдос Хаксли - Остров
– Она говорит и то и другое, – заверила их Сузила. – И быть может, много других слов тоже. А сейчас мы вообразим себе нечто более невероятное. Представим себе, что видим двух одноногих птиц майна. Трех одноногих птиц. Четырех одноногих майн. Вы видите их всех?
Они видели.
– Четыре одноногих майны стоят по четырем углам квадрата, а пятая располагается в центре. А теперь пусть они поменяют цвет. Они стали белыми. Пять белых майн с желтыми головками, у каждой только по одной оранжевой лапке. А сейчас их головки стали голубыми. Ярко-голубыми, а оперение превратилось в розовое. Пять розовых птиц с голубыми головками. И они продолжают изменяться. Теперь они фиолетовые. Пять фиолетовых птиц с белыми головками, и у каждой одна бледно-зеленая нога. Но, боже мой, что же это происходит! Их уже не пять, а десять. Нет, двадцать, пятьдесят, сто. Их сотни и сотни. Вы можете их видеть?
Некоторые ученики могли, причем без особого труда, а для тех, кому это оказалось не под силу, Сузила упростила задачу.
– Пусть их останется всего двенадцать, – сказала она. – А если и двенадцать для вас слишком много, то десять. Или всего восемь. Их все равно осталось много, наших майн. Теперь же, – продолжала она, когда каждый из детей вообразил столько фиолетовых птиц, сколько смог, – они вдруг улетели. Пропали! Все до единой. – Она хлопнула в ладоши. – Там больше никого нет. А вы пытаетесь увидеть не птиц, вы должны увидеть меня. Одну меня в желтом платье. Двух меня в зеленом. Трех меня в голубом с розовыми узорами. Четырех меня в самом ярком красном наряде, какой вы когда-нибудь видели. – Она снова хлопнула в ладоши. – Я исчезла. И на моем месте теперь миссис Нарайан и этот смешной мужчина с негнущейся ногой, которого она привела с собой. Четыре миссис Нарайан и четыре мужчины. А сейчас вы их видите вставшими в круг в центре спортзала. И они танцуют «Изгнание Ракшаши». Затопчем его, затопчем его!
Класс дружно захихикал. Танцующие Уилл и директор школы явно представлялись уморительно комическим зрелищем.
Сузила щелкнула пальцами.
– Долой их! Пусть исчезнут! А теперь каждый из вас видит трех своих матерей и троих отцов, бегающих на игровой площадке. Быстрее, быстрее, быстрее! И вот их тоже больше нет. А потом они вновь появились. Еще момент – их нет. Они здесь. Их нет. Есть, нет…
Хихиканье перешло в громкий смех, в разгар которого раздался звонок. Урок практической психологии закончился.
– В чем смысл всего этого? – спросил Уилл, когда детишки разбежались поиграть во время перемены, а миссис Нарайан вернулась к себе в кабинет.
– Смысл в том, – ответила Сузила, – чтобы дети поняли, что мы не находимся в полной власти своей памяти и фантазий. И если нас тревожит нечто, происходящее в наших головах, мы можем повлиять на это. Надо только узнать, как такое делается, а потом попрактиковаться. Точно так же, как ребенок учится считать или играть на флейте. То, что вы видели сейчас, было элементарным обучением очень простой методе, которую позже мы разовьем и доведем до умения и способности к освобождению. Не полному и безусловному освобождению, разумеется. Но иметь половину буханки хлеба – намного лучше, чем остаться без хлеба вообще. Подобная техника не приведет вас к собственному видению Природы Будды, но она может подготовить вас к подобному открытию. Поможет, дав возможность освободиться от преследующих вас болезненных воспоминаний, ваших сожалений, ваших зачастую беспочвенных тревог за свое будущее.
– «Преследующих» здесь ключевое слово, – согласился Уилл.
– Но вам не обязательно разрешать себе подвергаться этим преследованиям. От некоторых призраков избавиться очень легко. Как только один из них появляется, излечитесь от него игрой воображения. Разберитесь с ним, как мы только что разобрались с майнами, с вами и с миссис Нарайан. Смените ему одежду, придумайте другой нос, размножьте его, велите убираться, а потом верните и заставьте творить что-нибудь нелепое. А потом забудьте. Подумайте сами, как вы смогли бы поступить со своим отцом, если бы в детстве вас кто-то научил этим простейшим трюкам! Вам он виделся внушавшим ужас монстром. Но в таком видении не было необходимости. В своем воображении вы могли бы довести образ чудовища до гротеска. До целого набора гротескных созданий. К примеру, двадцать, отбивающих чечетку и поющих: «Мне снился мрамор бальной залы!» Краткий курс основ практической психологии, и это могло бы изменить всю вашу жизнь.
«А как бы я разобрался со смертью Молли?» – подумал Уилл, когда они вместе шли к припаркованному джипу. Какие ритуалы воображаемого изгнания демонов смог бы он применить, чтобы избавиться от того белого, пропахшего мускусом дьявола в женском облике, ставшего воплощением его горячих и столь омерзительных вожделений?
Но вот и джип. Уилл отдал Сузиле ключ, а сам взобрался на пассажирское сиденье. В этот момент с оглушающим шумом, словно в невротической попытке компенсировать им свои небольшие размеры, со стороны деревни подъехала старая машина, свернула на дорожку к школе и, все еще громыхая и сотрясаясь, остановилась рядом с джипом.
Они повернулись. В водительское окно королевского малолитражного «Остина» просунул голову Муруган, а позади него белым муслиновым кучевым облаком расположилась Рани. Уилл поклонился в ее сторону, и ему ответили любезнейшей улыбкой, которая мгновенно пропала с лица Рани, когда она посмотрела в сторону Сузилы, приветствовав ее лишь едва заметным кивком.
– Прогулка на автомобиле? – вежливо поинтересовался Уилл.
– Лишь до Шивапурама, – сказала Рани.
– Если только эта треклятая жестяная коробка не развалится по пути, – злобно добавил Муруган.
Он повернул ключ, мотор выдал последний до неприличия громкий звук, похожий на икоту, и заглох.
– Есть люди, с которыми нам необходимо повидаться, – продолжала Рани. – Или, вернее всего, лишь Одна Персона, – пояснила она заговорщицким тоном, снова улыбнулась Уиллу и, как ему показалось, даже подмигнула.
Притворившись непонимающим, что речь идет о Баху, Уилл пробормотал невнятное:
– Понятно.
После чего выразил сочувствие в связи с невероятными трудами и хлопотами, выпавшими, как он предполагал, на ее долю в связи с неизбежными приготовлениями к празднованию совершеннолетия сына на будущей неделе. Но Муруган оборвал его излияния.
– А вас каким ветром сюда занесло? – спросил он.
– Я провел вторую половину дня, проявив понятный интерес журналиста к системе образования Палы.
– Система образования Палы, – эхом отозвалась Рани, а потом повторила с явным оттенком печали: – Так называемая, – пауза, – Система Образования. – И покачала головой.
– Лично мне, – сказал Уилл, – понравилось все, что я увидел и услышал, в частности, от мистера Менона. И показалась любопытной организация преподавания основ практической психологии, – добавил он, стараясь вовлечь в разговор Сузилу. – Урок вела присутствующая здесь миссис Макфэйл.
По-прежнему намеренно игнорируя Сузилу, Рани ткнула пухлым пальцем в сторону пугал на поле внизу:
– А это вы видели, мистер Фарнаби?
Конечно, он это видел.
– И где, кроме как на Пале, – поделился впечатлениями он, – можно увидеть обыкновенные пугала, которые не только красиво сделаны, эффективны, но и обладают метафорическим значением?
– И которые, – произнесла Рани почти замогильным тоном, – не только отгоняют птиц от риса, но и отпугивают детишек от самой идеи божественного происхождения пернатых. – Она подняла руку. – Вы только вслушайтесь!
Том Кришна и Мэри Сароджини в компании еще пяти или шести малышей устроили целое представление, поочередно натягивая веревки и заставляя потрясающе подвижных марионеток выделывать мудреные коленца. А потом вся группа затянула простенькую песенку. Когда куплет повторился, Уилл разобрал слова.
Мы потянем – вы танцуйте. Птиц гоните – рис храните! Бог на небесах живет, Урожая не спасет.
– Браво! – воскликнул он и рассмеялся.
– Боюсь, что не могу разделить вашего восторга, – сурово произнесла Рани. – Это не смешно. Это Трагично. Трагично!
Но Уилл не собирался под нее сейчас подстраиваться.
– Как я понял, – сказал он, – эти очаровательные чучела стали изобретением прапрадеда Муругана?
– Прапрадед Муругана, – ответила Рани, – был замечательным и нестандартным человеком во всех отношениях. Удивительно умным, но и в не меньшей степени извращенным. Такой великий талант, но, увы, растраченный на множество вздорных мелочей и глупостей! Но хуже всего то, что его переполняло Ложное Понимание Духовности.
– Ложное понимание духовности? – Уилл всмотрелся в огромных размеров особь, являвшую собой Подлинную Духовность, и даже сквозь горячий удушающий запах выхлопных газов ощутил дуновение похожего на благовоние неземного аромата сандалового дерева. – Ложное понимание духовности?
