Влада Воронова - Пути предназначения
— Почему в столице такие резкие огни? — спросил он. — На город смотреть противно. В Кимдене яркость огней такая же, но свет их приятен, ласкает взгляд. Город похож на россыпь жемчуга и бриллиантов по чёрному бархату. Здесь же от огней глазам больно.
Пассер невесело усмехнулся. Конечно, свет будет резать глаза, если не спать четвёртые сутки. Работы много, аврал за авралом. Раньше такие кризисы переживались гораздо легче. А теперь едва хватает сил на ногах держаться. «Стареем», — тоскливо подумал Пассер. Но вслух сказал другое:
— Рефракция воздуха. Один и тот же свет преломляется по-разному. Директор, к вам пришёл Алишер Валиев. Примете его?
— Давай.
Пассер впустил председателя Преградительной коллегии, высокого пухлощёкого азиата пятидесяти трёх лет.
— Что происходит в Цветущем Лотосе? — спросил его Адвиаг.
— Не знаю. Поверьте, директор, я не скрываю от вас ни слова, ни факта. Я действительно ничего не знаю и не могу понять.
— Присаживайтесь, — кивнул на гостевые кресла Адвиаг. — Чай, кофе?
— Спасибо, ничего не нужно. — Председатель сел в кресло, немного помолчал. — Досточтимый Дронгер, с братствами происходит что-то непонятное. У них междоусобицы, можете себе представить? Такого не было никогда. Людей из других братств они всегда ликвидировали охотно и помногу, но чтобы затевать войну внутри собственного братства… Я такого за всё время службы припомнить не могу, начиная ещё с убойного отдела районной полиции.
— А в архивах? — спросил Пассер.
— Референты работают, но я не думаю, чтобы нашли хоть что-то путёвое. Сама идея создания и существования братств исключает подобные события. Должно было произойти что-то невероятное… — председатель умолк.
— Сколько сейчас братств? — поинтересовался Адвиаг, сел в кресло рядом с Валтевым.
— Двести сорок девять, — ответил тот. — Но сто девяносто девять из них так, мусор. Да и среди остальных внимания заслуживает только Цветущий Лотос.
— В котором убиты все Великие Отцы и пятеро из семи Младших Отцов.
— Да, — кивнул Валиев. — Теперь у них срочная комплектация нового руководства — со всей присущей этому процессу грызнёй. В других братствах то же самое, так что в ближайшие недели две-три никаких активных действий они предпринимать не будут. Мы постараемся внедрить своих сотрудников, новое руководство будет набирать новых помощников и слуг… Но мне нужно знать, что там происходит сейчас. Досточтимый Дронгер, во имя пресвятого, у вас есть на них хоть что-нибудь?
— Если помните, почтенный Алишер, в начале нашей беседы я задал вам тот же самый вопрос.
Пассер смотрел на них рассеянным взглядом, словно не видя.
— Ну? — нетерпеливо спросил Адвиаг.
— Логично предположить, — медленно начал Пассер, — что конфликт возник из-за Погибельника. Не сошлись в критериях оценки истинного и ложного.
— Генерал, — устало сказал Валиев, — эту версию мы проверили первой. Никаких сомнений по поводу истинности и ложности Погибельника у них нет. Конфликт действительно начался из-за него, но причина была иной, и нам она неизвестна… Ну да чёрт с ней. Мы перехватили две оперативные группы. Первая из Лотоса, вторая из Хрустального Источника. Допросить не получилось, поганцы успели покончить с собой. Но место назначения мои ребята узнали. Это Гирреан, джентльмены. Седьмой округ, сектор двенадцать, пятый район, посёлок двадцать три.
— Что? — дёрнулся к нему Адвиаг.
— Да, директор, — кивнул Валиев. — Восточный Гирреан. Но это ещё не всё. Именно туда сослан Панимер. Причём адрес государь соблаговолил указать лично.
— То есть? — не понял Пассер.
— А то и есть. Отправляя Панимера в ссылку, он назвал точный адрес. Я точно так же как и вы, джентльмены, удивлён тем, что государь проявил внимание к столь мелким деталям. И кое-что уточнил у его референта. И был удивлён ещё больше. В донесениях предвозвестника, который вёл расследование в Каннаулите, упоминаются сразу три фигуранта из того же района. Причём двое из них бывшие придворные. Диирн Бартоломео Джолли, который отказался вернуться в Алмазный Город, и дээрн Сайнирк Удгайрис, которого отец отрешил от имени за связь с мятежниками. Больше того, приказом предвозвестника Удгайрис расстрелян за пособничество Погибельнику. А проживали они по соседству с нынешним местом обитания Панимера. Джолли из посёлка двадцать четыре, пособник Погибельника из посёлка двадцать два.
— Кто третий?
— Да никто. Чепуха. Простородок из местных, Авдей Северцев, посёлок двадцать три.
— Кто?! — привскочил Адвиаг.
— Ни хрена себе… — пробормотал Пассер.
— Что-то не так? — встревожился Валиев. — У меня неверная информация?
— Северцев — сын одного из лидеров центристской партии, — пояснил Пассер. — Вам процитировать, что реформисты говорят о ваших Избавительно-Погибельных играх или сами догадаетесь?
— Пути отца и сына совпадают далеко не всегда.
— С братками Северцев-младший не связан, это я вам гарантирую.
— Удгайрис тоже числился центристом, — возразил Валиев.
— В центристах не числятся, — хмуро сказал Адвиаг. — Там работают… Это одна из самых опасных и влиятельных партий в империи. А может, и самая опасная.
— Чем же? И почему их называют центристами?
— Потому, что изначально это была народно-социалистская партия, которая десять лет назад распалась на три линии — восточную, западную и центральную. Программы у них по большинству пунктов совпадают. Это преобразование империи в республику, «Три постулата демократии» в качестве первых трёх параграфов конституции, антимонопольный кодекс и всё прочее в том же духе. Но центристы опасны тем, что категорически не признают компромиссов с императорской властью. Ставку делают не столько на вооружённые действия, сколько на пропаганду. Предпочитают овладевать душами людей, а боевые акции для них не более чем вспомогательное средство. Они заявляют, что не будут тратить время и силы на войну с императором и его… — тут директор запнулся, но всё же сказал, хотя и шёпотом: —…его прихлебателями, а просто уничтожат императорскую власть как явление.
— Эта разновидность бунтовщиков действительно самая преступная и опасная, — согласился Валиев. — Их действия нацелены не на процесс борьбы, а на результат. Но тогда непонятно, почему Северцев и Удгайрис попали в донесение.
— А то, что Удгайрис был расстрелян как пособник Погибельника, вас уже не смущает?
— Нисколько. Для придворных, как нынешних, так и бывших, это стандартный способ сводить личные счёты.
— Себя вы к придворным не причисляете? — поинтересовался Пассер.
— Нет.
— Отрадно, — сказал Адвиаг. — Значит, сработаемся. Короче так, председатель: у нас идёт серьёзнейшая операция против реформистских лидеров, и в первую очередь против центристов. Большинство акций приходится, как вы понимаете, на Гирреан. И мне крайне нежелательно, чтобы под ногами братки путались.
— Какого чёрта им там надо? — процедил Валиев. — Братства Гирреаном не интересовались никогда. Избавитель приходит в мир из проклятой земли, обиталища преступников и калек? Смешно. Тогда что они ищут в Гирреане?
— Как только появится информация, поделюсь, — заверил Адвиаг. — А вы постарайтесь, чтобы в Гирреан братки не попадали ни при каких обстоятельствах. До пятнадцатого декабря там должно быть чисто!
— А что будет шестнадцатого?
Пассер хмыкнул.
— Шестнадцатого мы трое либо по Алмазной звезде на грудь получим, либо к расстрельной стене пойдём.
Председателя пробрала дрожь. Не далее как восемнадцать дней назад император едва не приговорил его к смерти. И вот опять…
— Что поделаешь, — сказал Адвиаг. — Работа такая. Только крайности, либо звезду на грудь, либо дырку бластерную в затылок. Ну да ничего, — похлопал Валиева по запястью, — прорвёмся.
— Хотелось бы верить…
— Если сумели выжить до сих пор, то сумеем выжить и дальше.
Валиев кивнул.
— Спасибо, директор. Вместе мы действительно сумеем справиться даже с Погибельником… А сейчас, простите, дела.
Валиев ушёл.
— Как думаешь, — спросил Пассера Адвиаг, — он действительно верит в Погибельника?
— Кто его знает… Может и притворяется. Одно скажу с уверенностью: братков он прессует на совесть. И в полицейский период своей жизни был очень хорошим опером.
— Ладно, черт и с ним, и с Погибельником, лишь бы братки под руку не совались. — Адвиаг помолчал. — Что там с Северцевым-старшим?
— Ничего. Он опять поменял систему связи и паролей, шифровальщики с аналитиками говорят, что ничего подобного никогда не видели. Разбираться в ней будут год, не меньше. А в остальном всё по-прежнему.
— Разбираться год… — пробурчал Адвиаг. — Через год они опять всё поменяют, и мы вновь окажемся на морозе с голой задницей.
