Олег Верещагин - Путь к звёздам

   Один из мужчин сел - слышно было по звуку. Потом встал, пошёл в угол. Забулькала вода. Послышалось:

   - Чёрт побери... - и снова бульканье.

   Славка притаился окончательно. Но, видимо, эта затаённость его и выдала.

   - Ты не спишь? - рядом обрисовалось - нет, ощутилось - тёмное живое пятно.

   - Нет... - выдохнул Славка. Это тот, старший... Андрей Северин. Ну что ж... Может быть, если понравиться ему, то хоть не затрахают все вместе... Он и из того подвала не сбегал только потому, что мир вокруг начал казаться населённым Ройтмановичами. Правда, когда они вышли, то выяснилось, что мир заснежен, бессолнечен и в сущности не населён никем. Если бы не голод, к которому он не привык, Славка, пожалуй, согласился бы идти и идти по снегам. Этих людей он боялся. Смертельно.

   - Сны? - плоский топчан не скрипнул, когда мужчина сел рядом.

   - Да... - так же односложно шепнул Славка. Помолчал и спросил: - Что вы будете со мной делать?

   - Тренировать, - Северин вздохнул. - Что ещё с тобой делать, со щенком.

   Славка промолчал. Если хочеть называть щенком - пусть называет щенком. Но он всё же осмелился - спросил:

   - А у вас есть... семья?

   - Была, - ответил Северин. Славка помедлил и неожиданно сказал:

   - У меня тоже были мама и папа... наверное. А может, мне это тоже приснилось.

   - Скрипку твою тебе завтра принести? - вдруг спросил Северин. Славка съёжился ещё больше, обнял коленки и пробурчал в подушку:

   - Нет... не надо... не хочу...

   - А из вещей что принести? Там часы хорошие.

   - Нет... не надо... ничего не надо... - бормотал мальчишка в подушку.

   - Нет так нет... - мужчина потянулся. - Каждый раз как из рейда вернусь - первую ночь очень плохо сплю.

   - А как вы будете меня тренировать? - мальчишка немного расслабился и вдруг ощутил что-то очень похожее на... интерес.

   - Тебе не понравится, - сообщил Северин. - Ты будешь реветь по ночам, ругать меня матом, бросаться на меня с кулаками и с ножом и даже хотеть умереть. В конечном счёте может, даже и умрёшь. Ну, в двух словах этого не объяснишь, завтра начнёшь понимать потихоньку. А сейчас спи давай.

   Славка приподнялся на локте и недоверчиво спросил:

   - Вы не будете меня е... трахать?

   И ощутил, что краснеет - так, что щёки и уши закололо.

   Северин ответи спокойно и даже с какой-то скукой:

   - Мужеложество во всех его видах согласно нашим законам карается смертной казнью через повешенье.

   Славка уткнулся лицом в подушку, как будто хотел задушиться от стыда. И даже не дёрнулся, когда ладонь легла ему на одеяло - между лопаток.

   - Ничего ещё не кончилось, - сказал Северин. - Всё самое страшное ещё только начинается... Но я посижу тут, рядом. А ты - ты спи, Славка. Спи.

   Косой дождь-полуснег. Это день - но полутьма и вечный ветер. Ровный ряд из трёх десятков мальчишек 8-12 лет, одетых в лёгкие майки, штаны и берцы - напротив такого же ровного ряда соломенных чучел на врытых в землю кольях. Северин - воротник бушлата поднят - за строем ходит, как большой зверь на мягких лапах.

   - Смерти бояться не надо, - голос Северина был ровен и бездушен. - Это одномоментное событие - и потом вы о нём даже не вспомните.

   - Ха! - под синхронно выброшенными кулаками мальчишек воздух пел, чучела тряслись и раскачивались.

   - Ещё!

   - Ха!

   - Бей!

   - Ха!

   - Убей!

   - Ха!

   - Убей!!

   - ХА!!!

   - Я сказал - УБЕЙ!!!

   - ХА!!!

   С треском ломается первый кол. Чучело падает - разбитое, забрызганное кровью с костяшек - как своей. Славка, тяжело дыша, стоит над ним - широко расставив ноги, с сумасшедшими глазами, белые ноздри раздуты, на губах - хлопья пены.

   - Добей!

   - Ха! - каблук высокого ботинка разминает в грязь голову чучела.

   Пощёчина.

   - Почему ждал команды, щенок?! Лечь! Ползком по кругу! Вперёд!..

   ...Тах, тах, тах - пули взрывают грязь возле локтей, возле каблуков, у головы. Мальчишка ползёт. Перед глазами в землю втыкается нож - не полёвка "витязя", но хороший финский нож.

   - А ну! Убей меня! Попробуй меня убить - и пойдёшь отдыхать! Ну, давай, щенок! Давай, щенок! Давай!

   С хриплым рычанием Славка бросается - с отжима, непредставимо быстро для человека. Пинок в живот швыряет его обратно в грязь:

   - Медленно, плохо, очень плохо - убит! - каблук рушится на лицо, но лишь разбивает губы. - Ещё раз! Быстро! Или понравилось валяться в грязи?!

   Славка уже не рычит - он яростно визжит, но бросается не совсем вперёд - чуть в сторону и начинается быстрый страшный танец...

   ...Мальчишка с вывернутой рукой сгибается к ногам Северина - нож лежит в грязи.

   - Проси, чтобы отпустил!

   Рука уходит совсем непредставимо - через затылок почти на лоб, связки хрустят. Перед глазами алый туман, уже даже не боль, а что-то неясное и страшное.

   - Проси! Ну?!

   Вместо просьбы о пощаде Славка вслепую вцепляется зубами в бедро Северина - через ткань тёплых штанов, через егерское бельё. И не размыкает челюстей даже от ударов по голове...

   ...Холодный водопад сверху. Славка размыкает веки и бормочет в лицо Северина:

   - Убью...

   Короткая ухмылка:

   - Пока не сможешь. Вставай. Ты молодец, Славка...

   Мальчишка встаёт и ухмыляется в ответ...

   ... - Ночь пройдёт, наступит утро ясное -

   Верю, счастье нас с тобой ждёт...

   Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная -

   Солнце взойдёт,

   Солнце взойдёт ... - красивый, хотя и неумелый мальчишеский голос разносился по казарме кадетов.

   - Прекрати орать! - Славка кинул в направлении голоса скрученным ремнём. Голос оборвался. Борька, сидевший на соседнем табурете, поднял глаза и удивлённо спросил:

   - Ты чего? Хорошо же поёт.

   - Мне пох, - угрюмо буркнул Аристов, доводя на растянутом между кроватью и кулаком ремне лезвие финки.

   - И песня хорошая, - вздохнул Борька. - Мульт такой был. "Бременские музыканты". Помнишь?

   - Ничего я не помню, и ты не помнишь, - отрезал Славка, любуясь заточкой. - Выдумки всё это. Приснилось. Понял?

   - Да понял, понял, - отмахнулся Борька. - С тобой свяжись... Бешеный.

   Славка спокойно посмотрел на друга.

   - Я знаю, - сказал он обыденно.

   Короткая очередь простучала в развалинах - и стало тихо. Совсем. Только неожиданно отчётливо журчал стекающий со стен конденсат. Над развалинами тут и там покачивалось белёсое марево, начинавшее интенсивно крутиться, стоило в разрывах низких быстрых туч проглянуть солнцу. В его лучах панорама разрушенного города приобретала почти праздничный вид - и полтора десятка тут и там лежащих на камнях трупов с разбросанным оружием казались таким кощунством, почти тут же солнце соскальзывало за полог, словно не желая видеть творящееся на земле...

   Из-за проросших сквозь развалины терновых кустов, подёрнутых осторожной зеленью, медленно приподнялся лохматый, откровенно-жутковатого вида полузверь в старом заношенном верхе от камуфляжного бушлата, державший у плеча АКМ. В спутанной бороде открылась щель:

   - "Витёк", ты сдох, что ли ча?

   В ответ была тишина. Из торчащего в окне полуподвала ствола, задранного вверх, тянулся синеватый дымок.

   По сторонам встали ещё трое таких же существ - двое с симоновскими карабинами, один - с РПК. Эти выглядели, пожалуй, ещё более жутко, даже движения, которыми они стали подкрадываться ко входу в подвал, больше напоминали движения... нет, не животных, скорей рептилий. Стволы были чутко нацелены на оконный проём.

   - Гранату кинь, - прохрипел пулемётчик, раскорячив ноги около спуска вниз. Бородач в бушлате хрыкнул:

   - Хе, последняя. У него, что ли, возьмёшь? Он всё в нас покидал. Давай глянем скорей и валить надо. На окраине ещё грузовик стоит, как разберутся, что к чему, так нас на колья посажают. Небось уже сюда валят.

   - Я не пойду, - помотал головой пулемётчик. Бородач на миг примолк, потом схватил длинной рукой за шиворот одного из вооружённых СКС, на вид - мальчишку лет 12-13 - и пинком отправил - под его визг - в полуподвал.

   - Глянь там.

   Визг почти сразу оборвался радостным:

   - Сдох!

   Все трое оставшихся наверху, переглянувшись, полезли вниз-внутрь. Пулемётчик шёл последним...

   ...На полу подвала - среди разбросанных гильз - лежал рослый молодой мужчина в форме и снаряжении, потёртых, но ладных, пригнанных, в лёгком "шишаке". На правом рукаве ярко цвёл чёрно-жёлто-белый шеврон, ниже - эмблема Хадарнави, поражающего Ангро Манью. При виде ненавистных знаков все трое зарычали, а младший, выплясывая вокруг, пинал лежащего и выкрикивал:

   - Сдох "витек"! Сдох "витек"! Сдох "витек"!

   - Уди, - бородач рывком за плечо отбросил мальчишку в сторону. И, нагнувшись, перевернул труп, упёр ствол ему в грудь, намереваясь добавить в упор - просто от застарелой и смешанной с вечным страхом злости...