Дэни Коллин - Вне корпорации
И все же, отчасти из сентиментальности, а отчасти не желая, чтобы судью на его процесс назначала какая-то частная компания, Джастин выбрал государственного судью. Кроме того, Мэнни заверил его, что в данном случае статус судьи не играет особой роли.
Джастин решил лично явиться в суд, хотя по закону не обязан был этого делать. Широкое распространение получила практика дачи показаний посредством сертифицированной судом голограммы. И все же Джастин считал, что должен лично участвовать в процессе, который определит ход всей его дальнейшей жизни.
Мэнни, Нила и Джастин, окруженные плотной фалангой телохранителей и роботов-охранников, некоторые время стояли молча, привыкая к бедламу, возникшему после их появления в здании суда. Защитное поле не подпускало к ним медиаботы, но ничто не мешало представителям прессы выкрикивать вопросы издали, когда Джастин и его спутники начали подниматься по ступенькам к большому обветшалому зданию.
Едва они вошли, секретарь сопроводил Джастина в зал суда, но вначале ему пришлось дать автограф расписаться на собственной фотографии, которую клерк извлек словно из ниоткуда. Зал суда, в котором рассматривалось дело, мало изменился по сравнению с прошлым. На возвышении располагались места для судей, перед ними друг напротив друга располагались места представителей обвинения и защиты. Правда, на месте прежних скамей стояли специальные кабинки, оснащенные всеми средствами связи, но общий принцип остался неизменным: обвинение и защита отделялись друг от друга.
И как в прошлой жизни, судья, показавшийся Джастину смутно знакомым, вышел из боковой двери, и так же, как в прошлом, судебный пристав в форме крикнул:
— Встать, суд идет! Его честь судья Фарбер!
Судья Фарбер оказался высоким, представительным чернокожим мужчиной, которому на вид можно было дать от пятидесяти до шестидесяти лет. Если он и сознавал, что сейчас вся Солнечная система смотрит на него, ловит каждый его жест и каждое слово, то не показывал виду.
— Предварительные слушания по делу «GCI против Джастина Корда» объявляю открытыми! — произнес судья низким, напевным голосом.
Первой слово предоставили представительнице обвинения.
— Ваша честь, позвольте внести в протокол свой иск к Джастину Корду от имени GCI, выступающей в качестве родителей. Мы требуем его немедленной инкорпорации и передачи GCI родительского пая в размере двадцати процентов.
Поверх фальшивых очков судья глянул на женщину, которая к нему обращалась.
— Должно быть, GCI серьезно подходит к делу, раз ее интересы представляет действительный член совета директоров!
Юрист вежливо улыбнулась в ответ:
— Сам Председатель выразил свой личный интерес к данному вопросу.
— Ясно. — Судья посмотрел на столик, за которым сидел Джастин. — Что скажет ответчик?
— Ваша честь, — отозвался Мэнни, поднимаясь со своего места, — мы требуем немедленного отзыва этого мошеннического иска!
Джастин завороженно следил за преображением своего адвоката. Куда делись нерешительность, заикание и рассеянность? Человек, который взял слово, всецело находился в своей стихии и излучал презрение к представителям противной стороны.
— Даже руководство GCI должно сознавать, — продолжал Мэнни, — что Джастин Корд — совершенно взрослый человек, которому… — Мэнни вложил в свои следующие слова максимум презрения, — ни родители, ни опекуны не требуются. Особенно опекуны в лице GCI и им подобных. Те, кто выдвигают столь смехотворные иски, не просто воры, заслуживающие соответствующего отношения своими действиями, они создают абсурдную ситуацию: если по какой-то случайности суд постановит передать часть пая Джастина GCI, которая выступает «в качестве родителей», я получаю право немедленно подать иск в суд об отзыве пая по причине жестокого обращения с детьми!
Судья Фарбер улыбнулся, отдавая должное актерским талантам Мэнни, в зале многие откровенно улыбались.
Мэнни передал секретарю инфопланшет, взяв такой же у представителей GCI, секретарь вручил оба планшета судье Фарберу.
Судья встал:
— Объявляется перерыв, необходимый для ознакомления со всеми документами, имеющими отношение к делу. Слушания по делу возобновятся… завтра в десять утра.
Он ударил молотком и быстро покинул зал.
«Люди, скоро Марди-Гра! До праздника всего сорок три дня. И все задаются одним вопросом: что будет делать Джастин? Полагаю, все зависит от того, как пойдет скучное судебное разбирательство. По данным последних опросов, сорок семь процентов из вас полагают, что Джастин закажет себе транстело и претерпит полную трансформацию, сорок процентов считают, что он появится в традиционном костюме, десять процентов ставят на то, что он останется дома, а три процента дали ответ „Не знаю“. У меня вопрос к этим трем процентам — на каких планетах вы живете? В развлекательной сети „Нейротейнмент“ вы найдете ответы на все вопросы: где праздновать, что носить и, что еще важнее, что будет делать Джастин Корд!»
Из «Нейроновостей»Джастин сидел в кафе напротив здания суда, пил кофе, которое рекламировалось как «стопроцентная арабика, выращенная на орбите». Джастин не понимал, почему орбитальный кофе лучше земного, но вынужден был признать, что качество напитка отменное. Чтобы отвлечься от судебного разбирательства, он просматривал статьи, посвященные Марди-Гра. Многое оставалось непонятным, он дождался, пока вошедшая в кафе Нила, как обычно, закажет себе двойное эспрессо.
— Ничего не понимаю насчет Марди-Гра, — пожаловался Джастин, обхватывая кружку обеими руками.
Вместо ответа, Нила прикрыла глаза ладонью. Джастин понимал, что это значит, и подождал, пока Ниле подадут заказ. И только после того, как Нила отпила первый глоток и вздохнула с облегчением, Джастин понял: она готова уделить ему внимание.
— Наверное, — продолжал он, — у вас Марди-Гра сильно отличается от того, каким его помню я.
— О Марди-Гра ты можешь все узнать в Нейро, — ответила Нила (недавно они договорились о том, что переходят на «ты»). — Интересно, чем я лучше сети?
— Нила, посмотрим правде в глаза, — ответил Джастин. — Нейро неплохо освещает факты, и, может, будь мой аватар более зрелым, он мог бы мне ответить, но пока мне хочется проникнуться духом времени.
— Ясно, — ответила Нила, допивая кофе. — Кстати, привыкай больше доверять людям, чем аватарам. Конечно, твой случай исключительный, но мне кажется, мой долг — тонко и не очень тонко — напомнить тебе: чем скорее ты покончишь с зависимостью от себастьяна, тем лучше.
Джастин кивнул.
— Теперь отвечаю на твой вопрос, — продолжала Нила. — Если не считать размаха и новых технологий, суть праздника во многом осталась той же самой. Близится неделя, когда вся Солнечная система может отдохнуть, расслабиться. Разве в твое время ничего подобного не было?
— Было, — кивнул Джастин, — неделя между Рождеством и Новым годом… и Марди-Гра.
Нила заказала себе еще кофе и кивнула.
— Разница в том, что ваш Марди-Гра был ограничен пределами одного города, и, если я не ошибаюсь, праздновали его не слишком широко.
— Верно.
— Наш праздник охватывает всю систему, отдыхая, общество справляется со стрессами.
Джастин почесал подбородок.
Я вот чего не понимаю. Похоже, что Земная конфедерация, по крайней мере на бумаге, — самое неназойливое государство в истории. Государство почти ни на что не имеет права, тем более что-то навязывать или на кого-то давить. Почти во всех сферах с государством конкурируют частные компании, и многое им удается гораздо лучше. Я только что прочел о частном консорциуме, который конкурирует с государством за право освоения Венеры…
— О да! — Нила понимающе покивала. — Я об этом слышала. Надеюсь, они проиграют. Если государство не получит этот контракт, его ждет серьезный бюджетный дефицит.
Почему дефицит? — спросил немного ошеломленный Джастин. — Разве это не означает, что у них появится громадный избыток средств?
— Да, возможно, — ответила Нила, — и в том-то и будет трудность. Знаешь, как тяжело отыскать проекты, в которых может вложиться государство? Не забудь, закон запрещает им хранить деньги… Если государство раздает взаймы несколько триллионов кредитов, кредитные рынки лихорадит, а проблема не решается.
— Какая проблема?
— Если государство раздает деньги или услуги или дает их в долг, — ответила Нила, — рынок впадает в ступор. Ведь рано или поздно деньги или услуги приходится возвращать, отчего у государства скапливается еще больше средств, что механически ставит государство в доминирующее положение в качестве заемщика или заимодавца. Если государство предоставляет услуги, значит, оно в состоянии ограничить или убрать с рынка конкурентов.