Паромщик - Джастин Кронин
Меня привезли в дом, вернее, в домик: тесный, без изысков, с дощатым полом и острым запахом плесени. Тия и ее спутник протащили меня по комнате и толкнули дверь в другую. Там стояла кровать, на которую меня и уложили. Кто-то прикрыл меня одеялом. Потом они ушли в соседнюю комнату.
– Только его нам не хватало. Что прикажешь с ним делать?
Я слышал их разговор. Даже не разговор, а спор.
– Мы не могли бросить его там, – сказала Тия.
– Еще как могли. Ты ведь давно этим занимаешься. Помню, раньше ты не церемонилась.
– К чему ты клонишь?
При всем старании я не понимал смысла их слов, существовавших без привязки к чему-либо. Похоже, они и сами не очень-то понимали, о чем говорят.
– Я никуда не поеду, – заявила Тия.
– Тия, они сидят у нас на хвосте. Нужно валить отсюда. Что еще я должен сделать, чтобы до тебя наконец дошло?
Разговор продолжился, по большей части оставаясь непонятным для меня. Потом голоса зазвучали тише, словно оба перешли в другое место, и я слышал только перешептывание; потом стихло и оно. Входная дверь открылась и снова закрылась. В комнате, где я лежал, стало тихо. Я не мог открыть глаза. Вернулись прежние ощущения. Я снова чувствовал все это. Ревущий ветер, хлещущий дождь. Корабль вдалеке от берега и маленькая человеческая фигурка за штурвалом. Меня обдало брызгами, белый парус изгибался под напором ветра, мои руки вцепились в штурвал. Я испытывал неописуемый ужас и в то же время ликовал, ведя мой корабль, мой «Ораниос», прямо в черное сердце бури.
18
Я проснулся от утреннего света и от ощущения, что я не один. Я повернул голову, утопавшую в подушке. У кровати сидела Тия и читала книгу.
– Есть что-нибудь интересное? – (Она подняла глаза от страницы.) – Я о том, что ты читаешь.
Тия захлопнула книгу и отложила в сторону.
– Слишком сентиментально. Заурядное повествование в духе «парень встретил девушку». Мне больше нравятся разные тайны. Как ты себя чувствуешь?
– Получше. – Я приподнялся на локте и оглядел комнату. – Где это мы?
– В доме моих друзей.
– И один из них – тот, кто помогал тебе минувшей ночью?
– Ты запомнил? Я сомневалась, что это застрянет у тебя в памяти.
– Не скажу, чтобы она была ясной.
Я попробовал встать. Судя по ощущениям, моя голова весила фунтов сто.
– Принесу тебе воды.
Тия ушла. Я услышал шум и бульканье в трубах. Должно быть, здешним водопроводом давно не пользовались. Вода, принесенная Тией, имела ржавый оттенок, но я стал жадно пить ее.
– Не давись. Пей помедленнее.
Я вернул ей пустой стакан.
– Еще я запомнил бурю.
– Это лишь начало, – сказала Тия, ставя стакан на стол.
– Правильнее сказать, то была не буря, а торнадо.
Тия кивнула.
– Что с домом моего отца?
– Разрушен. – Она пожала плечами. – Много чего разрушено. По радио передали, что половина острова осталась без электричества.
– Кто-нибудь пострадал?
– Не знаю. Скорее всего, да.
– А как ты меня разыскала?
Тия недоверчиво посмотрела на меня:
– Что, не помнишь? Ты мне позвонил.
– И что я сказал?
– Сказал, куда собираешься, и попросил подъехать туда и встретиться с тобой. – Ее взгляд стал еще более недоверчивым. – Хочешь сказать, это был не ты?
– Нет, конечно. Я вполне уверен, что это был я.
– Однако ты не помнишь, как звонил мне.
Я покачал головой.
– Что я говорил?
– Это не назовешь просто желанием поболтать. Ты вел себя весьма настойчиво. – Она помолчала, разглядывая мое лицо. – Проктор, так что же случилось минувшей ночью?
– Знал бы, рассказал.
– Плоховато.
Она поставила меня в тупик.
– Думаю, у меня был приступ сомнамбулизма. – (Тия удивленно выгнула брови.) – В юности это случалось часто.
– Значит, ты позвонил мне, пока спал. Ты объясняешь это так?
– Спал, бодрствовал… По-моему, я уже не отличаю одно от другого.
Тия встала, прошлась по комнате, затем снова вернулась к кровати.
– Прости за любопытство, но как Элиза отнеслась к твоему увольнению?
– Могу сообщить: этот этап моей жизни завершился.
– Сочувствую.
Я пожал плечами, уперев их в подушку:
– С учетом последних событий без меня ей будет лучше.
– Проктор, не будь так жесток к себе.
– Обещаю, что не буду. – Я помолчал, собираясь с мыслями и сортируя воспоминания о прошлой ночи. – Когда ты меня нашла, в комнате было еще что-нибудь?
– По-моему, нет. А почему ты спрашиваешь?
– Как насчет стен? На них были надписи?
– Когда мы появились, стены уже тряслись. Мне было не до осмотра. – Ее взгляд стал цепким. – Проктор, что ты видел?
Ответ пришел сам собой. Телескоп, уравнения, чертеж в кабинете. Картина сложилась.
– Кажется, я знаю, чем занимался мой отец.
– Значит, «Ораниос» – это лодка?
– Скорее, его парусный корабль.
– И ты его увидел в тот… телескоп. Корабль, который был на самом деле или просто почудился тебе.
– Понимаю твое недоверие, но так оно и есть.
– А эти вычисления на стенах…
– Навигационные расчеты с ориентацией по звездам. Когда я был подростком, отец показывал мне это.
Мы сидели в кухоньке, попивая чай.
– Ты считаешь, что корабль реально существует?
– Отец проектировал его. Это все, что я могу сказать. Но судно громадное. Если отец действительно строил «Ораниос», то не мог обойтись без посторонней помощи.
Тия задумалась.
– Может, он хотел покинуть Просперу? Уплыть куда-нибудь?
– Если иметь такой большой корабль, это вполне возможно.
– Но почему он хотел уплыть?
– Сам не пойму. Не похоже на него.
– Твой отец не был рядовым гражданином. Он много лет занимал должность главного юрисконсульта Коллегии по надзору. Возможно, он что-то знал?
– Смешно, но моя теща говорила то же самое.
На лице Тии отразился неподдельный интерес.
– А когда именно?
– Перед концертом. Ее очень интересовали слова, которые отец произнес на причале и на пароме.
Тия отвела взгляд, погрузившись в размышления, затем снова повернулась ко мне:
– Чисто гипотетически… Если бы ты построил корабль такого размера, где бы ты его спрятал?
– Только не на
