Виталий Каплан - Струна (=Полоса невезения)
— Нетрадиционная? — пожал я плечами.
— Не боись, никаких экспериментов в духе «Веги». Нормальная школа, обычные методики, сильные предметники. Специально подбирали, чтобы не энтузиасты с горящими глазами, а опытные учителя старой закалки.
— В чем же тогда нетрадиционность? — удивился я.
— В названии. Так оказалось проще зарегистрировать в департаменте образования. По многим причинам не стоило давить наши обычные рычаги. Незачем чиновному люду догадываться, что ниточки ведут к Фонду… Короче, я к чему — тебе сегодня оттуда позвонят, объяснят, что и как. Так что ребенку намекни, типа кончаются каникулы…
— Угу, намекну.
— Они, кстати, и для тебя кончаются, — лукаво добавила Лена. — Тут наша шестая группа напортачила делов, надо разгребать. Я на твой аккаунт уже перебросила материалы, займись с понедельника. Там ситуация какая-то непонятная, а ребята по привычке решили в лоб… и промахнулись. Надо как-то тоньше, интеллигентнее. Так что с понедельника займись. А завтра… — облизнула она губы, — завтра мы будем отдыхать.
И на что же это намек? Дернулась у меня внутри какая-то жилка, но разум тут же пролил на нее холодный душ. Не так все было бы, решись она вернуть то, мухинское…
— И каким же именно образом? — я старался говорить как можно суше.
— На даче. Лужайка, шашлыки, вино… И люди. Очень интересные люди.
Ну вот, разумеется. И нечего было мечтать.
— А по поводу?
Лена поглядела на меня странно.
— Ты что, Косточка, совсем не ориентируешься во времени? Юбилей же у нас.
— В смысле, у «Струны»? — уточнил я на всякий случай.
— Именно. Годовщина первого Восхождения. По сложившейся традиции положено отмечать в непринужденной обстановке. Так что готовься… там большие люди будут. Самые большие. Ты меня понимаешь?
Я сглотнул. Какие-то рыхлые у нее намеки. Вроде и все ясно, и, однако же, ощущается некая странность. С трудом удалось удержаться от фразы из анекдота — «а можно не приходить?» Но вряд ли ответом было бы «так и запишем». Здесь не лес, здесь водятся твари страшнее львов. И очень не хочется с ними встречаться. Как знать, может, там в полном составе соберутся мои судьи… те самые, чьих лиц я так и не сумел разглядеть в Мраморном зале. Впрочем, сомнительно. Чтобы по поводу заурядного учителя, влепившего заурядному школьнику заурядную пощечину, собирались «самые большие люди»? Это даже не из пушки по воробьям, это скорее атомной бомбой по инфузории.
— И какая форма одежды? В смысле, что с собой брать, для шашлыков-то? Овощей, может, вина?
Я сам понимал, что несу чушь, но почему-то не хотелось затыкаться. Росло у меня внутри мутное, пасмурное раздражение. Что ж ты, девочка Леночка, со мною так? Зачем эти игры? Ты не кошка, а я не бумажка на веревочке. Даже если сия веревочка называется Высокой Струной.
— Форма одежды обычная, — вроде ничего и не заметив, откликнулась Лена. — С собой брать ничего не надо, давно уже закупились и затарились. Завтра в десять за тобой Микки Маус заедет.
— А с Димой чего? С собой брать?
Лена отрицательно качнула головой.
— Что он, маленький? Посидит до вечера в одиночестве… о жизни подумает. Монстров на компе постреляет. А в наши взрослые игры ему пока рано.
— А мне, значит, уже пора? Дозрел до компании высокого начальства?
— Именно. Ты измерен, взвешен и признан достаточно большим мальчиком. И не хмурься, никто тебя не съест, честное слово!
Неужели у меня такое красноречивое лицо?
В коридоре было заметно прохладней. Или здесь кондиционеры такие мощные, или, что вернее, здание не успело еще прожариться до сердцевины.
Я шел к лифту, не задумываясь о направлении. В голове крутилось завтрашнее «мероприятие». Почему на подобную встречу, в компанию Старших Хранителей, пригласили вполне рядового сотрудника… ладно, пусть даже начальника группы.
Может, я наконец дождался сеанса с разоблачением? «Струна» любит делать красиво. Ренегата, глиняного, пробравшегося в славные ряды, решено предъявить высшему руководству? Вот, мол, каких мышей мы умеем ловить… И там, под сенью сосенок, на даче Самого Главного Струниста, меня и возьмут под белые рученьки…
…и не будет мне ни прощения, ни коридора…
Не ездить? В конце концов, есть чудесная отговорка — солнце ныне жаркое и бьет очень больно. Даже и притворяться не нужно — достаточно прямо сейчас погулять с непокрытой головой. Часика три-четыре…
А толку? Если я прав, и если у них не получиться красивого жеста — я просто тихо скончаюсь в своей постели.
А нужен ли им красивый жест?
Двери лифта открылись. В громадной кабине оказался всего лишь один пассажир — Маус. На нем были джинсы и майка с ухмыляющейся рожицей Масяни. В руках хакер крутил струну, просто так, тренировки ради…
— О, шеф! — восторженно изрек он. — Вы не поверите, как велика моя радость от встречи с вами!
— Поверю, — произнес я, заходя в кабину.
— Вам вниз? Какое совпадение!
Кабина дернулась, и на миг я ощутил, как уменьшилось земное тяготение. Все-таки не слишком это приятный транспорт — скоростные лифты.
— А мы вас тут уже заждались, — заметил Маус. — Работы никакой. Компы вот-вот плавиться начнут, головы тоже… Вы там с собой дождь из «Березок» не прихватили?
— Как-то забыл, — вяло ответил я, глядя то на дверь, то на отражавшее кабину зеркало.
— Жалко. У нас тут, как видите, напряженка…
— Заметил уже… Чем там наши ублюдки-спорщики кончились?
— С эти двумя следаки работают, — Маус только плечами пожал, но потом вдруг оживился. — А с тем третьим вообще такая кора приключилась. Поймали мы его. Даже в Столице… Даже поймали. Короче, на Шаболовке бордель есть, ну во дворах там, как к Добрынинской идти. Вот, звонит Сайфу одна тамошняя кадровая сотрудница. Она вообще-то ментам барабанит, ну и нам постукивает порой… Вот, говорит, явился ваш Лысый. Он, прикиньте, не только по прозвищу такой, но и по жизни. Мы с Сайфом поехали его брать, а он… Не, ну умный же мужик, главное! Понял, что никакой Милан ему не светит, на юга ломанулся. Чтобы, типа, к беспределу поближе. Вот. Документы собрал, денег с друзей посшибал — и к бабам. Лежит себе разом с двумя, рассказывает, какой крутой. Прямо классическая сцена. Они его слушают, а он баки заливает, как какого-то лоха застремал… Я думаю, будет тебе, дружок, «Достучаться до небес». Подхожу сзади, типа крутой как три Тарантино вместе, пушку ко лбу подвожу, а он вдруг как вскочит, прямо с кровати в стойку айкидошную! Заорал — в борделе чуть стены не треснули, на месте подпрыгнул, поскользнулся и башкой прямо о столик. Насмерть, представляете? Вот так вот. Высокая Струна по-разному звенит. Порою слушаешь ее — сплошной саундтрек, никакому Голливуду не снилось.
Двери разверзлись, выпуская нас в залитый солнцем холл.
— Вы куда, шеф?
— Домой.
— Счастье какое! А мне еще тут работать и работать! После того как этот придурошный жрицам любви мебель попортил, меня на затыкание дырок бросили. В отдел техподдержки. Тете Лене, по ходу, не приглянулось, что мы его с Сайфом не поймали. Покуда вы в отлучке, временно прикреплен к технической группе здания… а это вам не кот написал…
— Сочувствую, — неубедительно вздохнул я.
— Нет, почему? — развел он руками. — Очень интересные коммуникации…
Мне никогда не понять его жизненных пристрастий.
— Ладно, до скорого!
— До свиданья, шеф!
Уже на улице я вынул «мыльницу» и набрал свой домашний номер. На всё про всё оставалось не так много времени. Не дай Бог Димка куда-нибудь сбежит погулять…
2
Никуда он, конечно, не сбежал. Как мы и условились, ждал возле Нескучного Сада, на набережной. Всё в той же «вежатской» одежде, разве только лазоревую рубашку с погончиками сменил на черную майку, откуда радостно скалилась тигриная морда. Оказалось, выменял у кого-то из «березовских» ребят. Я не стал спрашивать, на что.
— Здрасте, Константин Антонович, — расплылся он не хуже своего нагрудного тигра.
— Привет, хищник, — кивнул я, бросив взгляд на часы. — Нам сейчас надо в темпе, чтобы за сегодня всё успеть. Поедем в «Аргентум», там и закупимся.
Вот они, опекунские будни. Раньше мне и в голову не приходило, что это такое — содержать четырнадцатилетнего подростка. Одежда, обувь, канцтовары, учебники… не говоря уже о бесчисленных бытовых мелочах. Ладно хоть с деньгами не вопрос, а вот раньше, в дострунные времена — ведь не потянул бы, со всеми подработками.
— А разве не на рынок? — удивился Димка. Привык, видимо, затариваться по дешевке на толкучках.
— А! — махнул я рукой. — Деньги не жалей, за пиво платит король. То есть не король, а «Струна», и не за пиво, а за кефир… но ты меня понял, да?
